Читать интересную книгу Вишни для Марии - Татьяна Тронина

Ахмед принялся энергично откидывать доски в сторону. Мария тоже ему помогала.

Через некоторое время стало ясно – не только сарай сложился, словно карточный домик, но и погреб изнутри весь обрушился, а запасы Марии погребены теперь под землей. И при обрушении наверняка разбились все стеклянные банки – маринады, соленья, варенья и прочие заготовки.

Ахмед принялся копать землю.

– Ахмед, не надо.

– Нет.

– Ахмед… Это бесполезно.

– Нет, – сердито буркнул он. Увидел что-то перед собой, отшвырнул лопатой – звякнуло стекло.

– Ну вот ты сам видишь – все банки разбиты, зачем с этим погребом возиться… Все пропало.

– Нет!!!

Старик упрямо продолжал копать, а Мария, не в силах на это смотреть, отошла, уткнулась лбом в забор. «Как жить теперь? Ну ладно, проживу как-нибудь… Дадут же деньги. Правда, я этими запасами надеялась до весны протянуть, а без них… Господи, и что мне теперь делать?»

Она не плакала, но словно ком какой-то в горле стоял.

В этот момент доска в заборе отодвинулась, и из проема высунулась голова Федора Байкалова.

– Что у вас там случилось? – напряженным, строгим голосом спросил он. Мария махнула рукой, отвернулась.

Федор оторвал доску окончательно, бросил ее, подошел к Ахмеду, продолжавшему разгребать завал. Что-то спросил, старик ответил. Федор вернулся к Марии.

Она стояла, безучастно отвернувшись, и думала: «Ну зачем он пришел? Что ему надо? Никого не хочу видеть…»

– Мария Ивановна… Маша. Ну что вы молчите?

Она покачала головой, пошла прочь. Но Байкалов зачем-то догнал ее, развернул к себе. И вдруг сказал, словно дурачась, что ли? Он сказал следующее:

– Не плачь, Маша, я здесь.

«О чем это он?»

– Ой, Федор, да отстаньте… – попыталась она оттолкнуть его руки. – Мне не до шуток сейчас.

– Не бойся, Маша, я Дубровский.

«С ума он сошел, что ли? Что он такое городит?» – Она с недоумением подняла на соседа глаза.

– Я помогу. Я помогу… тебе, – уже серьезно произнес тот.

– Как? – холодно, почти с презрением спросила молодая женщина. Вы же… а, ну да ладно, без церемоний так без церемоний… Ты же в Америку свою уезжаешь, Дубровский. Как ты мне поможешь?

– Финансово.

– Ой… Ой, мама дорогая! – схватилась она за голову. – Это же… это же неприлично! Кто ты мне, чтобы помогать?

– Никто. Просто добрый человек.

– И сколько ты мне дашь денег? – язвительно спросила Мария.

– Столько, сколько требуется для покрытия всех убытков. С учетом ремонта всех конструкций, разумеется. В общем, сколько ты скажешь.

– И что ты попросишь взамен?

– Ничего. Одну улыбку. И чтобы ты не плакала…

– Да я не плачу!

– А вот это что… – Он краем ладони хотел провести ей по щеке, но Мария резво отстранилась («Я что, и правда опять плачу?» – с недоумением подумала она).

– Бред какой-то, – фыркнула она и направилась к дому, желая закончить как можно скорее этот странный разговор с соседом.

– Маша, постой.

– А если я попрошу у тебя миллион? – обернулась она и посмотрела прямо в глаза Федору. – Дашь?

– Дам.

– Врешь.

– Нет, правда, это не такая большая сумма, на самом деле.

– Для меня – огромная. И ты в самом деле дашь мне ее?

– Да. Да! – Федор пожал плечами. – Все равно я уезжаю, и вообще… Сейчас вот думал – а фигли я все выгадываю, боюсь просчитаться… Какая разница – задорого или задешево продавать свою Родину, – он засмеялся. – В любом случае ведь – продаю.

– Ладно, хватит шутить. Не возьму я твоего миллиона, – Мария зашла в свой дом. Федор – за ней. – Ты куда? Я тебя разве приглашала?

Но навязчивый сосед шел за ней по пятам. Осмотрел прихожую, комнату, потом заглянул на кухню вслед за Марией.

Она как раз решила поставить чайник.

– Я действительно готов тебе помочь, – опершись плечом о косяк, заявил Федор.

– Мне есть кому помочь, – устало произнесла Мария.

– Кому? Ахмед сказал, что никого у вас… у тебя нет. И мужа у тебя тоже нет.

– Ахмед так сказал? – Маша вдруг почувствовала, что краснеет.

– Ну да. Он так сказал. Он не врет, насколько я знаю.

– Он не врет, да, – подумав, согласилась Мария. – Но… но у меня есть любовник.

Она специально подобрала это неприятное, грубое слово, хотя сама, даже мысленно, не называла Костика так.

– Кто?

