Вечером второго дня я покинул отчий дом и выехал в Бад—Наухайм, успокоенный и умиротворенный. Через сутки, когда я только переодевался после дороги, меня срочно позвали к телефону. Доктор Дурлах только что вернулся из Хельмшероде и сообщил мне, что с отцом случился второй удар, который он вряд ли перенесет. Первым же утренним поездом я выехал в Хельмшероде и был там уже во второй половине дня 8 мая. Доктор Дурлах встретил меня в имении и сказал, что состояние отца безнадежно…
«Ночь длинных ножей»Вторая, скрытая от общественности, сторона деятельности территориального командующего заключалась в обеспечении совершенно секретных программ возрождения вермахта. По долгу службы мне приходилось общаться с персоналом нелегальных управлений призывных районов, заниматься вопросами складирования и хранения стрелкового оружия, а также организацией секретных ремонтных баз и мастерских.
Я долго не мог понять, с чем связана бурная активность, которую развили на моей территории штурмовики СА и их командование. Обергруппенфюрер СА Карл Эрнст, фюрер территориальной организации «Берлин — Бранденбург», доброволец 1–й мировой войны (самокатчик связи), формировал в Потсдаме одну боевую группу СА за другой и, по донесениям моих офицеров, искал выход на министерство рейхсвера. Летом 1934 г. в беседе со мной он завел разговор о секретных арсеналах рейхсвера, располагавшихся на территории потсдамского гарнизона. Дескать, он опасается за сохранность воинского имущества, поскольку численность отряженной рейхсвером охраны явно недостаточна, и его штурмовые отряды могли бы взять под свой контроль оружейные склады и мастерские. Я вежливо поблагодарил, отказался и тут же отдал приказ о переводе некоторых арсеналов с винтовками и пулеметами на запасные базы, поскольку после состоявшегося с Эрнстом разговора действительно стал испытывать беспокойство за сохранность оружия.
Мой Ia майор Энно фон Ринтелен, будущий военный представитель рейха при «Командо Супремо» — главном штабе итальянских вооруженных сил, и я вовремя почуяли неладное. По моему приказу фон Ринтелен, в прошлом блестящий контрразведчик (во время 1–й мировой войны служил в управлении 3–Б генерального штаба сухопутных войск под командованием Вальтера Николаи), якобы согласился сотрудничать с руководством СА. Пока мы перевозили оружие в безопасное место, фон Ринтелену удалось узнать, что это оружие необходимо людям Рема для проведения какой—то «политической акции в Берлине, запланированной на конец июня».
В Берлине я отправился с докладом к Фричу, но не застал его на месте и обратился к Рейхенау. Вдвоем мы отправились к Бломбергу, где я доложил о тайных планах берлинской группы СА. Бломберг холодно возразил, что все это моя фантазия. СА верны фюреру, и с их стороны не может возникнуть никакой угрозы. Я не удовлетворился этими разъяснениями и, вернувшись в Потсдам, отдал приказ Ринтелену «копать» дальше. Во второй половине июня в мой служебный кабинет в Потсдаме опять пришел Эрнст — на этот раз в сопровождении своего адъютанта фон Мореншильдта и начальника штаба СА Зандера. На всякий случай я вызвал к себе фон Ринтелена.
Эрнст начал издалека, но в конце концов опять вернулся к оружейным арсеналам. Тут же в разговор включился Зандер и доверительно сообщил, что, по имеющейся оперативной информации, коммунисты знают о существовании секретных складов с оружием и боеприпасами и планируют их захват. Я изобразил сомнения и колебания, но все же «решился» и назвал им 3 небольших арсенала, расположенных в отдаленной местности. Само собой разумеется, что никакого оружия там уже не было. Мы остановились на том, что передача арсеналов под охрану СА произойдет после согласования деталей между моим Ia и службами складского хозяйства. На прощание Эрнст сообщил нам, что в конце месяца отправляется в длительную загранкомандировку и перед отъездом назовет мне своего преемника.
В этот же день майор фон Ринтелен выехал со срочным донесением в Берлин. На этот раз Рейхенау и Бломберг выслушали моего Ia более внимательно, осознав всю серьезность создавшегося положения. Позже Бломберг рассказал мне, что в этот же день доложил обо всем фюреру. Гитлер поблагодарил за информацию и сказал, что попытается повлиять на Рема, который в последнее время уклоняется от встреч и разговоров, раздосадованный критикой в адрес его «народной милиции», прозвучавшей из уст Гитлера.
В конце месяца фюрер выехал на свадьбу гауляйтера Тербовена в Эссен, а затем на выходные — в Бад—Годесберг. 30 июня Гитлер узнал о намерениях путчистов Рема, собравшихся с преступными целями в баварском городке Бад—Висзее, и в тот же день вылетел в Мюнхен. После приземления самолета в мюнхенском аэропорту Гитлер выехал в Бад—Висзее во главе отряда эсэсовцев и собственноручно арестовал заговорщиков. План Рема был сорван за несколько часов до того, как во многих городах Германии должны были начаться хорошо спланированные беспорядки.
Операция по подавлению мятежных штурмовиков вошла в историю Третьего рейха как «Ночь длинных ножей». Гитлер рассказал Бломбергу, что заговорщики намеревались нанести первый удар по армии — командному составу рейхсвера. После победы «новой революции» Рем планировал временно оставить Адольфа Гитлера на посту рейхсканцлера, Бломберг и Фрич должны были быть незамедлительно ликвидированы. Пост военного министра Эрнст Рем собирался оставить за собой…
Генерал Курт фон Шлейхер, бывший канцлер и министр рейхсвера, был посвящен в планы заговорщиков в той части, которая касалась замены сокращенной армии «версальского образца» отрядами народной милиции. В будущем Рем планировал создать народную армию ополченческого типа. Ее ядром должны были стать неуправляемые полупартизанские «штурмовые отряды» и офицерский корпус СА, представленный революционно настроенными или уволенными из армии по «нежелательным обстоятельствам» офицерами. Рем прекрасно понимал, что Гитлер никогда не согласится с его авантюрными и преступными прожектами, и решил поставить фюрера перед свершившимся фактом. Хитроумный Шлейхер дирижировал из—за кулис и даже отправил в Париж своего посланника генерал—майора Фердинанда фон Бредова, начальника отделения министерства рейхсвера, чтобы заручиться поддержкой французских властей. В свое время официальные власти сообщили о том, что Шлейхер и Бредов были убиты в ходе ареста — при попытке оказать вооруженное сопротивление. Сегодня я думаю, что их убрали по приказу Адольфа Гитлера.
Фон Бломберг хранил список расстрелянных по «делу Рема» — всего 76 человек — в сейфе своего рабочего кабинета. К сожалению, в показаниях свидетелей на Нюрнбергском процессе замалчивались истинные цели ремовского мятежа. Даже свидетельские показания бывшего группенфюрера СА Макса Юттнера отличались запутанностью и противоречивостью. Впрочем, он действительно мог ничего не знать, например, о попытках Рема установить связь с французским и итальянским посольствами. Об истинных намерениях путчистов не знали даже высшие офицеры СА до штандартенфюреров включительно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});