— Как собираетесь провести выходные? — скользнул взглядом по ее непроницаемому лицу он.
— Не знаю. Может, поеду к отцу. А может, нет. С некоторых пор мне там не очень рады.
— Можете принять приглашение из открытки, — усмехнулся Облонский.
— Я не видела, что написано в открытке, Владимир Николаевич, — резко перебила его Мария. — И я ума не приложу, кто прислал мне букет. Зря вы так разозлились. У меня нет поклонников.
— Оказывается, есть.
Теперь ему стало смешно. Это же надо — так взорваться от одного вида цветов, которые подарил Абрамов.
— Вам смешно, Владимир Николаевич? — нахмурилась Мария. — А вот мне нет!
— И что вас так расстроило? То, что я отнял у вас цветы? Так я куплю вам другой букет.
— Мне не нужны ваши подачки. А цветы от неведомого поклонника, и подавно. Все, что мне нужно — это работа. Она позволит мне помочь папе оплатить долг перед банком. Хотите, чтобы в приемной стояли цветы от вас? Оплатите доставку, и я буду за ними ухаживать. Ничего личного, только работа.
— Если они вам ни к чему, зачем обременять вас лишней работой? — пожал плечами он и свернул на парковку возле городского парка.
— Так что было написано в открытке? — повернулась к нему Мария.
— Я расскажу вам после того, как мы пообедаем. А то еще сбежите от меня раньше времени.
— Мне не выгодно от вас сбегать. Вы мой работодатель, — фыркнула она. А потом добавила: — Хоть и странный.
— Не страннее вас, — крепко взял ее за локоть Облонский.
— Зачем вы меня держите? Боитесь, что я убегу?
— Просто мне нравится к вам прикасаться, — едва сдерживая смех, произнес он. — Вы же ни за что не возьмете меня под руку по доброй воле.
— Это точно.
— В ресторане «Прадо» открыли летнюю веранду, — указал на утопающие в тени вековых сосен ухоженные белоснежные столики Облонский. — Вы были здесь, Маша?
— Один раз, кажется, прошлым летом. Все, что я помню — это трехзначные цифры в счете. Но мы с подругами заказывали много коктейлей. Они здесь очень дорогие.
— Можете заказать себе любой коктейль. Мы уже не на работе.
— В вашей компании, Владимир Николаевич, я все равно на работе.
— Да бросьте. Пара коктейлей, и вы забудете, что я ваш начальник. Я умею вести себя обаятельно.
— Не утруждайтесь, — подмигнула ему секретарша, но позволила отодвинуть для себя стул.
Облонский помог ей устроиться за столиком и только после этого сел сам.
— Так что было в открытке? — подняла на него глаза Мария.
МОИ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ! ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ВАШИ НАГРАДКИ! Очень приятно, что вам небезразлично мое творчество и судьба героев этой книги! С любовью, ваш автор!
Глава 18. Облонский
— Так что было в открытке? — подняла на него глаза Мария.
Он вдруг подметил, что ее глаза бездонного серого цвета. Как небо в приятную пасмурную погоду. И этот глубокий вырез на алой блузке, и духи с ароматом черной орхидеи… Да, определенно, он ей солгал. Ей даже делать ничего не надо было, чтобы соблазнить. Это произошло само собой, и контролировать процесс с каждой минутой становилось все сложнее.
— Вы такая нетерпеливая, — покачал головой Облонский. — Подождите еще немного.
— Мне не терпится узнать, в чем меня обвиняют.
Им принесли меню. Смерив взглядом Облонского, девушка заказала большое ассорти из суши и роллов и чашку кофе американо.
— А десерт?
— Я вас разорю.
— Не разорите. Даже если закажете весь набор суши, который есть в этом ресторане.
— Тогда я буду миндальный торт.
— Салат с цыпленком, томатами и соусом из кинзы и жаркое по-домашнему со свининой. А еще, если можно, облепиховый чай, — продиктовал свой заказ официанту Облонский. — И бутылку шампанского для девушки.
— Владимир Николаевич! — возмутилась Мария.
Официант понимающе кивнул, улыбнулся в ответ и забрал меню.
