лучше отдохнуть.
- Я не устала!
Я будто общалась с роботами. Их лица не выражали эмоций, ответы оказывались стандартными, как под копирку. Лишь раз удалось добиться проявления чувств.
- Сюда приходил Захар, - сказала я. – Захар Громов. Почему вы пропустили только его?
Медсестра побледнела, а врач нахмурился. Дальше последовал очередной ровный ответ, от которого меня затошнило:
- Мы не имеем полномочий это обсуждать.
- Черт возьми, - взорвалась я, теряя всякое терпение. – В меня стреляли. Разве я не должна дать показания? Где полиция?
- Вы помните выстрел? – врач явно удивился.
- Да, - поморщилась я. – А вы бы забыли? Знаете, это довольно необычное событие. Врезается в память.
- Вам нельзя волноваться, - улыбнулась медсестра и сделала мне инъекцию, от которой я моментально провалилась в темноту.
Зеленые глаза проступали через густую черноту вокруг. Только их я и видела четко. Они прожигали насквозь, испепеляли, звали меня, влекли в бездну.
Я даже не поняла, как очнулась. Жадно глотнула воздух и столкнулась с колючим взглядом. Зеленые глаза. Точно из моего сна. Хотя нет, абсолютно другие. В них ощущался холод. Они смотрели на меня совершенно иначе.
- Я рад, что ты все помнишь, - сказал мужчина, усаживаясь на стул рядом с моей кушеткой. – Так нам будет проще обо всем договориться.
Герман Громов. Дед Захара. Наш ректор. Он единственный, кто мог дать мне ответы, но глядя на этого мужчину я начинала сомневаться, хочу ли их услышать. Мое тело сковало льдом лишь от одного присутствия настолько мрачного человека рядом.
- Я хочу увидеть своих родителей, - постаралась унять дрожь. – А договориться мы можем и потом.
- Забавно, - он криво усмехнулся. – Ты всерьез решила ставить мне условия?
- Что здесь происходит? – приподнялась на кушетке и уперлась в спинку, тянуло хоть немного уравновесить наше положение. – Вы никого ко мне не пускаете. Не вызвали полицию. Вы хотите скрыть все?
Мужчина помрачнел.
- Я оплатил твое лечение, - отчеканил он. – Тебя вытянули с того света за счет моих связей и денег. Ты должна мне, девочка.
Сначала я потеряла дар речи от его циничных слов, а потом оцепенение схлынуло под напором гнева. Я множество раз обращалась к медсестрам и врачам, пыталась разобраться в происходящем, добиться встречи с родными. Единственным, кого пропустили, был Захар, но это случилось лишь раз и выглядело подозрительно. Почему парень не пришел снова? Даже самая крепкая дверь его бы не остановила, никакие охранники бы с ним не справились. Тогда куда он пропал? Разве не хотел увидеться опять? Мое состояние улучшалось с каждым днем, не существовало причин ограждать меня от общения с людьми. Больше стресса я получала от невозможности нормально поговорить с близкими.
Вокруг творилось нечто очень подозрительное.
Неужели ректор действительно пытается все скрыть?
- Это вы мне должны, - тихо сказала я, глядя прямо в его холодные и безразличные глаза. – В меня стреляли посреди вашего проклятого университета. Где хваленая безопасность? Где лучшая система охраны в стране? Конечно, вы решили замять дело, ведь если правда станет известна всем, то репутация «Клетки» моментально пострадает и спонсоры откажутся от финансирования. Только ничего не получится. Ребята не станут молчать. И я не стану. Не знаю, что вы хотите предложить, но я отказываюсь говорить, пока не встречусь с родителями.
- А ты зубастая.
Его губы дернулись, изобразив слабое подобие улыбки, а в глазах промелькнула странная тень – не то удивление, не то одобрение.
- Но нельзя кусать руку, которая может тебя спасти, - ледяным тоном прибавил ректор. – Досадное недоразумение не выйдет за пределы университета. Поверь, я знаю методы сокрытия информации. Бывали случаи похлеще, но ни об одном из этих инцидентов не пронюхали газетчики. А если и пронюхали, то не рискнули открыть рты. Студенты тоже молчат. Изнасилование Арины обсуждали дольше и больше, чем историю со стрельбой.
Меня передергивает от одного лишь звука этого имени.
Арина.
Грохот выстрела. Грудь обдает холодом. Кошмар возвращается с новой силой, затмевает сознание мороком.
- С ней все не так просто, - медленно выдаю я, стараясь унять рефлекторную дрожь.
- Я знаю, - небрежно бросает Громов. – Девка разыграла спектакль. Никто ее не насиловал.
- Зачем она, - сглатываю. – Почему…
Я так и не могу закончить вопрос.
- Деньги решают все, - отвечает ректор.
- Ей что, - запинаюсь. – Просто заплатили?
Мне было сложно поверить, что все настолько легко, что один человек может пустить пулю в другого. Не бандит, не киллер. Самая обычная девушка готова выстрелить за деньги.
- Без разницы, - отмахивается Громов. – Заплатили. Пригрозили. Не важно. Тебе пора подумать о своем будущем, о том, какую выгоду ты можешь получить.
- Не надо никакой выгоды, - выпалила я. – Вы издеваетесь? Черт, я хочу увидеть родителей. Больше ничего не нужно.
- Интересно. Так ты готова подвергнуть их опасности?
Я заледенела изнутри.
- Вы сейчас о чем?
- Девочка, люди, которые заказали твое убийство, до сих пор на свободе. Кто даст гарантию, что тебя не попытаются убрать снова? Другим способом. У них много ресурсов. Богатая фантазия.
- Но есть же полиция… программа защиты свидетелей…
Я замолчала под его взглядом, осознавая, насколько глупо и наивно звучат мои слова. Отца Захара убили в «Клетке». Так хотели убить и меня.
Я выжила, потому что повезло. Чистая случайность.
- Мы не знаем их дальнейшие планы, - заявил Громов. – Все уверены в твоей смерти, а значит эти ублюдки празднуют. Они добились своего, ударили по единственному больному месту Захара, теперь наслаждаются его страданиями. Пусть так и остается. Пусть радуются дальше.
- Подождите, - во рту пересохло. – Захар думает, что я умерла? И мои родные… они тоже… они