— А можно я спрошу? — задумалась я, вспоминая таинственного господина, с которым танцевала. Нет, мужик безумно красивый. И возраст придает ему такой шарм. Сорок лет, легкая проседь, взгляд… Мне даже стало немного стыдно, что я так увлеклась этим таинственным господином.
— Спрашивайте, юная мадемуазель! — произнес Макс, устало вытирая пот со лба.
— Таинственный господин на балу, с которым я танцевала? Кто это? — спросила я, пряча легкое смущение.
— Что? Вы танцевали с каким-то господином? Как вы могли! У вас же есть юный лорд Адам! Вы должны были танцевать с ним! Как хозяйка бала! Как его официальная невеста! — всплеснул руками Макс.
— Вы знаете танец на троих? Кроме хоровода? — уязвленно ответила я. — Потому, что Адам весь вечер провел с феей!
— С феей? — удивился Макс. — Я не приглашал фей! Ах, вот что бывает, когда дворецкий не уследит!
— А еще у нас завелась змея! — пожаловалась я, боязливо поджимая ноги. — Я несколько раз слышала ее шипение!
— Не может быть! Я проверю! Если что, я предлагаю вам вечером поискать ее! Я, как дворецкий, найду ее! А вы, как хозяйка поговорите с ней! — то ли в шутку, то ли серьезно произнес Макс, удаляясь из комнаты.
Я смотрела на зеркало, вспоминая Адама. Если я его невеста, то, значит, мне изменяли! Внезапно зеркало помутнело. В нем появилась морда чудовища. Я посмотрела на рога и мрачно покивала.
— У меня есть к тебе серьезный разговор! — вспыльчиво и ревниво прорычало чудовище.
— По поводу? — осведомилась я, глядя на выражение морды.
— Ты танцевала на балу с другим! — зарычало чудовище. — Ты моя официальная невеста!
— Ох, неужели? — удивилась я этой сцене ревности. — Неужели? Я даже не заметила? Может, потому что мой кавалер и жених увивался за какой-то феей?
— Мы с ней просто старые знакомые! — огрызнулся Адам. — Между нами ничего нет!
— Да? — обалдела я, вспоминая разговор на балконе. — А “О, любимая….” на балконе?
— Ты что? Подслушивала? — удивилось чудовище.
— И подглядывала! — строго произнесла я. И горделиво посмотрела на морду.
— Понимаешь, — начал Адам. — Он прокляла меня. Из ревности! И я… эм… хотел, чтобы она сняла проклятие! Или хотя бы узнать, как это делается! К тому же, если бы я уделял на балу время тебе, то она бы приревновала! И прокляла бы…
— Кого? Меня? Или тебя во второй раз? — удивилась я, не зная, верить ему или нет.
— Неважно. Но я должен был с ней поговорить! По поводу проклятия! — прорычал Адам. — И пусть ради этого мне пришлось признаваться в любви целый вечер. Я тебе не изменял! Я тебе жизнь спасал!
Ох, ё! Я смотрела на Адама, и не знала, верить ему или нет.
— А вот ты! — на меня показала когтистая лапа. — Ты танцевала с другим!
— Ой, а что? Мне в сторонке постоять? Пока шпион окручивает фею! — удивилась я. — Потереть попой стеночку? Поплакать на тему: “Ах, меня все бросили?”. Ты так это видишь?
— Ты танцевала с каким-то мужиком без лица! — заорал Адам, выходя из себя.
— Это лучше, чем с мужиком без яйца, — заметила я, все еще обижаясь. — И вообще! Что значит без лица!
— А то и значит! Что лицо его было прикрыто серостью! Как маской! — послышался голос чудовища.
— Погоди, но я же видела его лицо! — возмутилась я. — Как бы тебе его описать? Он очень похож на портрет, который висит в доме… Такой немолодой, красивый господин с…
Договорить я не успела. Адам открыл огромную пасть. Челюсть у него отвисла, обнажив клыки.
— Он похож на портрет? — спросило чудовище.
— Очень, — заметила я, припоминая и отмечая сходства. — А еще я видела его ночью. Он ходил вокруг дома.
— Аааааа! — послышалось на ультразвуке. Я была не уверена, что чудовище способно было издать этот комариный писк.
— Что случилось? — занервничала я.
— Это… Это… Мой… отец, — глаза Адама округлились. — Мой мертвый отец!