— Не упрямьтесь, Маша. Мне больше нравится, когда вы говорите «Да, Владимир Николаевич», — подмигнул ей Облонский. — Мы ведь с вами еще ни разу не обедали вместе. Что плохого в том, чтобы отметить начало праздников? Потом я отвезу вас домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ко мне домой, — осторожно уточнила она.
Откинувшись назад в плетеном кресле, он отрывисто рассмеялся.
— А вы мне все больше нравитесь. Запомните, я никогда никого не привожу в свой дом.
Ее лицо просветлело.
— Что ж, значит, мы правильно друг друга поняли.
«Ни черта не правильно», — пронеслась у него досадливая мысль.
Официант принес бутылку шампанского и бокалы. Ловко открыл бутылку и разлил шампанское.
— Моя жена говорила, что хорошее шампанское нужно русским для того, чтобы создать атмосферу праздника, — отчего-то вспомнил он.
— А где она сейчас? — с любопытством взглянула на него Мария.
— Я не знаю, — пожал плечами Облонский. — Мы уже давно не общаемся. Но ее мысль про шампанское мне нравится до сих пор.
— Что ж, тогда за атмосферу, — его секретарша наконец улыбнулась и изящным движением руки подхватила бокал. — Пусть она будет отличной все праздники.
— Да, пусть будет, — скользнув по ней взглядом, согласился Облонский и тоже поднял свой бокал.
После обеда они снова сидели в его машине.
— Так от кого была открытка? — испытующе посмотрела на него Маша.
Он повернулся к ней, и их взгляды встретились.
Она была так близко, и от нее приятно пахло духами с ноткой черной орхидеи. Облонский вдруг поймал себя на мысли, что его безумно влечет к ней. Хотелось потянуть ее на себя, осторожно коснуться губами ее губ, гладить спину и хрупкие плечи, медленно расстегивать пуговицы на ее алой блузке и никуда не отпускать до самого четвертого мая.
— От вашего воздыхателя Абрамова, — нехотя отгоняя прочь мысли о близости, ответил он. — Меценат приглашал вас в свой замок на майские праздники разделить с ним постель.
— Серьезно?! — округлила глаза Мария. Щеки тут же вспыхнули румянцем.
— Куда уж серьезнее, — фыркнул Облонский.
— Почему мужчин всегда интересует секс?! — взорвалась возмущением она. Видимо, пара бокалов шампанского придала ей смелости. — Что может быть отвратительнее секса?! Это противно!
— Разве? — теперь пришла очередь Облонского удивляться. Он даже убрал руку от системы зажигания, в которую уже вставил ключи от машины.
— А разве нет?!
— У вас никогда не было хорошего секса?
— Что?!.. У меня был жених, если вы об этом. И то, что он делал в постели — было отвратительно.
Облонский взглянул на нее и вдруг рассмеялся. Абрамов, каким бы извращенцем он не был, все же сразу увидел всю суть его секретарши.
— Почему вы снова надо мной смеетесь? Я сказала что-то смешное? — растерялась она.
— Вы сказали несусветную глупость. Хотите совет? Бегите прочь от такого жениха. Если мужчина не смог разбудить в вас чувственность, вы никогда не будете с ним счастливы.
— У меня уже нет с ним ничего общего, но сути вопроса это не меняет.
— Поверьте, очень меняет.
Не удержался, и коснулся пальцами ее подбородка. Осторожно провел подушечкой большого пальца по ее щеке. Нежная кожа пылала огнем.
— Хотите просветить меня в этом вопросе, не завозя к себе домой? — сверкнув яростным взглядом в его сторону, прошипела она.
Он улыбнулся.
— Вам идет, когда вы злитесь, Маша.
Коснулся подушечками пальцев ее подбородка. Широко распахнув серые глаза, его секретарша растерянно вжалась в сидение. Казалось, еще миг, и она задохнется от его внезапной атаки.
Он подумал, что она потрясающе красива. Именно такая — растерянная, смущенная, с пылающими щеками и горящими возмущением глазами. Скользнул взглядом по нежной шее, хрупким плечам, и почувствовал острое желание обладать ею. Инстинкт хищника сработал безотказно — Облонский вдавил ее в кресло, и, прежде чем она успела уклониться, накрыл ее губы властным поцелуем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})