Читать интересную книгу Оазисы (СИ) - Цзи Александр

— Да, поговорим, — прошептал Алан.

Почему Рыцарь его не убивает? Может, тогда эта боль исчезнет? Он погрузится в блаженное небытие, как Эмиль, и ему не придется смотреть в мертвое лицо друга, учителя… отца…

Раздались встревоженные голоса. Наконец-то Пилигримы проснулись, но было поздно. Рыцарь исчез, растворился в ночи, оставив пять мертвых тел и Алана, по-прежнему обнимавшего Эмиля.

Алан остался жив. Но ему чудилось, что какая-то часть его души всё же умерла.

Глава 5. Прощание

События той безумной ночи едва коснулись воспаленного сознания Алана. Он был словно во сне — тяжелом, горячечном бреду, который никак не желал кончаться.

Пилигримы наседали на него с вопросами, то и дело кто-то кричал, ругался, охал, ахал; Алан давал ответы, по возможности точные и краткие, а сам ощущал себя гомункулусом Грейстоунхилла.

Те жуткие минуты, когда его сознание отказывалось поверить в реальность случившегося, канули в небытие. На Алана навалилась апатия; случившееся не умещалось в сознании: неведомый Рыцарь убил на его глазах Эмиля, трех невест и Малого Советника и исчез, и Алан ничего с этим не сделал. Он воспринимал этот факт с пугающей ясностью, и разум по инерции принимался было анализировать произошедшее, выискивать ошибки, что совершил Эмиль и, конечно же, сам Алан. Надо было кричать, звать друзей, и — кто знает? — Пилигримам всем вместе и удалось бы справиться или хотя бы отогнать врага… Да, Эмиль позвал одного лишь Алана; да, Алан не настоял на том, чтобы позвать других, — что толку сейчас об этом думать, ведь никто не ждал нападения?

Постепенно Алан сконцентрировался на этом обстоятельстве: враг напал неожиданно, изначально планируя убить их всех… Покончив с Пракашем, Рыцарь мог бы скрыться, но он спрыгнул во двор с крыши, чтобы принять бой. Ему не нужны были свидетели.

Тогда почему он не убил Алана? В насмешку? Чтобы тот помучился? Если так, то Рыцарь Дебрей — настоящая извращенная тварь, хуже всех Тварей Дебрей вместе взятых. Учитывая Хоу Верден, в этом не приходится сомневаться…

Алану хотелось, чтобы его оставили в покое, но в эту ночь покоя ему было не видать.

— Кто это был, Алан? — вопрошал Матиас. — Рыцарь Дебрей? Ты запомнил, как он выглядел?

— Высокий, широкоплечий, весь в черном. Лицо закрыто маской. Целиком. Я даже глаз не разглядел, — отвечал Алан подробно, неживым голосом.

— Неужели он был один? — наседал позади Матиаса Димитрий. Борода его торчала дыбом, бешеные глаза вращались в орбитах. — Как вы с ним не справились? У него что, оружие мощное?

— Он был очень ловок, настоящий боец. И оружие у него было. Две какие-то палочки, стреляющие пиками. И, наверное, нож…

— Да, нож, — подтвердил Тэн. Он слегка побледнел после осмотра места трагедии, но в целом ничем не выдавал эмоций. — Он горло девушка перерезай.

— Кто из невест? — встрепенулся Алан. — Я рассмотрел только Клэр…

— Миранда и Мария, — сказал Матиас с тяжелым вздохом. — Бедные девчонки… Ехали за счастьем, а нашли смерть…

Алан перевел дух. Жестоко, конечно, чувствовать облегчение, когда погибли три ни в чем не повинные девушки. Но услышь он, что среди погибших Кассия, это добило бы его.

— Надо бы перенести тела, — пробормотал Димитрий. — Чего они на земле будут лежать?

Матиас кивнул, но посмотрел почему-то на Алана. Будто бы ждал его одобрения. Это потому что он выжил в мясорубке?

— Нет, — выдавил Алан. — Нужно позвать Большого Советника… Чтобы он своими глазами увидел… Что сделал его союзник.

— Алан, — мягко сказал Матиас. — Ты прав, толстяк должен посмотреть. Но вряд ли от этого он одумается и отдаст Рыцаря с наши руки или руки здешнего правосудия. Однако он должен понять, что мы тут ни причем.

