Читать интересную книгу В понедельник я убит... - Алексей Кленов

Вырулив со двора, я рванул в сторону Северного автовокзала. План созрел, и был он прост до безобразия. Но наверняка даст мне еще часа два свободы передвижения. Пусть даже и относительной. А за это время я успею посадить Ульянку на поезд, и сам затаиться. А там решу, что делать дальше.

На автовокзале я первым делом присмотрел подходящий автобус. Тот, что должен отправиться в ближайшие минуты. Самым удачным оказался маршрут до Челябинска. Рейс длинный, автобус отходит через три минуты, если верить расписанию. Пройдясь вдоль борта междугороднего красавца, я присел возле заднего колеса, как будто завязать шнурок кроссовки, и довольно ловко прилепил маячок под крыло. Никто ничего не заметил. Всем в этой предотъездной суете было по фигу. Вот и ладушки. Пусть теперь бойцы Карена догоняют автобус, полагая, что гонятся за моей "Нивой". Час времени мне обеспечен. Теперь оставалось выполнить вторую часть плана.

Вернувшись к "Ниве", я сунул Ульянке в руки пачку денег, и велел, выруливая со стоянки:

— Сейчас проедем до Южного автовокзала. Там ты купишь билеты на любой ближайший рейс. Неважно куда, главное чтобы автобус уезжал прямо сейчас. И еще. Сделай так, чтобы тебя там хорошо запомнили.

Ульянка, не сообразив сразу, уточнила:

— Как это? Зачем? Нам же тихо надо. И ты сказал поезд…

— Улька, ты и поедешь поездом. Но для этого надо совершить отвлекающий маневр. Для начала пусть Карен думает, что мы с тобой катим на "Ниве" в Челябинск. Автобус с маяком его бойцы нагонят через час, примерно. Поймут что к чему. Отзвонятся хозяину. Тот велит проверить Южный автовокзал, аэропорт и железнодорожный вокзал. Да, да. И жэдэ вокзал тоже. Но ты уже будешь в пути, и в кассе твой паспорт не будет засвечен. А на Южном устрой небольшой скандальчик, что ли. Ну, ты же женщина, не мне тебя учить. Вырази недовольство сервисом, пусть тебя кассир хорошенько срисует. А потом и опишет нервную клиентку, кому следует.

Хмыкнув, Улька хищно улыбнулась, и я мысленно посочувствовал неведомой пока мне кассирше на вокзале, которой предстояла встреча с раздраженной Ульянкой. Уж я то знаю, какова она бывает в гневе…

Все прошло как по маслу. Из кассы Ульянка вернулась всклокоченная, красная от возбуждения и довольная. Явно оторвалась по полной, сорвав на бедной кассирше все раздражение накопившееся за день. Можно было и не спрашивать о результате, но я все же осторожно уточнил:

— Запомнили тебя?

— Ха! На всю оставшуюся жизнь.

— Хорошо. Автобус когда, и куда?

— В Оренбург. Уже ушел. Я минут пять у входа стояла, отдышаться не могла. Видела, как автобус ушел точно по расписанию.

— Отлично. Теперь у нас есть еще с час времени. Проверив челябинский маршрут, кинутся сюда. Начнут махать нашими фотками, и расспрашивать. Кассирша и подтвердит, что "вот эта самашачея, утюхала в Оренбург". Все, едем на вокзал. Рамиль ждет уже. Выходи.

— Зачем? Мы не на машине?

Вздохнув, я погладил свою старушку по рулю:

— Нет, Улька. Машиной пока придется пожертвовать. Поедем на такси. А "Ниву" очень скоро обнаружат. Мы же с тобой "уехали", где ж моей машине быть, как не брошенной возле вокзала? Потом как-нибудь заберу со штрафстоянки.

Выбираясь, Ульянка уточнила:

— Это который Рамиль? Художник?

— Да. Я попросил его купить билет на свое имя. Если проводник придерется, скажешь, что перекупила в последний момент, на перроне. Ехать надо срочно, до отправления минуты, и в кассу бежать некогда. А тут у человека лишний билет образовался. Ну, сунешь ей на лапу пару тысяч. Делов то?

Бросив последний взгляд на свою "Ниву", я печально вздохнул. Нет, я, конечно, не прощался с ней навсегда. Все же я оптимист, хотя и учитываю жизненные реалии, и надеюсь на благополучный исход. Просто представил, что с ней будет, когда я до нее доберусь в следующий раз. Раскурочат, сволочи, и не докажешь ничего. Тем более что ее обнаружат, конечно же, менты. И отгонят на штрафстоянку как машину находящегося в розыске преступника. Кто с моей старушкой станет церемониться? Если вообще отгонят на стоянку. Скажут, не было машины. Может ее угнали, пока стояла бесхозная?

