— Я тебя точно не потесню? — вместо других, более насущных, вопросов вырвался именно этот.
— Ну… если не будешь по три с половиной часа занимать ванну, то вряд ли… Устраивайся. Я кивнула и подтащила сумку ближе к шкафу. Сейчас быстренько распихаю вещи по полочкам, а потом неплохо бы перекусить. Пока старательно развешивала кофточки и блузочки, Глеб притащил последнюю коробку с моим барахлом, пристроил ее в углу и, немного помявшись, взялся устанавливать комп.
— Интернет по WiFi, — сообщил он через несколько минут тягостного молчания.
— Угу, — вот как при нем белье из сумки вынимать-раскладывать?
Какой бы он ни был голубой, да хоть — синий! а все равно парень.
Ой, чую — трудно мне здесь будет.
— Я суши заказал… Надеюсь, ты их ешь?
— Ем, — созналась я. — Я их даже люблю, особенно запеченные.
— Вот и хорошо, — кивнул Глеб, поднимаясь со стула. — Эм… ну, я тогда пойду. И ты тоже иди… то есть… в общем, жду тебя на кухне.
— Хорошо. Едва за парнем закрылась дверь, я поскорее вынула оставшиеся вещи из сумок, кое-как распихала их по полкам — потом как следует разложу, и натянув домашний костюм, состоящий из брюк и кофты с веселеньким рисунком, направилась изучать кухню — все таки это важный стратегический объект в доме. Глеб меня терпеливо ждал. Посреди стола бутылка, явно с чем-то алкогольным, суши аккуратненько разложены на квадратных черно-белых тарелках, бокальчики опять же… палочки…
— Я палочками не умею, — сходу предупредила я.
— Ничего, сейчас выпьешь, расслабишься и научишься, — подозрительно мягким голосом заверил меня Глеб. Ого, судя по загадочной улыбке, поселившейся на его смазливой мордашке, он уже и выпил и расслабился. Может он и вообще алкоголик, не зря же тогда кофе с коньяком просил у меня…
— Я не очень жалую спиртосодержащие напитки, — попробовала отнекаться. Еще мне спиться с ним не хватало. Завтра на работу тем более… Черт! В понедельник же пары в группе Влада… чтоб его понос пробрал… пожизненный! Вряд ли он мне что-то сделает в универе, но неуверена, что смогу спокойно реагировать на близкое его присутствие. Какая же он все таки мразь!
— Эй, ну не хмурься. Мы по чуть-чуть, ради образовательного процесса, — Глеб подхватил палочки и ловко пощелкал ими в воздухе. — К тому же мы просто обязаны обмыть твое новоселье, — он вновь улыбнулся, на этот раз обаятельно и, загипнотизированная, я опустилась на соседний стул. Господи, могла ли предположить Ксюша знакомя меня в пятницу с парнем нетрадиционной ориентации, что уже в воскресенье я буду жить с ним под одной крышей? Думаю, вряд ли.
— Ну, если только по чуть-чуть, — вздохнула я. Все таки расслабиться мне действительно надо, а то в ожидании завтрашнего дня кошмары полночи сниться будут. Глеб с готовностью схватился за бутылку, которая, между прочим, оказалась уже на треть пустой, и наполнил бокалы темно-янтарной жидкостью.
— За знакомство тогда? — я притянула бокал ближе к себе, сморщившись от запаха спирта и специй. — Что это?
— Ром. «Фу, гадость какая,» — но отказываться не стала. Мы выпили по бокальчику. Закусили. Глеб орудовал палочками, мне пришлось есть руками (попросить вилку я как-то не догадалась), что меня совершенно не смущало — должно быть с непривычки к алкоголю ром быстро ударил в голову. И мне б, наверное, хватило… но Глебушка — зараза заботливая, бокальчики вновь наполнил. Выпили за новоселье.
Глазки у меня стали в кучку собираться, я потянулась за закуской. И тут соседушка мой новообретенный вспомнил, что обещался меня образовательному процессу подвергнуть. Он на зависть легко поднялся со стула, вскрыл упаковочку с палочками и попытался пристроить их в мои внезапко окривевшие пальчики. Пальчики не слушались, палочки вываливались, Глебушка упорно вставлял их обратно. Минут десять безрезультатно пыхтел.
— Эк, тебя развезло, — вздохнул он наконец, отступая.
— С непривычки, — буркнула я. Из аришкиных уст это конечно звучало более органично, но мне все же захотелось ответить ее любимой фразой: — Я ведь за здоровый образ жизни: не пью, не курю, с бабами не трахаюсь…
— Я тоже, — просто согласился Глеб и я вдруг отчетливо поняла с кем вообще-то разговариваю. Это осознание неприятно кольнуло грудь… оказывается Глеб мне все таки чертовски симпатичен.
— Ты же пьёшь, — скорее из-за расстроенных чувств, нежели из вредности возразила я.
— Зато не курю, — ничуть не смутился парень и, сунув мне в руки вилку, уселся на свое место. — Ешь давай. У меня в планах еще кино посмотреть… И да… пить тебе больше не стоит, — заявило это чудо с таким видом, словно это я была инициатором распития алкоголя, а не он. Меня это так возмутило, что я даже не нашлась, что ответить.
Поэтому молча подхватила вилку и вплотную занялась суши. Я ела, а выпитый алкоголь продолжал всасываться в кровь — по телу разливалось тепло, голова немного кружилась, Глеб становился все симпатичнее… Особенно сильно он начал мне нравиться, когда предложил:
— Может чайку тогда попьем? — и выставил на стол тортик «Шоколадное небо» — один из моих любимых, между прочим. Господи, если бы он не был педиком, то есть этим… гомосексуальным, я бы решила, что он тщательно продумал план моего соблазнения. Я с энтузиазмом кивнула, хотя чувствовала себя абсолютно сытой, и Глеб отправился ставить чайник, после чего покромсал тортик на внушительных размеров кусочки — похоже сегодня я умру от обжорства.
Не умерла. Но реально хотелось — чувство было, что я вот-вот лопну. А все этот виноват. Я с ненавистью посмотрела на парня, с аппетитом доедающего второй кусок торта, но почувствовав, что меня мутит, тут же отвернулась.
Блин, помню в детстве на новый год, когда стол ломился от всякой вкуснятины, я могла есть без перерыва несколько часов и плохо мне после этого не было. А вот теперь… Наверное, это старость. От горестных мыслей меня отвлек вдруг оживший телефон. Судя по стандартной мелодии, звонила точно не Аринка и не бабушка. Тем лучше — докладывать где я и что со мной мне сейчас не хотелось. О своем новом месте проживания я собиралась сообщить им как-нибудь потом… когда совсем протрезвею и мои пальцы будут слушаться меня беспрекословно.
— Да? Слушаю, — проговорила я в трубку, с досадой отметив, что меня еще и язык не слушается как надо. Ну, Глеб… Некоторое время в трубке царила ошарашенная тишина, потом знакомый голос неуверенно поинтересовался:
— Авелина?
— Авелин, вообще-то, — сердито поправила я — надоели все коверкать мое имя.
— Ты пьешь?
— Уже нет, — честно ответила я, бросив взгляд на свою пустую чашку.