Кэролайн, едва переводя дух, влетела в магазин. Отец, занимавшийся с покупателями, взглянул на запыхавшуюся дочь, и глаза его округлились. Кэролайн узнала клиента, пожилого джентльмена, большого любителя готических романов. Повернувшись к мужчинам спиной, она сделала вид, что разглядывает корешки книг на одной из полок, и дрожащей рукой начала перелистывать томик Чосера.
Ну и ну, еле ноги унесла!
Девушка все еще не пришла в себя от потрясения, которое испытала, столкнувшись лицом к лицу с Северьяновым. Ведь их разделяло одно лишь оконное стекло! Она не могла забыть его разгневанное лицо и не сомневалась, что если бы замешкалась и не успела удрать, князь разбил бы стекло, и тогда ей не поздоровилось бы.
Одежда на Кэролайн промокла от пота. Ей пришлось пробежать несколько кварталов, прежде чем она наняла кеб и доехала до дома. У нее до сих пор дрожали колени.
Если бы Северьянов поймал ее, то был бы вправе привлечь к суду за нарушение границ частных владений. Вообще-то в подобных переделках Кэролайн еще не бывала. Но и шпионить за частной жизнью объектов своих обличительных статей ей еще не случалось.
Звякнул колокольчик над входной дверью. Кэролайн обернулась и равнодушным взглядом проводила уходившего из лавки мистера Эймса. Как только за ним закрылась дверь, она увидела, с каким изумлением взирает на нее отец.
— Ты не поверишь тому, что со мной произошло! — воскликнула девушка.
Джордж подошел к ней.
— У тебя эспаньолка съехала набок.
Кэролайн провела рукой по своей накладной бородке и поняла, что с одной стороны она отклеилась. Девушка покраснела. Неудивительно, что прохожие так странно поглядывали на нее!
— В следующий раз приклей ненадежнее, — насмешливо посоветовал Джордж.
Кэролайн вздохнула и, сняв бородку, сунула ее в карман коричневого сюртука.
— Прошлой ночью его жена чуть не умерла.
— Чья жена? — удивился Джордж, поправляя сбившуюся набок треуголку дочери.
— Жена Северьянова, — нетерпеливо пояснила Кэролайн, еще не оправившаяся вполне. Она представила себе вчерашнюю сцену: князь приезжает домой после любовных утех и обнаруживает, что его жена при смерти. Интересно, ощутил ли он угрызения совести? Наверное, князя мучило раскаяние, ведь его жена потеряла ребенка. Их ребенка. Однако не очень-то похоже, что он убит горем. Князь завтракал как ни в чем не бывало. Неужели он такой бесчувственный чурбан? Девушка даже передернулась от возмущения. В памяти возникло его красивое, смуглое от загара лицо. Уж лучше бы оно было обезображено шрамами или изрыто оспой!
— Так вот куда ты ходила! — нахмурившись проговорил Джордж. — Кэролайн, прошу тебя, не преследуй этого русского. Оставь его в покое.
Девушка смутилась. Отец говорил непривычно резким тоном. Хотя Кэролайн едва исполнилось восемнадцать лет, Джордж всегда уважал независимость ее суждений и обращался с дочерью как со взрослым человеком. Он никогда не поучал Кэролайн, даже в детстве, и позволял ей сделать собственный выбор. Но сейчас его слова поразительно напоминали приказ.
— Почему я должна оставить его в покое? Он воплощает в себе все то, против чего я борюсь: безнравственность, экстравагантность, самодовольство, потворство собственным прихотям и тиранию. Подумай сам, папа: в России существует крепостное право!
Джордж вздохнул.
— Разве в этом виноват Северьянов?
— Но он соучастник этого, — упрямо заявила Кэролайн. — Я не могу уважать человека, который является в нашу страну в разгар войны с официальной миссией, но ведет себя как безответственный повеса, так, будто в мире ничего страшного и не происходит. Согласись, он должен был бы подавать пример и нам, и своему народу. А вместо этого предается разгулу всю ночь напролет, когда его жена лежит на смертном одре.
— Не все люди так высоконравственны, как ты, — улыбнулся Джордж. — Вижу, у меня нет шанса победить тебя в этом споре. Не решаюсь даже спросить, как ты узнала о его жене. И все же надеюсь, что ты не станешь писать о княгине в своей колонке.
— Конечно, не стану. Это был бы удар ниже пояса, однако уповаю на то, что этому человеку стыдно за свое поведение. — Кэролайн ступила на лестницу. — Хотя сильно сомневаюсь, что он когда-нибудь задумывается о своих поступках. Пойду-ка я к себе и переоденусь.
— Хорошая мысль. А мне надо уйти по делам.
Кэролайн кивнула и, быстро поднявшись по лестнице, вошла в свою комнату. Сняв с себя мужскую одежду, она аккуратно повесила ее. Надев сорочку, панталончики и светло-голубое платье с широким поясом под грудью, девушка несколькими взмахами щетки расчесала белокурые волосы. Мысли ее то и дело возвращались к Северьянову. На лице Кэролайн заиграла улыбка: так или иначе, утро у нее оказалось весьма удачным.
Разве можно оставить его в покое? Если князь будет по-прежнему давать пищу для ее сатирической рубрики, она, как и подобает уважающему себя журналисту, воспользуется этим материалом. Ведь цель статей Коппервилла в том, чтобы показать лицемерие общества и, если получится, заставить хотя бы некоторых из его представителей задуматься над своим поведением.
Интересно, будет ли князь на ужине с танцами у Шеффилдов, который должен состояться через несколько дней? Хотя намечается не бал, приглашено не менее сотни гостей, поскольку праздник был посвящен пятидесятипятилетию лорда Шеффилда. Кэролайн задумалась о том, кого туда пригласят. Она знала, что там наверняка будет принц-регент. О каждом шаге этого человека ей сообщал один из его слуг, с которым она завела дружбу. Съедутся на вечер, видимо, также лидеры партии тори, включая Ливерпула. Поэтому если Северьянов и не получил приглашения, то сам напомнит о себе. Кэролайн не сомневалась: леди Шеффилд ни при каких обстоятельствах не исключит из списка приглашенных никого из членов королевской семьи, тем более этого красивого русского князя. Девушка отметила в своем дневнике, что на этом приеме ей необходимо присутствовать. Нельзя же упустить такой случай!
Взглянув на себя в зеркало, стоявшее на небольшом бюро, она скорчила гримасу своему отражению. Щеки у нее все еще горели, глаза лихорадочно блестели. Кэролайн вдруг представила себе зал, освещенный десятками канделябров, пары, вальсирующие по паркету под звуки скрытого от глаз оркестра, слуг, снующих между гостями и разносящих прохладительные напитки… И Северьянова, на голову возвышающегося над толпой и надменно наблюдающего за танцующими. Ей совсем не хотелось снова переодеваться лакеем и наблюдать за происходящим, стоя в толпе слуг за дверью.
Но хватит ли у нее смелости? Сможет ли она дерзко присвоить себе чужой титул, чтобы получить доступ на праздник и увидеть все происходящее, так сказать, изнутри? Удастся ли избежать разоблачения? Ведь ее могут выдворить оттуда с позором! Правда, попав туда, Кэролайн затеряется в толпе, и никому до нее не будет дела.