Читать интересную книгу Жду ответа - Дэн Хаон

В последующие недели Майлс много об этом думал. О его смерти. Неужели они пренебрегли отцом, не уделили внимания, не сделали чего-то, что изменило бы ход событий? Майлс закрывал глаза и старался представить, что чувствуешь при «обширном инфаркте». Может быть, просто слепнешь, голова пустеет, как чашка, из которой вылили воду?

Майлс старался представить, что было: воображал отца, который стоял перед зрителями, чувствуя первые спазмы. Возможно, боль в левой руке. Сжало грудь. Может быть, он подумал — изжога. Переутомление. Майлс представил, как он обеими руками крепко стиснул парик.

Майлс думал, что основные факты ему известны. Помнится, говорил о случившемся с Хейденом в ночь после смерти отца.

Отец уехал на выходные из города в Индианаполис и умер во время сеанса гипноза.

Убойная тема для журналистов, сказал Хейден. Интересные для массового читателя, в высшей степени иронические заголовки в «Сверхъестественных новостях».

Сеанс проходил в конференц-зале офисного комплекса в пригороде, как бы в рамках программы подготовки служащих к работе в команде — возможно, блестящая идея какого-нибудь управляющего человеческими ресурсами. То, что надо! — решило начальство. Отец, вероятно, красочно расписал, как «помочь людям открыть силу собственной мысли и духа», выбрал добровольцев, отважно согласившихся подвергнуться гипнозу, посадил перед залом на складные стулья под внимательным взглядом коллег, которые с надеждой ждали, пока он одного за другим вводил волонтеров в транс.

Все были довольны. Как интересно! Коллеги в зале с восторгом смотрели на загипнотизированных товарищей, полностью расслабившихся, абсолютно беспомощных, сидящих у всех на виду.

Отец слегка вспотел, говоря свои речи. Растер ладонью лоб, потом затылок.

«Леди и джентльмены», — сказал он и сглотнул, чтобы промочить пересохшее горло.

«Леди и…»

«Леди и джен…»

Все притихли, когда он поднял палец — минутку, пожалуйста, означал этот жест, — и сел на складной стул рядом с загипнотизированными добровольцами. Зрители усмехнулись. Последним в ряду сидел придурковатый кудрявый компьютерный маньяк с отвисшей челюстью, который особенно всех забавлял, погрузившись в глубочайший транс.

Все ждали, что будет дальше. Отец подпер кулаком подбородок, как будто задумавшись. Крепко зажмурился в позе мыслителя.

Снова послышались смешки.

Возможно, тогда он и умер.

Сидя на складном стуле, пошатываясь, балансируя на глазах у зрителей.

Снова смешки, в основном выжидающая тишина. С затаенным дыханием.

Тело отца чуть обмякло. Наклонилось на бок. Наконец, упало. Металлический складной стул сложился с металлическим щелчком и гулко стукнулся о кафельный пол.

Какая-то дама вскрикнула от неожиданности, хотя зрители так и сидели в неуверенности. Так надо? Это входит в метод проверки пригодности к работе в команде?

Тем временем загипнотизированные очнулись от гипноза. В конце концов, невозможно без конца пребывать в трансе. Это миф.

Загипнотизированные добровольцы зашевелились, открыли и вытаращили глаза.

«Просыпайтесь, просыпайтесь! — кричал отец по утрам маленьким Майлсу и Хейдену. — Просыпайтесь, засони!» — шептал он, легонько прихватывая их за уши кончиками пальцев.

По правде сказать, ни Майлс, ни Хейден, ни их мать не были непосредственными свидетелями событий, но Майлс всегда их мысленно видел как бы собственными глазами. Словно учебный фильм, снятый на крупнозернистой пленке, вроде тех, которые преподаватели средней школы в Роксборо вытаскивают из пыли в дождливые дни. «Мартин Лютер Кинг». «Репродуктивная система». «Египетские мумии».

Позже Майлс случайно описал эту сцену — сцену отцовской смерти, и мать его внимательно слушала.

«Господи боже мой, что ты несешь? — Она сидела за кухонным столом, абсолютно застывшая, с трясущейся сигаретой в пальцах. — Это Хейден тебе рассказал?» — спросила, озабоченно на него глядя. Она все подозрительнее относилась к Хейдену.

«Твой отец умер в гостиничном номере, — сказала она. — Его нашла горничная. Он остановился в „Холидей-Инн“. И не в Индианаполисе, а в Миннеаполисе. И если хочешь знать, он присутствовал на съезде Национальной гильдии гипнотизеров. Не устраивал никакого сеанса».

Она хлебнула кофе, резко вздернула голову, когда на кухню вошел Хейден в длинных трусах и футболке, только проснувшись, хотя уже было два часа дня.

