– Знаешь, у тебя врожденные способности к дизайну. Ты могла бы зарабатывать на этом деньги. Почему бы тебе не устроиться на работу в этой области? – продолжала настаивать Клер, опуская на стол чашку из лиможского фарфора.
– У меня попросту нет на это времени, дорогая, – слегка обиженно проговорила Диана. Ну почему Клер вечно портила ей настроение? – Давай я провожу тебя. Передавай привет Джошу.
– Конечно, – подруги поцеловались, – а ты обними за меня Эрни.
Закрыв дверь за Клер, Диана выглянула в окно и в очередной раз поздравила себя. В самом деле, западная часть Центрального парка – лучшее место во всем Нью-Йорке: густая листва деревьев и голубая гладь озера составляли приятный контраст с уличной суетой огромного города, к которому, надо сказать, Диана уже почти привыкла.
Если ты англичанка, то произвести фурор в нью-йоркском обществе проще простого. Во-первых, дело, конечно, в акценте. И Диана сразу это заметила, стоило ей открыть рот. Кроме того, она завоевала большую популярность в кругу американских жен из-за того, что была совсем не похожа на остальных и что ее муж еще не успел перевалить за пятидесятилетний и даже сорокалетний рубеж. Диана даже одевалась по-особенному. Большинство нью-йоркских жен перестали носить длинные волосы и прически в стиле восьмидесятых, но они до сих пор были зациклены на общественном мнении: стоило стрелке весов остановиться на отметке в сто пятьдесят фунтов, они начинали стонать и садиться на диету. Они все были жертвами моды.
Диана была совсем другой. У нее сформировался собственный стиль, не зависевший от мнения дизайнеров. Ей нравилось демонстрировать свою женственную фигуру и носить высокие каблуки. Мини-юбкам и спортивным курткам она предпочитала стиль сороковых годов. Чистая классика: узкие юбки, облегавшие соблазнительную попку, жакеты, подчеркивавшие тонкую талию и пышную грудь, прямые блестящие волосы в стиле Вероники Лейк. Иногда, конечно, она делала исключения ради прически в салоне «Орайбс» или коррекции бровей у Джона Баррета. Накрахмаленные белые рубашки были ее фирменным знаком наряду с вечеринками, где в меню не было ни одного обезжиренного блюда, если не считать винтажного шампанского. Поначалу на Диану поглядывали косо, но потом, когда мужья стали флиртовать с ней, жены начали ей подражать.
Очень скоро ее аккуратненькие кофточки-двойки и узкие твидовые юбки стали любимой темой светских колонок. О ней постоянно писали Лиз Смит и Хейди Кирш, помещая в газетах ее фотографии с макияжем от Шанель, с крошечной вечерней сумочкой в руке и в красивых дизайнерских платьях, непременно до пола.
Диана одевалась и вела себя как настоящая принцесса. Не прошло и нескольких месяцев, как мужская половина нью-йоркского общества негласно объявила ее своей музой.
Ее последним достижением стало переоборудование террасы. Эрни, конечно, с ума сойдет от восторга. Это будет для него приятным сюрпризом. Джоди Гудфренд дала ей адрес одного специалиста по садовому дизайну из Уэстчестера, который за большие деньги, конечно, мог превратить любую террасу в произведение искусства. Расставшись с несколькими тысячами долларов, Диана могла любоваться на маленький шедевр у себя за окном: зеленый оазис, составленный из апельсиновых деревьев в горшках, настоящих ковров из мха с раскиданными повсюду большими круглыми камнями, терракотовых вазонов с экзотическими травами и кустарниками и, наконец, крошечных серебряных колокольчиков, спрятанных между листьями. На входе красовалась арка из живой зелени, а еще этот баснословно дорогой садовник пообещал Диане посадить у нее на террасе вьюшийся плющ и глицинию.
Диана лениво пролистала свой ежедневник в поисках свободного времени. Она задумала пригласить парочку подруг, чтобы похвастаться этой красотой. Если будет хорошая погода, то они смогут славно пообедать и посплетничать под цветущим апельсиновым деревом.
Неожиданно зазвонил телефон. Эрни установил спаренные телефоны во всех комнатах, так что Диане не приходилось лихорадочно бежать к трубке.
– Дорогая, это я.
Диана просияла. Как мило с его стороны позвонить, чтобы справиться о ее делах. В последнее время он стал к ней менее внимателен.
– У меня для тебя такой сюрприз, милый, я...
– Уверен, это нечто фантастическое, Ди, – быстро проговорил Эрни с заметным акцентом уроженца Ист-Энда. Это покоробило слух Дианы. Она знала, что, когда Эрни начинает говорить с акцентом, его что-то не на шутку тревожит, потому что в спокойном состоянии он делал все, чтобы не выдать своего происхождения.
– Послушай, ты мне нужна. Хочу устроить кое для кого представление.
– Но в три часа у меня маникюр. К Маркусу и так невозможно записаться, – разочарованно протянула Диана.
Эрни был неумолим:
– Мне наплевать. Немедленно приезжай.
– И кто этот ужасный человек, на которого я должна произвести впечатление?
Диана чуть было не топнула ногой об пол. Она две недели добивалась приема у Маркуса, и вот теперь все коту под хвост.
Наверняка он теперь обидится и не будет принимать ее целый месяц, а ведь все, все уважающие себя женщины ходят к нему.
– Ты права, он действительно ужасен. Идиот чертов. Но мы хотим прибрать его к рукам. Так что будь хорошей девочкой, лови такси и приезжай. Я тебя жду, – закончил Эрни и отсоединился.
Диана все-таки топнула ногой. Проклятие. Набрав номер Маркуса, она приготовилась молить о прощении. И в то же время решила, что Эрни может быть настоящей занозой в заднице. И кто этот негодяй, так бесцеремонно нарушивший ее планы?
«Я уже его ненавижу», – подумала Диана.
Глава 7
Майкл откинулся на спинку массивного, но очень удобного стула, наверняка сделанного на заказ специально для офиса Эрни. Сам бы он никогда не поставил у себя в кабинете такой стул. Для Майкла Чичеро стул был прежде всего предметом мебели, а не зависти. Сидя на таком почти ортопедическом стуле, недолго и заснуть на работе, чего Майкл ни при каких обстоятельствах терпеть не мог.
Сегодня, однако, он позволил себе немного расслабиться. Сегодня не он обрабатывал людей, а они обрабатывали его.
Эрни Фокстон, стоя перед ним, произносил настоящую речь. Люди из «Блейклиз» проявляли недюжинный интерес к «Грин эггз». Майкл чувствовал себя почти Джоном Гришэмом. Ему было удивительно, насколько сильно эти люди нуждались в нем. Дженет Дженсен, маленькая энергичная женщина, и весьма умный с виду Питер Дэвитс в течение тридцати минут рекламировали ему свое издательство. Отдел, которым руководила Дженет, занимался детской литературой, и она сетовала на то, что в настоящее время интеллектуальной литературы для детей практически не осталось. Питер Дэвитс подсчитал, что за рекордно короткие сроки они вместе смогли бы принести издательству миллионы долларов. С его доводами невозможно было не согласиться. На «Блейклиз» работали лучшие продавцы и распространители. Сам Эрни Фокстон верил в скорую международную славу издательства.