Читать интересную книгу Творец Бога - Дуглас Ричардс

– Дай-ка угадаю, – встрял Дэш. – Сейчас ты расскажешь, что твой проект не имел ничего общего с биологическим оружием.

– Ну разумеется, – раздраженно ответила она. – Я выбрала важнейшую проблему, одну из тех, решение которой на раз справляется с прочими проблемами, медицинскими или любыми другими.

Даже в тусклом освещении комнаты Дэш видел, как сверкают ее голубые глаза.

– Есть какие-нибудь догадки? – бросила вызов Кира.

Женщина с надеждой смотрела на него, явно желая, чтобы он сам пришел к ответу. Она терпеливо ждала, пока он размышлял над вариантами.

– Какую? – неуверенно произнес Дэвид после минутного молчания. – Построить суперкомпьютер?

– Горячо, – признала она и вновь принялась ждать, пока он свяжет все концы вместе.

Дэш сосредоточенно наморщил лоб. Есть только один универсальный способ упростить решение всех проблем – создать лучшие инструменты для их решения. Но если улучшенный компьютер – неправильный ответ, тогда что?.. Тут он широко распахнул глаза, внезапно сложив два и два. В конце концов, она специалист в молекулярной биологии, а не в компьютерных технологиях.

– Повышение интеллекта, – наконец сказал он. – Улучшение человеческого разума.

– Точно, – ответила Миллер с лучезарной улыбкой, будто радовалась его догадливости. – Только представь, что ты обладаешь безграничным интеллектом. Неограниченной способностью к творчеству. Ты сможешь с легкостью решить любую встреченную проблему, причем мгновенно.

Она помолчала.

– Конечно, безграничного интеллекта не существует. Но любое заметное улучшение интеллекта и творческих способностей будет воистину бесконечным даром. Какая проблема может быть лучше этой?

– И ты хочешь сказать, что действительно ее решила? – скептически поинтересовался Дэш.

– Да, – устало подтвердила Миллер; она не казалась торжествующей или хотя бы счастливой, признавая свой успех.

– Что, как в «Цветах для Элджернона»? – спросил Дэвид.

Он прекрасно понимал: даже у нее не хватит наглости заявить, что она добилась такого же роста интеллекта, как в этой книге[8].

Краешки губ Киры изогнулись в легкой улыбке.

– Нет. Мои результаты впечатляют намного сильнее, – обыденным тоном ответила она.

Глава 12

Дэш был практически готов поверить, что ей удалось каким-то образом повысить собственный интеллект, но это уже слишком.

– Это невозможно, – уверенно сказал он. – Даже для тебя.

– Нет, возможно. Глубокие познания в нейробиологии и гениальная интуиция в области генотерапии. Добавь к ним абсолютную преданность задаче и метод проб и ошибок, и решение можно найти.

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас я беседую с человеком с коэффициентом интеллекта в тысячу? Или больше?

Она покачала головой.

– Эффект временный. Сейчас я – просто я.

– Очень удобно, – заметил Дэш. – Правда, у меня с собой все равно нет тестов на ай-кью.

Он задумался, потом отрицательно мотнул головой.

– Нет, я на это не куплюсь. Мы развивались, чтобы стать самыми разумными существами на планете. Я уверен, есть предел. Если мы его и не достигли, то очень близки.

– Да ты шутишь, – горячо возразила Кира. – Ты даже не представляешь себе потенциал человеческого мозга. Без всякой оптимизации он быстрее и мощнее, чем любой когда-либо созданный суперкомпьютер. А его теоретические возможности потрясают: он мощнее суперкомпьютера в тысячи раз.

– Человеческий мозг не может быть быстрее суперкомпьютера, – заспорил Дэвид. – Черт, он даже недотягивает до дешевого калькулятора.

– Мы не подключены к математике, – пояснила Кира, качнув головой. – Мы эволюционировали, помнишь? Эволюцию заботит только выживание и размножение. Мозг оптимизирован сохранять нам жизнь во враждебном мире и побуждать своего владельца заниматься сексом. И точка. А мужские мозги, – весело заметила она, – особо оптимизированы под сексуальную озабоченность.

Продолжая веселиться, она добавила:

– Не пойми меня неправильно. Я не собираюсь критиковать мужчин. Уверена, некоторые из наших предков-мужчин думали не только о сексе. Но это свойство отмерло. А знаешь почему?

Дэш молчал.

– Потому что потомство оставляли только озабоченные, – улыбнулась она.

При других обстоятельствах Дэвид, возможно, улыбнулся бы в ответ, но сейчас он заставил себя хранить бесстрастность и ледяной взгляд. Он заложник психопатки и не должен поддаваться ее очарованию.

