Читать интересную книгу Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

– В моем плане предполагается решать вопрос другим способом. Американцы строят завод в Польше, там производят топливо, и сами доставляют его в нужные точки. Объем топлива гораздо меньше, чем объем исходного сырья... Билл Фингли готов финансировать строительство... Вы ведь слышали о Фингли?

Тучка кивнул.

– Эксцентричный миллиардер? Конечно. Я вижу, вы основательно проработали вопрос...

Баданец скромно кивнул.

– С «сырым» проектом я бы не осмелился проситься к вам на прием...

– Что ж, это очень интересно!

Президент встал со своего места, обошел большой стол и сел напротив гостя за приставной столик. Это уже была дистанция неформального, почти дружеского общения.

– А каким образом радон попадет в Польшу?

– Об этом мы посоветуемся с экспертами, – обтекаемо сказал Баданец. На первом этапе главным для него было заручиться благосклонностью Президента. А технические вопросы решить гораздо проще, чем политические.

– У нас есть очень хорошие специалисты, – убедительно добавил он.

Тучка внимательно рассматривал посетителя. Причем рассматривал совсем другими глазами. В президентском кабинете перебывало много людей, каждый о чем-то просил и что-то предлагал, но откровенно преследовал при этом собственные цели. А этот принес перспективный проект, который может поднять рейтинг ослабевшего Президента и влить в ссохшиеся жилы стареющего тела живительную и омолаживающую золотую кровь...

– Я вижу, вы тщательно и всесторонне продумываете свои предложения, – медленно, со значением, произнес он. – А увязан ли ваш проект с предстоящими выборами?

Баданец всплеснул руками.

– Ну, а как же! Именно вы, Константин Маркович, проведете переговоры с Президентом США, подпишете официальный трехсторонний межгосударственный договор о строительстве в дружественной Польше американского завода! Проект принесет весьма ощутимую прибыль, резко поднимет ваш рейтинг на международной арене и внутри страны, возрастет авторитет Украины, а нация консолидируется вокруг вас на патриотической основе! Радон, конечно же, остается за рамками официальной части проекта, так же как материальная сторона его использования...

Тучка тяжело посмотрел прямо в глаза гостю. Тот смешался, но не отвел взгляда.

– Материальная сторона, говорите? А как поживает супруга? У Лялечки уже прорезались зубки?

Визитер растерянно кивнул.

– Да, спасибо. Все хорошо...

– А как Вероника с Марианной? Между ними больше не было конфликтов?

Ответом стало растерянное молчание.

– Ну и хорошо, – изобразив облегчение, вздохнул Президент. – Давно были в Цюрихе? Или в Лионе? Я слышал, ваш бывший компаньон – Тарасевич, так и не нашелся?

Баданец опустил голову. Президент знал не только его любовниц и банки с секретными счетами. Он наверняка знал о нем все! И откровенно издевался, показывая все ничтожество человека, пытавшегося выступить в роли спасителя нации.

Тишина сгущалась. И неизвестно было, чем она кончится. Раз узнали про счета и Тарасевича... Возможно, его просто выведут в наручниках и отвезут в тюрьму... Или в лес... По слухам, особо щекотливые поручения Тучки выполняет начальник его личной охраны – еще тот головорез! Баданец уже жалел о том, что отважился на диалог с Президентом. В большой игре и ставки большие, и правила другие. Тут вполне можно не сносить головы...

Виктор Богданович впал в анабиоз. Все вокруг подернулось туманом, звуки стали глуше и бессвязней. Так было много лет назад, когда его поставили на колени у вырытой могилы, и Антрацит приставил к затылку свой ржавый «ТТ».

– Значит так! – жестко произнес Тучка. – Пожалуй, я приму ваш проект. Разумеется, не вникая в детали. И не опускаясь до конкретики. Вы меня поняли?

– Да, конечно, Константин Маркович! – Баданец почувствовал, что возвращается к жизни.

– Все вопросы обсуждаете с моим советником – Игорем Игоревичем Ганзенко, он ждет вас в приемной. Больше ни с кем! С Ганзенко вы будете предельно откровенным!

– Так точно, Константин Маркович! – по-военному отчеканил директор фирмы «Поток», хотя никогда не имел отношения ни к армейской, ни к какой иной службе.

– Кстати, какие у вас отношения с Гайсановым?

– Напряженные. У нас совершенно разные политические взгляды. Можно сказать, противоположные.

– Что ж... Мне нравится ваш проект, – произнес Тучка прежним, почти дружеским тоном. – Он имеет много достоинств и перспектив. Но у любой медали две стороны. Если темная сторона станет известной, то вы представляете, какие это может повлечь последствия?!

У него был такой взгляд, что Баданец поежился. Он не ожидал, что этот не особо внушительной внешности человек может столь быстро перевоплощаться. Миг – и он ощетинивается стальными углами!

– Если произойдет утечка информации, любая утечка, я буду вынужден вас дистанцировать, – ледяным тоном произнес он. – Причем на предельную дистанцию! Вам все ясно?

– Конечно, Константин Маркович...

На самом деле особой ясности не было – одни догадки. Но не допускающие двояких толкований.

– Ну и прекрасно! Тогда мы договорились. Ганзенко будет меня подробно информировать. А для начала вы с ним разработаете подробный план действий. Тем более что у вас наверняка все уже продумано...

Тучка встал, проводил мгновенно вскочившего Баданца до дверей кабинета, дружески улыбаясь протянул руку. Виктор Богданович двумя руками вцепился в мягкую, чуть влажноватую кисть, преданно потряс и выскочил за дверь. Он весь взопрел, ноги и руки дрожали. Как после «стрелки» с донецкими в девяносто четвертом, когда из всей бригады в живых осталось трое.

– Я вас жду, Виктор Богданович! – Навстречу ему, широко улыбаясь, шагнул личный советник Президента.

Баданец перевел дух и улыбнулся в ответ. Нет, сейчас, конечно, все было по-другому.

– Итак, Виктор Богданович, ваша идея мне понятна, – сказал Ганзенко, и Баданец понял, что тот какимто образом слушал весь разговор. – Но кроме идеи у вас, извините, ничего нет. Надо облечь ее в материальную форму. Расчеты, цифры, формулы. Экономическое обоснование. Ну, и так далее...

– Конечно, конечно, Игорь Игоревич, – кивнул Баданец. – Я проработаю вопрос со специалистами и представлю выверенный и точный документ.

– Да уж, пожалуйста, – улыбнулся советник Президента – то ли вежливо, то ли иронично.

* * *

Ученым, открывшим способ переработки радона в ракетное топливо, был крупнейший авторитет в газовой сфере, директор Киевского НИИ нефти и газа, лауреат всех возможных премий, доктор наук, академик Степан Тарасович Михайлюк. Это о нем с гордостью сообщил Президенту Виктор Баданец, от него зависел успех проекта «Радоновый путь», и именно в него уперся интерес аналитического отдела службы безопасности фирмы «Поток».

Досье на академика было не очень толстым и, можно сказать, не содержало ничего необычного. Женат, семейный тиран, взрослая дочь замужем. Типичный функционер-номенклатурщик, деспотичный руководитель и преданный подчиненный, любитель вкусно поесть и выпить, не чужд злоупотреблениям служебным положением, не очень чист на руку... Словом, вполне средний современный руководитель, впрочем, со своими «тараканами». Тщеславен, старается быть на виду и держаться поближе к начальству, всеми правдами и неправдами стремится попасть на городские и областные светские мероприятия – концерты, торжественные вечера, всевозможные фестивали, охотно раздает интервью, часто устраивает в институте пресс-конференции, любит фотографироваться для газет.

Ознакомившись с материалами, Баданец решил, что никаких проблем с Михайлюком не возникнет. И на первом этапе не ошибся.

Их знакомство состоялось в областном театре, на юбилее заместителя городского головы Павло Апанасова. После короткого, но блистательного концерта, в высоком беломраморном вестибюле был накрыт богатый фуршет. Бутерброды с сырокопчеными колбасами и ветчиной, жульены, икра, водка, коньяки, шампанское... Михайлюк, в общем-то, мало для кого представляющий интерес, являлся здесь чужеродным телом. С бокалом шампанского в руках он вяло передвигался от одной компании к другой, здоровался со знакомыми, целовал ручки дамам, не очень успешно заводил короткие разговоры.

Это был довольно высокий, толстый дядька с вальяжными манерами и нездоровым румянцем на отвисших щеках.

«Давление, – определил незаметно наблюдающий за ним Баданец. – Сто шестьдесят на сто, не меньше...»

Академик допил шампанское и взял с подноса рюмку коньяка. На одутловатом лице отчетливо отпечаталось чванливое недовольство из-за твердой уверенности, что все причитающиеся ему в этой жизни блага, по чьему-то недосмотру или халатности, еще недоданы.

Не являясь группообразующей единицей, он блуждал по залу и нигде подолгу не задерживался, медленно, но верно приближаясь к поджидающему его охотнику. Наконец дистанция сократилась до прицельной.