Взяв у Ульянки сумку, я забросил ремень на плечо, на другое надел ремень своей рабочей сумки с ноутбуком и небольшой любительской цифровой видеокамерой. Подхватив Ульку за руку, потянул ее к проезжей части. На обочине поднял свободную руку. И почти тут же со стоянки ко мне рванулась желтая "Волга" с колпаком такси. Резко тормознувшись возле нас с Ульянкой, водитель распахнул правую дверцу, и радостно оскалился:

— Куда, командир? Садись, с ветерком прокачу.

Я уже было шагнул к машине, но остановился, и мысленно поморщился. Не стоит садиться в первую же машину, это азбука. Неизвестно куда привезет. И потому водителю ответил кисло:

— Извини, друг. Жену в машине укачивает.

"Друг" сморщился откровенно, ругнулся вполголоса, и отвалил. А Ульянка, с малость ехидной улыбочкой поглядывая на меня, уточнила:

— Жена? Ах, Антошка. Четыре года жду от тебя этого слова, а ты как деревянный…

И нам обоим взгрустнулось. Ей потому, что четыре года ждет, и никак дождаться не может от меня заветных слов. Мне потому, что вот она уезжает неизвестно насколько, Бог весть, когда увидимся, и мне по настоящему тоскливо, что ее не будет рядом. Пожалуй, права Улька, каменный я человек. Только теряя ее, начинаю осознавать, насколько же дорога мне эта женщина, со всеми ее прибабахами и недостатками. Но в ней главное есть, чего мне не хватало всю жизнь. Я по настоящему люблю ее. Так, как никого и никогда не любил прежде…

Снова подняв руку, я остановил откровенного "бомбилу" на разбитой "шестерке", плюхнулся на заднее сиденье рядом с Ульянкой, и велел водителю:

— В аэропорт. И пулей, два тарифа плачу.

На недоумевающий Ульянкин взгляд, я коротко качнул головой. Дескать, молчи, ни звука. Она поняла, что лишние уши нам без надобности, и чуть кивнула. Вот и славно. Может, я и на воду дую, но в моем положении лучше перебдеть, чем не добдеть. Опасаться теперь следует всех и всего.

Именно по это причине через три квартала я велел водителю остановиться, сунул ему в руку, как и обещал, двойную таксу, и отпустил с миром. Если за нами кто и следил, что пока маловероятно, потому что, скорее всего уже повязали бы, то пусть поищут этого частника, прежде чем выяснить, куда он нас вез. Но прежде найдут очевидцев того, что мы с Ульянкой на вокзале сели в эту битую "шестерку". А я поймал другое такси, и указал прямой курс. На вокзал. Потому как времени до отправления поезда оставалось в обрез, и Рамиль там наверняка извелся. А звонить ему со своего мобильника я не хотел. Теперь уже, вполне возможно, мои звонки и фиксируются людьми Карена. Именно по этой причине телефон я просто выключил. Потому что включенный он тоже может служить источником радиоволн. Фиг его знает, как далеко шагнула нынешняя радиотехника? Я в этом не силен, есть такой пробел в образовании.

Рамилю я позвонил уже на вокзале. То есть, из таксофона на автобусной остановке, расположенной на возвышающемся над вокзалом пригорком. Всю привокзальную территорию давно перекурочили, снесли весь частный сектор, и разровняли неровности рельефа, но все же полностью ровную площадку перед вокзалом создать так и не удалось. Так что остановка теперь находилась метрах в пятидесяти от вокзальной площади, куда соваться для меня сейчас было бы безумием. По той простой причине, что транспортная милиция никуда не исчезла, и отдел так и базируется в одном из привокзальных строений. А телефонную карту я купил загодя.

Набрав номер Рамиля с таксофона, я с ходу остановил его возможные излияния:

— Рамиль, это Антон. Не говори ничего, все знаю. Времени в обрез. С билетом порядок?

— Конечно.

— Какой вагон?

— Восьмой, это же СВ. Поближе к вагону-ресторану.

— Отлично. Сейчас спустись в подземный переход, и жди меня на выходе к третьей платформе. Наверх не поднимайся, слышишь? Жди внизу.

Рамиль недоуменно уточнил:

— Антон, ты прячешься от кого-то? Тебе опасность угрожает?

— Есть немного.

— Я могу помочь?

Замявшись, я не сразу ответил. Была у меня мыслишка привлечь Рамиля на свою сторону. Все же он имеет немалый вес, к нему должны прислушаться и в мэрии, и в правительстве области. Но рисковать его светлой головой и талантливыми руками я не мог. Если я его засвечу перед Кареном сейчас, то есть вероятность, что мир может лишиться талантливого художника. Едва ли Карена остановит и дарование именитого земляка, и его известность. Возможно, я и попрошу Рамиля о помощи, но позже. Когда у меня будут хоть какие-то доказательства моей правоты. Теперь, как ни крути, я остался практически единственным источником информации об угрозе вполне возможной пандемии, и уж точно единственным свидетелем по делу об убийстве Салихова и его бойцов. И косвенным свидетелем по делу о липовом самоубийстве Зайчика. Что доказать будет не просто, но вполне возможно. Надо будет Никите только расколоть монстров Карена, которые принимали в этом непосредственное участие по прямому указанию хозяина…