Так как "Аргонавт" особой ценности не представлял, его использовали, как говорится, "и в хвост, и в гриву". Уже 2 мая 1877 года "Аргонавт" был отправлен в весьма рискованную разведку в устье Дуная. Дело в том, что в штабе Черноморского флота почти наверняка знали, что в устье стоят турецкие броненосцы. Но так как полной уверенности все же не было, туда и послали маленький "Аргонавт". Если все пойдет успешно и пароходик вернется — прекрасно. Ну а если нарвется на броненосцы и не вернется, то тоже результат. По крайней мере, будет понятно, что турки устье Дуная уже закупорили. Поэтому в море "аргонавты" шли, как на смерть.
Офицеры на "Аргонавте" — ребята молодые, а потому в кают-компании жизнь царила самая демократичная. Вечерами за чаем, а то и за вином мичмана пели под гитару песни страдательные:
Он был лишь молоденький мичман,
Она — адмиральская дочь.
Он робко в любви объяснялся,
Она прогнала его прочь.
Ушел наш молоденький мичман
И пьянствовал с горя всю ночь.
И в винном тумане носилась
Пред ним адмиральская дочь…
…Что именно думал Миклуха, уходя в свой первый боевой поход, который вполне мог стать для него последним, мы не знаем. Наверное, мечтал о подвиге, возможно, где-то ему было и страшно…
Посылая в самоубийственную разведку опытного Снетова, вице-адмирал Аркас не ошибся. На Сулинском рейде "Аргонавт" действительно сразу обнаружил эскадру турецких броненосцев. К счастью, те попросту не ожидали дерзкого русского разведчика и были застигнуты врасплох.
Поэтому у командира "Аргонавта" было немного времени, чтобы все тщательно осмотреть. Под берегом на якорях стояли четыре крупных турецких броненосца. Судя по всему, на рейде Сулина турки чувствовали себя в полной безопасности. Так как трубы их едва дымили, было очевидно, что пары на них находятся на нижней отметке. На флагмане трепетал на ветру вице-адмиральский флаг. Между берегом и броненосцами виднелись шлюпки, заполненные турками в красных фесках. Несколько десятков турок были видны и на берегу. Это значило, что, по крайней мере, часть команд находилась вне их кораблей.
До Крымской войны Сулин принадлежал России и попал под власть Стамбула только после неудачного окончания войны. Сейчас турки сделали его порто-франко, но не слишком удачно, так как торговать здесь никто особо не стремился.
Миклуха внимательно осматривал маленький городок — несколько улиц белых домиков на правом берегу Дунайского гирла, деревянные причалы и пакгаузы. Кто знает, может быть, еще придется здесь воевать!
Что касается Снетова, то он не ограничился обнаружением противника, а на развороте распорядился дать несколько выстрелов по неприятелю. Разумеется, малокалиберные пушки "Аргонавта" мало что могли сделать закованным в броню турецким кораблям. Но эффект стрельбы превзошел все ожидания. На борту броненосцев началась самая настоящая паника. Все забегали в разные стороны. Несмотря на приличное расстояние, было слышно, как там истошно кричали, то ли таким образом отдавали приказания, то ли от испуга.
Когда же броненосцы начали спешно поднимать пары, Снетов дал полный ход и взял курс на Очаков. Двум броненосцам все же удалось дать ход, после чего они предприняли безуспешную попытку догнать нарушителя спокойствия. Вслед мчащемуся пароходику неслись снаряды и ядра. Несколько из них упали в самой близости от борта, обдав находившихся на мостике солеными брызгами.
Если для Снетова и старшего на борту, капитана 1-го ранга Дефабра, такая ситуация была знакома, то для стоявшего вахтенным офицером Миклухи такое было впервые. Разумеется, он был взволнован.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вот вы и получили свое боевое крещение соленой водицей! — усмехнулся Снетов, видя, как мичман вытирает рукавом мокрое лицо. — Первый бой, пусть даже такой суматошный, как сегодняшний, это как первая любовь — никогда не забудется!
