Читать интересную книгу Замурованный труп - Джо Горес

— Кому это нужно? — спросила она смертельно усталым тоном.

— Мне... Послушай, Коринна, тебе нужно поспать, поесть, сестра сказала, что ты почти не выходишь. Когда ты ела в последний раз?

— Не знаю. Может, сегодня утром. Или вчера вечером. Не знаю. Да и какая разница? — И вдруг ее прорвало: — О, Ларри, он все лежит и лежит без движения. Неужели они не могут ничего сделать?

— Доктор Уитейкер говорит, что он должен выкарабкаться сам. Он выкарабкается, Коринна. Он еще никогда не уклонялся от боя.

— Пожалуйста, приезжай, Ларри. — В ее голосе зазвучали тоскливые нотки. — Ты нужен мне. Нужен Барту.

Баллард бросил взгляд на часы.

— Ладно, малышка. Я сейчас в округе Мишн, не могу обещать наверняка, но...

— Спасибо тебе, друг, — только и сказала она.

Он выругался и повесил теперь уже безмолвную трубку. Вытащил свою карту. Как он будет сидеть там в больнице? И где взять время? Оставалось всего тридцать четыре часа.

А сколько часов протянет еще Барт, виновато подумал он.

Глава 11

«Этот мистический Ист-Бей» — так пишет в своей колонке обозреватель «Кроникл» Херб Каен. Много ли мистики в узле грязного белья? Большой, жаркий, ничем не примечательный, как Лос-Анджелес, район с вычурными, придуманными еще основателями, названиями: Глориетта, Саранап, Сады Грегори. Разъезжающие в шортах и бигуди домашние хозяйки, мужчины, дующие пиво по воскресеньям.

Боже, как он устал! Просто никаких сил не осталось!

А время все подгоняет и подгоняет, отныне он не может позволить себе никаких ошибок, не может упустить никаких нюансов. Времени на повторное расследование просто нет. Из одного-единственного разговора он должен извлечь все, что ему надо; драгоценна каждая минута, каждый час, где уж тут заново проверять версии.

Есть одно преимущество, когда находишься в Кастро-Вэлли: этот район вне пределов досягаемости радиотелефона оклендского отделения. За полмили от того места, где он находится, пролегает междугородное 680-е шоссе, оттуда доносится отдаленный шум, похожий на вой лабораторных животных, ожидающих смерти в своей клетке, но в этой части бульвара Кастро-Вэлли стоят добротные старые дома, сооруженные, должно быть, еще до Второй мировой. Кругом множество ларьков, торгующих булочками с горячими сосисками, без числа ресторанов и кино для автомобилистов, прачечных самообслуживания, а теперь и заправочных станций, но за всем этим проглядывают, подобно потускневшему серебру, старые жилые кварталы.

Перед обветшалым белым домом за номером 3877 раскинулся газон. Вместо привычных навесов для машин здесь даже был гараж. Баллард с удовольствием прошелся по траве; задний дворик был засажен розами. В гараже стоял старый «меркьюри», номер которого он даже не потрудился записать в свою книжку. Уже смеркалось. В ожидании, когда зажжется свет в передней, он перекусил. Дверь открыла седовласая женщина примерно того же возраста, что и дом.

— Извините, что не сразу отворила; я говорила по телефону.

— Я хотел бы поговорить с Чарлзом, мэм.

— С Чаком? Но ведь он не живет уже здесь семь, а то и восемь месяцев. — Она была в очках, ее лицо чуточку напоминало лошадиную морду, но движения отличались поразительной энергичностью — видимо, недаром у нее было так много этих фантастических роз (в свою очередь можно было предположить, что и розы подпитывают ее энергию).

— А вы не знаете, как с ним связаться?

— О Боже мой, конечно не знаю. — В ее речи слышался акцент уроженки Среднего Запада, Иллинойса, Айовы.

— Насколько я понимаю, это дом его матери.

— Да, был домом его матери. Она, видите ли, моя сестра и...

Стало быть, эта женщина миссис Вестерн. Во время предварительного расследования она жила еще в Сакраменто, в доме с участком. Вестерн оказалась очень словоохотливой собеседницей.

— ...Дом находился в чужом владении, но Мариан оставила этот дом Чаку; в феврале он спросил меня, не хочу ли я тут жить. Когда я согласилась, просто отдал мне ключи. Сказал, что с этим домом у него связано слишком много воспоминаний. И в прошлом месяце я переехала сюда. Они с матерью были ужасно близки. Ему давно пора жить самостоятельно. Большой, красивый — он всегда был хорош собой — мужчина за сорок. Но Мариан всегда старалась держать его при себе.

Большой, красивый мужчина. Достаточно большой, чтобы проломить дубинкой череп Барта? Достаточно большой, достаточно сильный, чтобы втащить обмякшее тело в подземный гараж, уложить в «ягуар», а затем и усадить за руль?..