— Хочешь сказать, он еще и убийство на нас повесит? — взревел Димитрий. — Убили не только его мелкую сошку, но и Пилигрима, и не просто Пилигрима, а лидера каравана! Неслыханная вещь, друг Матиас! Если его тупая башка этого не поймет, я лично поубавлю у него жирок!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тэн удерживал Кассию и Рене в доме, не позволяя выйти во двор. Матиас отправился звать кого-нибудь, кто знает, где Большой Советник. Димитрий мерил шагами коридор, ругаясь на чем свет стоит и ничуть не смущаясь присутствия невест.

Алан сидел на софе в роскошной гостиной, до слуха его долетали ругательства Димитрия и тихий плач. Кто это, Рене или Кассия? Кассия, кажется, редко плачет. Но сегодня особенный случай.

Через час вернулся Матиас в сопровождении отряда городской стражи. Стражники носили фиолетовые тюрбаны, легкие доспехи и ятаганы на широких поясах. Все как один были бородаты и суровы.

Стражники осмотрели место побоища с профессиональным хладнокровием. Главный стражник постоял над телом Пракаша, Алану почудилось брезгливое выражение на бородатом лице. Затем, негромко побеседовав друг с другом, стражники унесли тело Лагху Салахакара, главный стражник буркнул, что они увидели всё, что нужно, и сейчас они пригласят людей “прибраться”.

— Прибраться? — воскликнул Алан, не веря ушам. — То есть вы закончили? Для вас всё ясно? Эти убийства совершил человек, связанный с Нараяном!

— Вы обвиняете благородного Махана Салахакара Нараяна Прабху? — с угрозой уточнил стражник.

Матиас схватил Алана за локоть, оттаскивая подальше, Алан выдернул руку.

— Возможно! Мы желаем видеть благородного Нараяна! Надеюсь, он уже проснулся?

Стражник постоял, думая, как отреагировать на эту дерзкую реплику, потом, видимо, решив, что не стоит начинать конфликт с Пилигримами, проговорил:

— Махана Салахакара примет вас через час.

Стражники удалились с носилками, на которых лежало накрытое простыней тело.

— Не нужно нарываться, друг мой, — мягко сказал Матиас. — У нас нет доказательств причастности Нараяна, кроме слов уже мертвого Малого Советника…

— Я не оставлю смерть Эмиля без последствий!

— Месть — не решение…

— Это путь потерь, да. Матиас, я знаю это, слышал много раз. Но сейчас речь идет о восстановлении справедливости, — повторил Алан слова Кассии, вовремя пришедшие на ум. — Рыцари уничтожают Оазисы, убивают Пилигримов… Неужели ты думаешь, что они не доберутся до нас рано или поздно? Да и как мы выживем в мире, где бесчинствуют Рыцари?

— Ты прав, Алан, но всё же…

— Это Оседлые зависят от нас, а не мы от них! Если Большой Советник продолжит строить из себя напыщенного индюка, мы занесем Санти в черный список Пилигримов.

Тонкие, четко очерченные брови Матиаса поднялись.

— Алан, это серьезное решение… Оазисы, занесенные в черный список, обречены на медленное вымирание… Если в ближайшие несколько десятилетий Оазис не породит нужное количество собственных Пилигримов. Помимо этого, решение о черном списке принимается на Всеобщем Соборе Пилигримов. Ты должен обосновать его перед старейшинами.

— Думаю, Эмиль имел достаточный вес для того, чтобы старейшины прислушались… — пробормотал Алан в сторону, словно бы и не Матиасу, а размышляя про себя. Он уже передумал настаивать на черном списке. Слишком жесткая мера для тысяч невинных людей, которых вынудят отвечать за прегрешения одного толстого чиновника. — Главное, чтобы Нараян поверил, что мы можем это сделать!

— Вот это уже другое дело, — Матиас кивнул. — Эмиль верил в тебя не зря. Так не обмани его ожидания.

Несмотря на напыщенность и самомнение, Махана Салахакара Нараян Прабху не осмелился затягивать с аудиенцией и принял Пилигримов сразу после завтрака.

— Я понятия не имею, о чем вам говорил перед смертью Лагху Салахакара Пракаш Махендра, — заявил он, с нарочитой безмятежностью поглаживая маленькой ручкой объемный живот. Он, как и вчера, восседал на кресле. Алан заметил признаки некоторой нервозности, проявлявшейся, в частности, в бегающих глазках и несколько ускоренной речи. Вероятно, толстяк не считал Пилигримов людьми, от которых можно просто так отмахнуться. Или, возможно, слышал о черных списках…