Миклуха молча приложил к глазам бинокль. Вахтенному офицеру в столь сложной обстановке отвлекаться некогда.
— Господин капитан! — доложил он через несколько минут. — Броненосцы противника прекратили погоню. Их флагман сбавил ход и поднял сигнал: "К повороту". Снетов с Дефабром разом вскинули бинокли. Все четыре неприятельских броненосца грузно разворачивали свои форштевни в сторону Сулина.
— Кажется, на сегодня отвоевались, — кивнул капитан 1-го ранга Дефабр и направился к себе в каюту.
Спустя некоторое время ходовой мостик покинул и Снетов, дав Миклухе указание в случае каких-либо изменений в обстановке немедленно его извещать.
Теперь Миклуха остался единственным офицером на мостике. Вдалеке, пачкая горизонт дымом, еще виднелись турецкие корабли. Впереди расстилалось безбрежное Черное море. Миклуха расставил шире ноги, чтобы устоять на усилившейся бортовой качке. В лицо ему бил встречный ветер, и он чувствовал себя счастливейшем из счастливых людей. Эх, видели бы его сейчас друзья-однокашники!
Дерзкий рейд "Аргонавта" получил широкий общественный резонанс. Из сообщения прессы: "2 мая пароход "Аргонавт" (командир капитан-лейтенант Снетов) под брейд-вымпелом начальника отряда судов очаковской обороны, капитана 1-го ранга Дефабра вышел из Очакова, подошел в Тендеровскому маяку. Откуда, исполнив поручение, отправился к Сулинским гирлам Дуная, где на рейде застал под парами четыре турецких броненосца. Которые тотчас же погнались за ним. Не имея возможности рассчитывать на успех атаки столь несоразмерно сильнейшего неприятеля, "Аргонавт", долго преследуемый всеми четырьмя броненосцами, благополучно возвратился в Очаков".
Черное море далеко не самое спокойное. Шторма там нередкость, особенно в осенне-зимний период. В штормовом море маленькому "Аргонавту" доставалось по полной. Его кидало и бросало, как щепку, валяло так, что иногда становилось страшно: встанет или нет пароходик от такого крена или сделает оверкиль.
Разумеется, в мирное время его бы так безжалостно в ненастье по морям не гоняли, но у войны свои законы и поэтому в большинстве случаев в адмиральских планах погодные условия для вспомогательных крейсеров совершенно не учитывались.
— Будет трудно, но вы справитесь! — говорили старшие начальники воодушевляюще, отправляя "Аргонавт" в очередную штормовую круговерть. — Мы в вас верим!
— Благодарю за доверие, — хмуро отвечал на это немногословный Снетов и, вернувшись на борт, начинал переоблачаться в дождевик и старую зюйдвестку.
На переходах вахтенным начальникам "Аргонавта" зачастую приходилось проводить на мостике по шесть — восемь часов. Иногда их подменял командир, давая подчиненным возможность на время спуститься в теплую кают-компанию, где они могли слегка перекусить и выпить стакан-другой горячего чая. Но зачастую времени не было и на это, в связи с чем вахтенному начальнику чай и бутерброды подавались прямо на мостик.
Ах, как не хотелось расставаться с теплой койкой, когда все вокруг кренится и скрипит.
Почему-то время вахты подходило всегда во время самых сладких снов. Но матрос-денщик неумолим и продолжает дергать за ногу, повторяя:
— Ваше благородие… Владимир Николаевич! Вставайте… На вахту пора!
После этого Владимир открывал глаза, пытаясь удержать в памяти последние мгновения сновидений.
— Без четверти полночь! — тихим голосом говорил матрос, зажигая свечу в висевшей на переборке кенкетке. — Опоздаете на вахту.
После напоминания о возможности опоздания остатки сна сразу улетали, и Владимир, вздрагивая от холода, соскакивал с койки и начинал одеваться с быстротой человека, внезапно застигнутого пожаром…