— Вы говорите «большой», миссис Вестерн?

— Ну да, шести футов роста, хотя он и скинул вес, в нем осталось двести десять фунтов. А было двести сорок. Он силен как бык, запросто поднимает все эти гири и штанги. Я помню...

Описание Гриффина очень впечатляло. Миссис Вестерн не видела его после первой недели февраля, когда он отдал ей свои ключи, и ничего не знала о Калифорния-стрит в Конкорде.

По пути в Конкорд Баллард оказался в восьми милях восточнее 680-го междугородного шоссе вдали от Окленда. Теперь, по относительно свободным улицам, он направлялся на север. Да, описание миссис Вестерн Гриффина весьма впечатляло. Между прочим, Баллард поинтересовался, много ли наличных денег оставила ее сестра Гриффину.

— Наличные деньги? Наличные? — Она весело, во все горло расхохоталась. — Она оставила ему этот дом. Свободный от долгов. И все. Отец Чака погиб в дорожном происшествии в 1954 году, но она не получила никакой страховки. Если у нее и были какие-то наличные деньги, то только те, что давал ей Чак...

Баллард отлично знал, откуда поступали эти наличные деньги, во всяком случае, в последние годы. Кстати, надо зайти завтра в гараж «Джей. Ар. Эс», узнать, не было ли разговоров о ревизии как раз перед тем, как Чак слинял. Он, должно быть, понимал, что его достаточно крупные махинации могут легко быть разоблачены, если кто-то покопается в бухгалтерских книгах.

Чарлз М. Гриффин, сорок один год, белый, холост, растратчик, за рулем излюбленной машины растратчиков — «тандерберда». И вор? И преступник, покушавшийся на убийство? Где же ты, где, дорогой мальчик Чаки?

* * *

Между тем нелегкая угораздила Балларда, этого частного детектива, гордившегося своим хладнокровием, заблудиться. Он проехал через Дэнвил, Аламо и Уолнат-Крик — три реки света, возле приподнятого на насыпи 680-го шоссе, да так и остался на 680-м, хотя к северу от Плезант-Хилл ему следовало свернуть на Калифорния-стрит. Съехав по развязке, он оказался на Конкорд-авеню, совсем не в том месте, где предполагал быть. Там, где, по его представлению, за решеткой должен был располагаться небольшой жилой квартал, раскинулся пустырь. И непроглядная тьма. Дальше он надеялся увидеть район Конкорд, но здесь простиралась залитая огнями обширная территория агентства по продаже подержанных автомобилей. Тут у него как раз и кончился бензин, поэтому пришлось прочесать полмили пешочком.

Черт, останься он в армии по истечении двух лет службы на сверхурочную, уже бы получил звание сержанта. Если, конечно, за это время ему не изрешетили бы задницу.

Было уже семь минут десятого, когда он свернул с Конкорд-авеню и, миновав старый жилой район, попал на Калифорния-стрит. Как выяснилось, он проскочил дом номер 1830, пришлось вернуться. Дом оказался низким оштукатуренным строением в стиле ранчо с красной черепичной крышей. Старомодную изгородь оплетали розы, еще более красивые, чем в Кастро-Вэлли.

Гаража здесь не было, в заросшем сорной травой дворике, под высоким вязом, стоял пыльный голубой «бонневиль» с белым верхом. С сука свисала завязанная на конце узлом прочная веревка: видимо, на ней качались дети. По Конкорд-авеню, рассерженно сверкая светом фар и гудя, проносились автомобили. Почти стемнело, но за старыми дубами он еще мог различить очертания округлых калифорнийских холмов. Вскоре их склоны будут усеяны домами.

Как только Баллард направился сквозь заросли сорняков к передней двери, свет в комнате погас. Он остановился. На крыльцо вышла женщина, тут же захлопнув за собой дверь с затянутым проволочной сеткой окошком. Увидев стоящего во дворе незнакомого мужчину, она вздрогнула и глотнула воздух.

— Боже, как вы меня напугали!

— Извините. Я пытаюсь найти Гриффина и подумал, что вы, может быть...

— Гриффина?

В сумерках он увидел, что это крупная, с пышной грудью и темными волосами девушка, которой уже далеко за двадцать. Она носила узкие облегающие брючки, которые подчеркивали внушительную ширину ее бедер. Бюстгальтера на ней не было, и из-под полосатой красно-белой ткани тенниски упруго пробивались соски. Да, уж чем-чем, а грудями ее Господь не обделил!

— Кто вы, черт побери, такой?

— Баллард. Вы меня не знаете. Я из города. Грифф...

— Пропустите меня, — резко сказала девушка. И попыталась пройти мимо. — Я опаздываю на работу.

Баллард остановил ее: