Читать интересную книгу Свой против своих - Фридрих Незнанский

— О значительных речи не идет, — успокоил его Турецкий. — Нам бы получить какие-нибудь штрихи к портрету.

— Понимаю. Простите за черный юмор, вы хотите восстановить лицо по черепу. В таком случае мне нужно бросить какую-нибудь кость. Чтобы я не растекался мыслью по древу, мне требуется локализовать задачу.

— Тогда расскажите, пожалуйста, про Дмитрия Саврасова. Он же был вашим пасынком.

— Да, и между нами всегда существовали в высшей степени доверительные отношения. Собственно говоря, мне показалось, что впервые Тамара обратила на меня серьезное внимание, поскольку я хорошо умел общаться с мальчиком. Когда мы познакомились, Митя учился в шестом классе. Я, знаете ли, очень люблю этот переломный возраст, когда люди уже перестают быть детьми, но еще им далеко до взрослости. Я иногда пишу и детские книги — в основном повести про шестиклассников. С удовольствием презентовал бы вам свою новинку, да, боюсь, это расценят как подкуп.

— После развода вы продолжали общаться с пасынком?

— Теперь смело можно сказать: тайком от его матери. Эта злодейка запрещала ему звонить мне. Митя же не только звонил, он изредка заезжал в гости. Став взрослым и занимаясь внешней торговлей, привозил мне из-за границы всякие подарки, иногда помогал деньгами. Моя дочь от первого брака и то не так хорошо ко мне относится, как Митя.

— Мы не смогли ему дозвониться на Кипр сообщить о гибели матери. Вы не знаете, что с телефоном?

— Обычно не я — он звонил. Понимал, что мне это удовольствие дороговато, а для него сущие пустяки.

— Мы разговаривали с братом погибшей, Павлом Афанасьевичем Саврасовым…

— Отличный мужик. К сожалению, я мало его знаю, однако он мне сразу очень понравился. С таким бы я в разведку пошел. Правда, никто не предлагал, — не удержался от репризы сатирик.

— Духовно брат был для Тамары Афанасьевны близким человеком, и все-таки даже ему она не назвала имя отца Дмитрия.

— Ничего не могу сказать по этому поводу, — пожал плечами Пресняков. — Ему не назвала, а мне — назвала.

— Как?! — поразился Турецкий. — Вам известно, кто является отцом мальчика?

— Вы все-таки забываете, что Тамара некоторое время была моей законной женой, — почти обиженно произнес писатель. — А в период пылкой влюбленности или просто сильного увлечения люди откровенничают, будущим супругам не хочется оставлять каких-то недоговоренностей, ибо в дальнейшем это может негативно отразиться на семье. Ну и Тамара призналась мне, что отцом ее ребенка был институтский однокашник, некто Аркадий Верещагин. Я его прекрасно знал, он сто раз появлялся в нашем доме, и мы бывали у него в гостях.

Турецкий взглянул в свой блокнот:

— Владимир Михайлович, насколько нам удалось выяснить, некто Аркадий Верещагин много лет был мужем некой Людмилы Скворцовской.

— Можете не продолжать, — сказал Пресняков. — Мне про эти цуцели-муцели известно досконально. И Милу Скворцовскую я прекрасно знаю. Ее бурный роман с Аркашкой начался еще в студенческие годы. Вторая половина компании, Тамара и Анатолий Альбицкий, тоже питали друг к другу симпатию. Только и всего. Анатолий еще более или менее был увлечен Тамарой, ей же всегда нравился Аркадий. Однако тогда, на заре туманной юности, она проявила своеобразную деликатность, чего с ней не происходило в зрелые годы, когда для достижения любой своей цели она перла напролом. Тамара не стала перебегать Людмиле дорогу. Поскольку у близких друзей катилось дело к свадебке, а Людмила предъявила свои суверенные права на Аркадия раньше, пришлось ей отступиться. Однако совсем уж не отщипнуть от чужого пирога — тоже свыше ее сил. Поэтому во время каникул, которые дружная четверка проводила в Коктебеле, Тамара несколько раз тайком встречалась с Верещагиным. Аркашка, который готов трахнуть все, что шевелится, конечно же не устоял перед ее чарами. В результате того летнего приключения у Тамары появился ребенок. Окружающие были уверены, что виновником ее беременности стал Анатолий, с которым она часто появлялась на людях. Кстати, Альбицкий страстно желал на ней жениться, несколько раз делал предложение, однако Тамара упорно отказывалась. Видимо, надеялась, что ребенок привяжет Аркадия к ней. Только напрасно надеялась — в аккурат когда родился Дима, Верещагин женился на Миле Скворцовской.