В этот момент я присела на кроватку. И подняла брови. То есть, вчерашний молчаливый господин и есть отец юного Адама? Если да, то он … Теперь я поняла! Он не может разговаривать, потому что он призрак! Как же я сразу не догадалась!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мысль о том, что по дому ходить призрак отца Адама заставила меня слегка поседеть. Только привидений не хватало! У меня уже поджилки затряслись!
— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — послышался недовольный голос чудовища. — Я не знаю, как он вернулся с того света! И почему я раньше не видел его на балах, но…
Чудовище осеклось. Ох, ничего себе! У нас тут не хомячок в зеркале сидит!
— Я не поняла, что случилось? — напряглась я, чувствуя задницей новую семейную тайну.
— Да как ты вообще посмела?!! — надрывался Адам.
— Да что в этом такого?!! — кричала я в зеркало.
— Ладно, — внезапно успокоилось чудовище. И мне это не понравилось. — Слушай меня внимательно. Я спрашивал у феи. Почему после того, как ты согласилась стать моей невестой, проклятие не спало? Фея мне сказала, что меня может расколдовать только красавица. Так что тебе придется стать красавицей, чтобы меня расколдовать.
— Эм… Ты хочешь сказать, что я … чудовище? — прищурилась я.
— Нет, ты как бы в чем-то симпатичная… Как бы даже …. эм… миленькая… Но не красавица, — грустно заметило чудовище.
— Слышишь, принц! Ты себя в зеркале когда видел? — разозлилась я. Мне было так обидно, что я чуть не расплакалась!
Чудовище исчезло. А я осталась в растерянных чувствах. Я вспомнила жуткую рожу заколдованного принца.
— Нет, ну главное кто?! — в сердцах воскликнула я. — Кто мне объясняет, что я — не красавица!
Обидно было до соплей. Я недостаточно красива для огромного, лохматого заколдованного мужика с противозачаточной внешностью!
— Ыыых! — я швырнула подушку с горя.
Впервые мне зеркало такое зарядило! Прямо чувствую себя злой мачехой!
— Ма-а-а-акс!!! — всхлипнула я, решив получить авторитетное мужское мнение по поводу внешности.
Я спускалась вниз, слыша, как Макс гремит посудой.
— О, юная мадемуазель! — вежливо улыбнулся он.
— Я… я… — всхлипнула я. — У меня трагедия!
— О, юная мадемуазель! Трагедия у меня! Восемь приборов стащили! Четыре ложки, две вилки, одну чайную ложечку и нож! — возразил Макс, пересчитывая столовые приборы. — Ничего не осталось от фамильного сервиза! Ничего, в следующий раз я отравлю ручки. Может, хоть так отучу гостей воровать?
— Макс, — вздохнула я, гнездясь в кресле. — Я- красивая? Только честно! Очень честно! Скажи мне, как мужчина!
Дворецкий оторвался от ложек и посмотрел на меня.
— Как дворецкий могу сказать, что вы очаровательны, милы и прекрасны, — послышался его голос.
— А с мужской точки зрения? — закусила губу я. Я всю жизнь считала себя симпатичной. Я даже была уверена в том, что я красивая. По-своему, но красивая!
— Знаете, чего вам не хватает? — задумался Макс, глядя на меня со всех сторон.
Я оживилась. Наконец-то, я смогу получить исчерпывающую критику. А если есть критика, то я смогу исправить что-то в себе! Просто мне очень нужен этот дом. По-настоящему, а не понарошку! И для того, чтобы заполучить его, мне придется выйти за Адама. А чтобы выйти за него, нужно для начала его расколдовать!
Последние десять минут мне очень хотелось попробовать удар сковородой по голове. Мне кажется, что это — очень действенная магия! Один удар и злое чудовище превращается в мягкий коврик для женских ног.
— Вам не хватает… — начал Макс, поглаживая подбородок.
— Ну! — нетерпеливо заерзала я.
— Топора! — выдал дворецкий. — Чтобы бить по голове того, кто сказал вам такую глупость, что вы не красивая.
И он улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— То есть, вы думаете, — начала я, успокаиваясь и поглядывая в свое отражение в ложке. — Я ничего так? А если я хочу стать ослепительно красивой!
— Как унитаз? — спросил Макс, натирая ложки и складывая их в шкатулку. — А кого вы ослеплять собрались? Кто у нас завтра по дому на ощупь будет ползать?