– Это неважно, кто, но у меня есть… любовник, да. Близкий человек. Я не одна, словом, – гордо заявила она. Стала заваривать чай в маленьком чайничке, краем глаза покосилась на гостя.

– Минутку… – Федор огляделся, вышел на некоторое время, потом вернулся. – У тебя нет никого. Зачем ты врешь? Ни одной мужской вещи в этом доме нет!

– Потому что… потому что это – любовник. А не муж, не жених. У него тут и не может быть вещей. Он приходит и… он уходит.

– Он женат, что ли? – с недоумением спросил Федор.

– Ага. Женат, и дети у него есть.

– Местный, деревенский, что ли?

– Н-не совсем. У него тут свое предприятие. Он бизнесмен, – уклончиво ответила она.

– Бизнесмен?! Ты шутишь?

– Да, а что? Так что уходи отсюда, обо мне есть кому позаботиться.

– Ты живешь в нищете, посреди этой рухляди и гордо заявляешь мне, что он, твой любовник, о тебе заботится?!

– Да почему в нищете… – Мария распахнула створки настенного шкафа. – Вот, рюмки – настоящее богемское стекло. Здесь еще – настоящий как его, этот горшок называют… настоящий тажин. Очень модная вещь. Тяжелый, не поднимешь. Идем за мной. Вот у меня что есть еще… Это он подарил. И это он, – Мария, чтобы окончательно изгнать Федора, достала полупрозрачный, розовый, весь в кружевах – пеньюар из старого комода в комнате.

Она говорила и делала все это, не узнавая себя. Словно находясь под воздействием алкоголя… Она никогда не позволяла себе быть такой грубой, вызывающей. Вульгарной. Никогда не произносила столь резких слов. Но этот сосед словно пробудил все плохое, что в ней таилось.

– Я не одна! Теперь-то ты мне веришь? – повернулась она.

– Верю, – нахмурившись, недовольно пробормотал Федор. – Но все равно хреновый у тебя любовник. Только о себе думает. Сейчас, одну минуту… – Он рванул опять на кухню.

– Почему ты так нахально ведешь себя? Ходишь тут, проверяешь… Это мой дом, между прочим!

… Федор стоял на кухне, распахнув дверцу холодильника.

– Ты голодный, что ли?

– Нет. Смотрю просто. Раз, два, три, четыре… Четыре яйца, пакет молока и… – Он хлопнул дверцей морозилки. – …И одна куриная нога. Всё.

– И что?

– Он тебя держит в черном теле, твой любовник, вот что я тебе скажу. Не думаю, что его беспокоит то, как ты живешь.

– А почему тебя это волнует?

– Если бы я был любовником такой красивой женщины, как ты, то…

– Какое счастье, что ты не мой любовник, – Мария, уже окончательно выведенная из себя, схватила Федора за рубашку и стала толкать к выходу. – Уходи! Тоже мне, принц на белом коне… Ждали его тут все… Прямо с ума посходили! О, вот приедет Федор Байкалов, о, он собирается продавать вишневый сад…

– Что, все в округе уже знают?

– Конечно, – остановилась Мария. – Или ты не продаешь сад? – Она шагнула назад.

– Продаю. Ну людишки… – он засмеялся коротко. – Шустрые какие.

– Почему ты называешь их людишками? Это нормальные, хорошие люди. И их беспокойство понятно – они хотят знать, кто будет жить с ними рядом после твоего отъезда! Целиком ты продаешь свой сад или хочешь разбить его на участки?

– Даже насчет этого момента они в курсе… Хех.

– Ну да. Это же очевидно, – усмехнулась она. – Твой вишневый сад настолько огромен, что не всякий согласится приобрести его целиком.

– Ты права. Возможно, придется распродавать его по участкам. Ты меня за это осуждаешь?

– Почему я должна тебя осуждать?

– Ну как… Я же свою Родину продаю, по сути. Свое фамильное гнездо, в котором жили поколения нашего славного рода, – с иронией заявил мужчина. – Сама меня в этом уже успела упрекнуть… Предателем назвала.

– Ты меня не понял, я другое имела в виду, – отмахнулась Мария. – А сад – это просто кусок земли. И деревья. За которыми, кстати, плохо ухаживают – потому что один Ахмед со всем этим не справляется. Да, за территорией он хорошо смотрит, он замечательный охранник, но вот вишни… Если сад не продать, скоро тут все придет в запустение, деревья погибнут. Ты же не будешь тут жить, так?

– Нет. Не жил и не буду. Не мое, – коротко ответил сосед.

– Ну вот! Ничего плохого в том, что ты решил продать свой сад, я не вижу.

– Ой, спасибо тебе огромное, что разрешила!

– Да пожалуйста, – хладнокровно ответила она.

– Господи, какая же ты… вредная. И все вы тут… Деревня, одним словом. Всем до всего есть дело!

– Опять ты за свое. Здесь хорошие люди живут, хорошие!

– Много они тебе помогли, твои хорошие.

– А почему кто-то должен мне помогать? Мне, здоровой женщине тридцати четырех лет?! – не выдержала, опять возмутилась Мария.