– В общем, – продолжила Миллер со вздохом, явно разочарованная тем, что ее краткая веселость не нашла отклика, – мы не подключены к математике. Как квадратный корень поможет нам убить льва или остаться в живых? Никак. Нам поможет только способность точно бросить копье. Или увернуться от копья врага из другого клана.

И не забудь, – продолжала женщина, – в отличие от компьютера, наш мозг контролирует каждое движение, дыхание, сердцебиение, взмах ресниц и даже эмоции. И все это время он принимает огромное количество информации органов чувств, причем непрерывно. Одна только сетчатка насчитывает сто миллионов клеток, постоянно передающих в мозг визуальную информацию, да еще с высочайшим разрешением. Если компьютеру придется контролировать и управлять каждым движением тела, каждым процессом да еще реагировать на нескончаемый шквал информации, он просто расплавится.

Сам того не желая, Дэш был очарован. Может, она дьявол, мрачно подумал он. Сейчас он сражается за свою жизнь – и все равно невольно поддается ее чарам, физическим и интеллектуальным.

– Аскарида C. elegans неплохо поживает с нервной системой из трехсот двух нейронов, – продолжала Кира. – А знаешь, сколько нейронов в человеческом мозге?

– Больше трехсот двух, – криво усмехнулся Дэш.

– Сто миллиардов, – категорично объявила Кира. – Сто миллиардов! И между ними порядка ста триллионов синаптических связей. Не говоря уже о двух миллионах миль аксонов. Электрические сигналы носятся по нейронным путям, как пинбольные шарики, создавая мысли и память. В человеческом мозге может сформироваться практически бесконечное число нейронных путей. А компьютер использует двоичную систему. Цепь либо включена, либо выключена; единица или ноль. Но мозг гораздо тоньше. Число доступных цепей, которыми мозг может воспользоваться для расчетов, мыслей или изобретений, заставит любой компьютер сгореть со стыда.

– Ладно, – сказал Дэш и кивнул, раз уж руки скованы и прочие жесты недоступны. – Все остальное может быть истиной или ложью, но ты молекулярный биолог, так что я уступаю. Мозг имеет огромный потенциал. – Он помолчал, потом поднял брови. – Но как получить доступ к этому потенциалу?

– Хороший вопрос, – заметила Кира. – Будь ты мной, ты начнешь с изучения различий в архитектуре мозга гениев и умеренно умственно отсталых.

– Что значит «умеренно умственно отсталые»?

– Коэффициент интеллекта от сорока до сорока пяти. Они способны к обучению примерно до уровня начальной школы. У человеческого интеллекта весьма примечательный динамический диапазон. От умственно отсталых с ай-кью меньше двадцати пяти до уникумов с ай-кью больше двухсот. Природа еще до моего появления продемонстрировала гибкость человеческого мозга и интеллекта, – отметила Кира. – Кроме того, я изучала всю доступную информацию об ученых аутистах.

– Это новое название для тех, кого раньше называли гениальными идиотами?

– Именно. Как Дастин Хоффман в «Человеке дождя»[9].

– Я знаком с этим состоянием, – кивнул Дэш.

– Хорошо. Тогда ты знаешь, что есть ученые аутисты, которые способны не только соперничать с арифметическим калькулятором, но и мгновенно вычислять квадратные корни. Некоторые из них могут запомнить целый телефонный справочник, – добавила она, прищелкнув пальцами, – и без малейшего труда.

Дэш задумчиво прищурился. Гениальные идиоты открывали уникальный вид на потенциал человеческого мозга.

– Они способны на потрясающую деятельность в определенной области, но у них низкое эмоциональное восприятие, они плохо понимают и рассуждают. Почему? Потому что они подключены иначе, чем ты или я, – пояснила Кира. – Я поставила себе целью понять генетическую основу этих различий в их нейронных рисунках. Построить карту различий между ученым аутистом и нормальным человеком. И, в конечном итоге, найти способ временно переподключить нормальный мозг; достичь способностей ученых аутистов, но иначе, более комплексно и без явных недостатков. Оптимизировать мозг не просто ради математики и трюков с памятью, но ради интеллекта и творчества. Приобщиться к практически безграничной грубой мощи мозга.

– При помощи генотерапии?

– Верно, – ответила Кира. – Структура нашего мозга постоянно меняется. Каждая мысль, воспоминание, сигнал органов чувств или опыт перестраивают мозг – еле-еле заметно. Я выяснила, что мозг ученого аутиста на удивление мало отличается от мозга нормального человека. И, почти как при зарождении кристалла, стоит преобразовать крошечную зону мозга в более эффективную, оптимизированную структуру, как возникнет цепная реакция, которая преобразует все остальное. Есть ряд эмбриональных генов, способствующих созданию нейронных рисунков во время начального развития мозга. После рождения они отключаются. При помощи генотерапии я могла заново активировать любые из этих генов, причем в заданной последовательности и с нужным уровнем экспрессии[10].