бы эта тупая батарейка вчера не села, я бы узнала эту чудесную новость еще раньше.
— Ха-ха, — смеюсь в трубку. — Признаться, я был удивлен твоим молчанием.
— Молчанием? Да я с самого утра пою, стоя в пробке. С тебя самая дорогая бутылка шампанского! Все детали расскажешь мне лично! — Хелен любит смаковать подробности в приватной беседе. — Ты только скажи откровенно, как все прошло? Она адекватно себя повела? Не думаешь, что могут возникнуть проблемы? Ты те фото, на которых ты в блестящих плавках, удалил с ее розового телефона?
— Вполне спокойно. Она немного переживала, как бы это не сказалось на наших ролях, но…
— Ха! Еще бы она не переживала! Восемьдесят процентов упоминаний ее личности в прессе — это статьи о вашем романе. Может, она еще не поняла всех возможных для нее последствий, но Шейла сразу все учует, как верная гончая. Она не из тех, кто играет грязно, но Томпсон ее ведущая рабочая лошадка. Посредственная, конечно, но Шейла сама сделала на нее основную ставку. Вот я бы на ее месте задвинула Томпсон в сторонку и переключилась на Мэри Остин. Внешность немного хуже, но таланта, если его отточить, больше, чем в Зоуи. Ладно, встречусь с Шейлой под каким-нибудь предлогом, прощупаю почву. Дам понять, что мы не будем кидаться говном, если они первые не станут его разбрасывать.
— Хелен, — улыбаюсь.
Мой агент любит все держать под контролем. А Шейла — это агент Зоуи, с которой они с Хелен знакомы очень давно.
— У них ничего на меня нет. Я никогда не позволял себе лишнего, пока встречался с Зоуи, ты же знаешь.
— Да, но ты же трахал не только ее?
— Это было ее предложение.
— Ты так и скажешь, когда выйдут газеты с информацией о том, что ты не мог держать своего дружка в штанах, а бедняжка Томпсон страдала и терпела столько времени? Будешь журналистам с пеной у рта доказывать, как она сама предложила свободные отношения? Она, конечно, паршивая актриса, но плачет в своих сериальчиках хорошо. Кажется, стик для слез всегда при ней.
— Она не станет.
— Мы не знаем. Я встречусь с Шейлой и сообщу, станут или нет. Ты уже уехал к сестре?
— Да, меня как раз кормили завтраком и допрашивали, — в этот момент я вижу, ту, которую жду с самого утра. Наконец, она выходит на террасу.
Какие же у нее потрясающие длинные ноги.
— Вот и отлично, побудь с семьей! И будь аккуратен.
— Не волнуйся, на меня уже наложили вето.
Наблюдаю, как девушка о чем-то радостно рассказывает Элизабет. И мне не приходится сомневаться, о ком именно она говорит. Она снимает с головы полотенце и мокрые волосы беспорядочно падают на ее плечи.
— Ты подобрал кого-то по дороге и приволок в дом? Красивая? — смеется на том конце провода Хелен.
— Нет, она уже была в доме, когда я приехал. — кажется, наша гостья сегодня без лифчика. — Пришлось только взять ее на руки и отнести на кровать. И да, красивая.
— Визжала от счастья?
— Спала.
— Так. У меня второй звонок. Отдыхай и смотри не влюбись там в спящую красавицу.
Хелен отключается.
Влюбиться? Усмехаюсь. На подобное безрассудство у меня нет ни сил, ни времени, ни желания.
Глава 10
Хлоя
Часто те или иные моменты из окружающей жизни воспринимаются мной, как кадры из фильма. Я люблю размышлять, с какого ракурса было бы лучше всего отснять тот или иной эпизод, как смонтировать, какую музыку наложить.
Утро дарит мне эффектную сцену. На террасе возле бассейна под большим зонтом стоит стол, окруженный мягкими стульями. На одном из них, положив одну ногу на другую, сидит прекрасная девушка — моя Лизи.
На ней широкая соломенная шляпа и светлое свободное платье.
Камера определенно должна начать снимать сверху (дальний план (Long Shot), а затем плавно спуститься вниз и остановиться на ее лице, переходя уже на крупный план.
— Доброе утро! — радостно приветствую героиню.
— Привет, соня. Надеюсь, хорошо спала?
— Превосходно! Извини, что я так поздно встала.
— Не говори глупости. У нас дома каждый встает, во сколько хочет. Садись и позавтракай. А мне надо тебе кое-что сказать.
Она явно чем-то озабочена, но меня разрывает от воспоминаний вчерашнего вечера, поэтому я нетерпеливо ее перебиваю.
— Сначала я! Gosh, Лизи, ты не представляешь, как хорош твой майдол! Нам надо съездить в ту аптеку и скупить у них всю партию! Всю!
Полотенце на голове съезжает в сторону. Снимаю непоседу с волос и накидываю на спинку стула.
— Вчера я не видела единорогов или енотов, которых ты мне постоянно загадываешь, зато…
— Хлоя, сядь, пожалуйста. Мне надо сказать тебе…
— Нет, нет, я должна первая! — от переполняющих эмоций я начинаю подпрыгивать и пританцовывать на месте. — Вчера мне явился в моих галлюциногенных мечтах самый потрясающий, ослепительный и несравненный Райан Лив! Ты можешь себе это представить?
— Хлоя, — первый раз моя подруга так сильно хмурится. — Это…
Справа раздается шорох. Оборачиваюсь и застываю. Ноги наливаются свинцом. Рот предательски открывается и мало что способно вернуть его в обратное положение.
Но как?
Как?
Как?
Обезболивающие никогда не действуют так долго.
И если это не они, то почему Райан Лив в светлых брюках и синем поло сейчас подходит к нам?
Кажется, мне сложно дышать, а сердце еще немного и выпрыгнет из груди, умчавшись в космос.
Так он настоящий?
Этот вопрос бесконечное количество раз проносится в сознании. Ощущение, словно смотрю на себя со стороны и вижу свое ошарашенное и побелевшее лицо. Жалкое, позорное зрелище.
— Хлоя, — во вселенную моего ступора, вступает голос Лизи и разрывает остановившееся время — Я как раз хотела тебе сказать, что приехал мой брат.
Брат? Приехал ее брат? Но где он? И кто он? Какой брат?
У нее есть брат? Брат? Могу с уверенностью утверждать, что она никогда не упоминала никакого брата.
С непониманием поворачиваюсь на подругу, а затем вновь смотрю на актера из моих грез. Разум слишком ошеломлен происходящим и ему сложно соединить два куска простого пазла. Они кажутся неподходящими и неправильными. Ведь если он…
— Позвольте представиться, — сам Райан Лив стоит передо мной и протягивает свою руку.
Настоящий!!! — кричит сознание — Он точно настоящий…
— Я брат Элизабет, Райан.
— Хлоя, — протягиваю ладонь в ответ.
Вместе с током, который в меня ударяется при соприкосновении с ним, в голове зажигается фраза «брат Элизабет». Она жжется и ощущается противоестественной. Фантастичной. Этого не может быть.
Смотрю на подругу.
Почему?
Почему ты