«Ну-ну, — сказала она. — Только черта помянешь…»

Уже тогда Майлс стал понимать, что многие его «воспоминания» почерпнуты из рассказов Хейдена — брошенных в сознание зерен, из которых вырастали «события», «подробности» и «обстановка». Даже через много лет Майлс точней всего помнил последние минуты жизни отца в описанной Хейденом версии.

Оглядываясь назад, Майлс как бы жил двойной жизнью — рассказанной Хейденом и отдельной собственной жизнью более или менее нормального подростка. Пока Хейден все глубже погружался в мир прошлых жизней, который открыл для него мистер Бриз, замыкаясь все больше и больше, Майлс усердно учился в выпускном классе, играл в лакросс[16] в объединенной юниорской команде школы Хокен, где исполнял обязанности директора Марк Спейди. Пока Хейден проходил курс лечения и не спал по ночам, Майлс спокойно получал хорошие и удовлетворительные отметки, готовясь к экзамену на водительские права с Марком Спейди, пятясь задом в машине между оранжевыми конусами, расставленными на площадке, а Марк Спейди стоял в нескольких ярдах и предупреждал: «Осторожнее, Майлс, осторожнее!»

Тем временем жизнь Хейдена шла в другом направлении. Кошмары становились все ярче и ярче: пираты, кровавые битвы Гражданской войны, горящий сарай, где Бобби Берман играл со спичками и пламя высосало кислород у него из легких, — все это означало, что Хейден почти не спал. Мать устроила ему другую спальню в мансарде, где установили специальную кровать с лямками, завязывавшимися на запястьях и щиколотках, чтобы он не бродил, как лунатик, и во сне не покалечился. Иногда по ночам он выбивал ребром ладони стекла в кухонных окнах, заливая все кровью. Порой мать и Марк Спейди просыпались и видели, как он стоит над ними, размахивая молотком и что-то бормоча.

Значит, все это было не наказанием, а делалось ради его безопасности, ради общей безопасности, но Майлс удивлялся, что Хейден так охотно смирился с нововведениями. «Не переживай за меня, Майлс», — сказал он, хотя Майлс не совсем понимал, из-за чего должен переживать. В новой комнате Хейдена были видеоигры, кабельное телевидение, чему Майлс фактически слегка завидовал. Помнится, как они по вечерам лежали вместе в мансарде, запустив «Супер-Марио» на старой системе «Нинтендо», лежали бок о бок, каждый со своей игровой приставкой, уставившись в миниатюрный телеэкран на комоде.

«Не волнуйся, Майлс, — сказал Хейден. — Я обо всем позабочусь».

«Хорошо», — сказал Майлс.

Хейден уже прошел через «полный комплект» психиатров и психотерапевтов, по выражению матери. Получил разнообразные предписания. Оланзопин и галоперидол. Все это не имеет значения, сказал Хейден.

«Получается, никому не могу сказать правду, — сказал Хейден под бурчавшую в плеере музыку „Супер-Марио“. — Только с тобой можно поговорить, Майлс».

«Угу», — бросил Майлс, сосредоточившись главным образом на своем Марио, мечущемся на экране. Они вместе сидели под одеялом, и Хейден повернулся, ткнувшись в ногу Майлса ледяной ступней. Руки и ноги Хейдена всегда были бледными и холодными из-за плохого кровообращения, и он вечно совал их под одежду Майлса.

«Отвали! — крикнул Майлс, убитый в игре ядовитым грибом. — Ох! Смотри, что я из-за тебя наделал!»

А Хейден просто взглянул на него.

«Слушай внимательно, Майлс», — сказал он, когда на телеэкране возникла табличка «Игра окончена».

«Что?» — спросил он, и их взгляды встретились. По мнению Майлса, многозначительный взгляд Хейдена означал, что он должен понять.

«Я рассказал им про Марка Спейди, — сказал Хейден с легким вздохом. — Рассказал, кто такой Марк Спейди и что он с нами сделал».

«Ты о чем это?» — сказал Майлс, и Хейден вдруг вскинул глаза. В дверях стояла мать. Пришла пора спать, она явилась привязывать Хейдена к койке.

Наконец Майлс добрался до Калифорнии. Впервые за долгое время он узнал, где находится Хейден. Прошло четыре с лишним года. Майлс даже не представлял, как теперь выглядит Хейден, хотя, раз они близнецы, должно быть, по-прежнему сильно похож на него.

Был конец июня, им только что исполнилось по двадцать два года, их мать и Марк Спейди мертвы, Майлс, бросив колледж, метался с одной работы на другую. Он доехал по 70-му межштатному шоссе до центра Юты и свернул на 15-е к югу, к Лас-Вегасу.