Читать интересную книгу Единственная - Кира Касс

После обеда в Женский зал вернулись не все. Элиза читала книгу, я устроилась за столом с нотами. Крисс с Селестой не было. Минут через десять Крисс появилась со стопкой бумаги и коробкой цветных карандашей.

– Чем ты занимаешься? – поинтересовалась я.

– Чем угодно, лишь бы отвлечься, – пожала она плечами.

Она долго сидела молча, застыв над листком бумаги с красным карандашом в руке.

– Я не понимаю, что делать, – наконец произнесла она. – Я знаю, что людям грозит опасность, но я люблю его. И не хочу уезжать.

– Король не допустит ничьей гибели, – попыталась утешить ее Элиза.

– Но погибшие уже есть. – Крисс не спорила, в ее голосе слышалась одна лишь тревога. – Мне совершенно необходимо отвлечься на что-то другое.

– У Сильвии наверняка найдется, чем нас занять, – предложила я.

– Я пока еще не настолько в отчаянном положении, – фыркнула Крисс. Она провела карандашом на бумаге плавную линию. – Уверена, все будет хорошо.

Я потерла глаза, глядя в ноты. Нужно было на что-то переключиться.

– Пойду сбегаю в библиотеку. Я ненадолго.

Элиза с Крисс рассеянно кивнули в ответ, занимаясь каждая своим делом.

Я прошла по коридору в одну из комнат в дальнем конце этажа. Там на полках я давно приметила несколько книг, которые хотела прочитать. Я бесшумно приоткрыла дверь и поняла, что в комнате не одна. Кто-то негромко плакал.

Я покрутила головой в поисках источника звука и увидела Селесту, которая сидела, поджав ноги к груди, на широком подоконнике. Я смутилась. Селеста была не из тех, кто плачет. До этой минуты я вообще не была уверена, что она способна на переживания.

Единственное, что мне оставалось, – это тихо удалиться, но тут Селеста утерла глаза и заметила меня.

Она шмыгнула носом:

– Что тебе нужно?

– Ничего. Прости. Я искала одну книжку.

– Забирай и уходи. Все равно ты всегда добиваешься своего.

Какое-то время я, озадаченная ее словами, стояла как вкопанная. Она со вздохом поднялась с подоконника, схватила один из своих неизменных журналов и швырнула им в меня. Я с грехом пополам поймала.

– Вот, полюбуйся. Твое маленькое выступление в «Вестях» немедленно вознесло тебя на самый верх. Все без ума от тебя, – бросила она обвиняющим тоном, как будто я с самого начала все это планировала.

Я перевернула журнал и принялась листать. На одной из страниц были помещены фотографии нас четверых, а рядом с ними диаграмма. Изящный заголовок над снимками гласил: «Кого бы ВЫ хотели видеть нашей королевой?» Сбоку от моего лица возвышался широкий цветной столбец, демонстрирующий, что тридцать девять процентов опрошенных хотели бы видеть в этой роли меня. На мой взгляд, чтобы стать победительницей, маловато, но это было значительно больше, чем у всех остальных!

По бокам от диаграммы были напечатаны высказывания голосовавших. Они отмечали царственный вид Селесты, хотя та и была только третьей. Элизу хвалили за сдержанность, однако и она набрала всего восемь процентов голосов. Прочитав же то, что говорили про меня, я чуть не расплакалась.

«Леди Америка очень похожа на ее величество. Она боец. Мы не просто хотим видеть ее королевой, мы нуждаемся в ней!»

Не веря своим глазам, я уставилась на журнальную страницу:

– Это… Это все правда?

– Разумеется, правда, – выдернув журнал у меня из рук, заявила Селеста. – Так что давай валяй, выходи за него замуж. Становись принцессой. Все будут в восторге. Маленькая унылая Пятерка получает корону.

Селеста направилась к выходу. Ее кислое лицо несколько подпортило самую поразительную новость, которую я получила за все время Отбора.

– Знаешь, я вообще не понимаю, почему ты придаешь всему этому такое значение. Ты в любом случае выйдешь замуж за какого-нибудь очень везучего Двойку. И твоя слава никуда от тебя не денется, даже когда все закончится, – возмутилась я.

– Ну да, слава неудачницы.

– Ты же модель, черт побери! – заорала я. – У тебя и так все есть.

– И долго еще так будет? – заорала она в ответ, потом повторила тише: – Долго еще?

– Что ты имеешь в виду? – уже остывая, спросила я. – Селеста, ты ведь красавица. И положение Двойки никто у тебя не отнимет.

Она покачала головой, не дав мне даже договорить:

– Думаешь, ты одна, кто чувствует себя в рамках своей касты как в клетке? Да, я модель. Ни играть, ни петь я не умею, значит, когда выйду в тираж, обо мне все забудут. У меня осталось лет пять от силы, если повезет. – Она в упор взглянула на меня. – Ты всю жизнь прожила в безвестности. Я же вижу, ты иногда скучаешь по тем временам. Ну а я привыкла всегда быть в центре внимания. Может, тебе мой страх и покажется смешным, но для меня он вполне реален. Я не хочу все это потерять.

– Ну почему, это вполне понятный страх.

– Да? – Она промокнула глаза и отвернулась к окну.

– Да. – Я подошла и встала рядом. – Но только честно, Селеста, он тебе вообще хотя бы капельку когда-нибудь нравился?

Она в задумчивости склонила голову набок.

– Он забавный. И к тому же отлично целуется, – добавила она с улыбкой.

– Я в курсе, – ухмыльнулась я в ответ.

– Я в курсе, что ты в курсе. Когда я узнала, насколько далеко вы с ним зашли в этом плане, это был серьезный удар для меня. Я-то считала, что он спит и видит, как бы скорее приступить к продолжению.

– Сердцу не прикажешь – что своему, что чужому.

– Да сдалось мне его сердце, – призналась она. – У меня было одно желание: чтобы он хотел меня настолько, чтобы оставить. Да, это не любовь, ну и пусть. Мне не нужна любовь, мне нужна слава.

Впервые за все время я не воспринимала ее как врага. Я вдруг осознала это. Да, она не гнушалась любыми средствами, лишь бы одержать верх в соревновании, но это было от отчаяния. Она просто пыталась взять нас на испуг, чтобы помешать заполучить то, что, по ее мнению, было для нас прихотью, а для нее – насущной необходимостью.

– Во-первых, любовь тебе нужна. Она всем нужна. И нет ничего страшного в том, чтобы хотеть не только любви, но и славы. – (Она закатила глаза, но промолчала.) – Во-вторых, Селеста Ньюсом, которую я знаю, вовсе не нуждается в мужчине для того, чтобы прославиться.

Мои слова заставили ее рассмеяться.

– Пожалуй, я вела себя не самым лучшим образом, – произнесла она скорее кокетливо, нежели пристыженно.

– Ты разорвала мое платье!

– Ну, что поделать, если мне тогда так было нужно!

Внезапно все это стало казаться смешным. Все наши перепалки, все гримасы, все маленькие выходки – все это превратилось в затянувшуюся шутку. Мы стояли рядом и во все горло хохотали над событиями последних нескольких месяцев, и я вдруг поймала себя на том, что испытываю желание позаботиться о ней, как это было с Марли.

Внезапно она осеклась и отвела глаза:

– Я сделала столько некрасивых вещей, Америка. Мне теперь ужасно стыдно за мое поведение. Отчасти это была реакция на стресс, но главным образом я вела себя так, потому что готова была на все ради того, чтобы заполучить Максона, а через него и корону.

Я с легким изумлением уставилась на свою руку, которая легонько похлопала Селесту по плечу.

– Откровенно говоря, – начала я, – на мой взгляд, тебе вовсе не нужен Максон, чтобы получить от жизни все, чего ты хочешь. У тебя есть энергия, есть талант, а самое главное – способность добиваться своего. Полстраны отдало бы что угодно, чтобы иметь эти качества.

– Знаю, – отозвалась она. – Не думай, я отлично понимаю, как мне повезло в жизни. Просто мне трудно смириться с тем, что… Ну, с тем, что я могу кому-то уступить.

– Так не смиряйся.

Она покачала головой:

– У меня нет ни единого шанса, так ведь? С самого начала ему нужна была только ты.

– Не только, – призналась я. – Еще Крисс. Она тоже в лидерах.

– Хочешь, я сломаю ей ногу? Я могу. – Она фыркнула себе под нос. – Да шучу я, шучу.

– Пойдем обратно в Женский зал? В последнее время все просто сами не свои от беспокойства, а с тобой все как-то веселее.

– Не сейчас, ладно? Не хочу, чтобы остальные видели, что я плакала. – Она бросила на меня умоляющий взгляд.

– Я буду нема как рыба, обещаю.

– Спасибо.

Повисла неловкая пауза, как будто одна из нас должна была сказать что-то еще. То, что Селеста вдруг обнажила передо мной свою душу, очень много для меня значило. Наверное, я не смогу до конца забыть все, что она мне сделала, но, по крайней мере, теперь я понимала, что ею двигало. Добавить мне было больше нечего, поэтому я помахала ей рукой и вышла.

Лишь закрыв за собой дверь, я спохватилась, что забыла взять книгу. А потом вспомнила диаграмму со своим улыбающимся лицом и огромной цифрой рядом с ним. Я решила, что за ужином нужно подергать себя за ухо. Максон должен знать об этом. Может быть, когда он узнает, что думают обо мне люди, это подтолкнет его проявить свои чувства.