— А что же Альбицкий?

— Альбицкий в полном порядке. Толя женат, работает в какой-то внешнеторговой фирме. В основном торчит за границей, в Москве бывает редко. Правда, когда приезжал, заходил к нам в гости, я его видел. Сильный киряльщик.

— Некто Коростылев вам известен?

— Он, как и Альбицкий, занимается внешней торговлей. Поэтому его я тоже видел нечасто. Знаю, что к основной компании Игорь присоединился чуть позже — когда все вместе учились в аспирантуре, у одного научного руководителя. Человек он глуповатый, однако с совершенно невероятными связями.

Александр Борисович понял, что больше сегодня Пресняков ничем помочь не сможет. Он будет полезен следствию в дальнейшем, когда понадобится что-либо уточнить о событиях из жизни банкирши. Сатирик же не мог дождаться, когда наконец покинет главк — очень хотел курить, а попросить разрешения стеснялся.

Глава 12 Закон джунглей

Про новый бизнес погибшего охранника выяснить ничего не удавалось, хотя Курточкин переговорил в «Сердце России» со многими людьми, которые сталкивались с Сурманиновым, а к таковым относились охранники да сотрудницы бара и буфета банка. С одной из раздатчиц Максим Николаевич некоторое время даже встречался, хотя она была замужем. Эта женщина наивно полагала, что про ее отношения с Сурманиновым никому в банке не известно. На самом же деле следователю рассказали об этом десятки человек. А вот про его бизнес никто не слышал.

Следователь даже засомневался: а был ли бизнес? Может, бизнеса-то и не было. Просто захотелось пустить пыль в глаза старому товарищу: мол, я в полном порядке, процветаю. Есть у многих людей такая манера. Некоторые прибедняются, а другие, наоборот, хотят в глазах окружающих выглядеть более благополучными, чем на самом деле. Курточкин еще раз позвонил в Лучинск Геннадию, узнать, не водилось ли за Максимом такой особенности. Может, товарищ приврал, а они бросят все силы на расследование того, чего не существовало в природе.

— Да какой смысл ему врать? — удивился Геннадий. — Уж если на то пошло, он любил скорее прибедняться, чем хвастаться. Часто жаловался и на жилье, и на работу, и на нехватку денег. Нет уж, если Максим сказал, что затеял новый бизнес, значит, так оно и было.

Вскоре следователь получил косвенное подтверждение правоты Геннадия. Продолжая тотальный опрос сотрудников «Сердца России», ему удалось узнать, что два месяца назад Сурманинов взял в банке кредит на сто тысяч рублей. Зачем? Этого в операционном отделе не знали. «На благое дело» — так в свое время полушутя ответил Максим Николаевич сотруднице, оформлявшей документы на кредит.

Алексей Михайлович решил проверить все без исключения телефоны, имеющиеся в записных книжках Сурманинова. С одобрения Александра Борисовича он привлек к этой кропотливой работе еще двоих оперов из следственного отдела городской прокуратуры. Сменяя друг друга, они названивали незнакомым людям. При этом приходилось объяснять причину своего звонка, выслушивать сочувствия.

Через пару часов сыщики нашли способ облегчить себе работу. Стало ясно, что старые телефонные номера, с них обычно начинались страницы записных книжек, — это, по большей части, старые друзья, чуть ли не со школьных времен. Тут вероятность совместного бизнеса мала. К тому же многие телефонные номера были записаны настолько давно, что теперь принадлежали другим владельцам. Перешли на последние записи — тут чаще попадались организации. И вот в одной из них — на середине алфавита — некто Анастасия Лебедева сообщила, что господин Сурманинов недавно начал сотрудничать с их фирмой. Это был скромный по сравнению с другими, однако показавшийся перспективным заказчик.

Следователь представился Лебедевой и, не сообщив о гибели охранника, сказал, что хочет заехать в фирму, чтобы выяснить некоторые подробности сурманиновского договора.

Доехать Алексею Михайловичу было просто: одна остановка на метро до «Серпуховской», а оттуда две минуты пешком.

Висящая справа от входных дверей медная доска гласила, что в этом трехэтажном, недавно отреставрированном особняке располагается правление ЗАО «Одноразовая посуда». Однако уже в холле из перечня расположения кабинетов легко было догадаться, что за время своего существования посудная империя существенно разрослась, прежние рамки ей стали тесны и кроме пластиковых тарелочек и стаканчиков здесь сейчас занимаются вентиляторами, зубными щетками и биотуалетами.