Ворошилов со своей Семибратовой подвернулся, затем Лика позвонила, сказала, что вкусный ужин приготовила. А он за день так изголодался. А холодное пивко так манило…
— Чего так?
— Я же говорю, не рискнул. Вдруг влюблюсь!
— И что в этом плохого? — как-то не очень весело улыбнулась Марина.
— Не могу изменить своим подружкам.
— Кому именно?
— Всем!.. И еще, влюбиться — значит предать свою свободу.
— Значит, не был у Лужиной?
— Говорю же, не рискнул. И не оценил, красивая она или всего лишь говорят, что красивая.
— А я оценила.
— Да?
— Мельников действительно красивый мужчина.
— Говорила с ним?
— Не смогла отказать себе в удовольствии! — Марина улыбалась мило, но вместе с тем и хищно. Как будто мелко мстила Макару за что-то.
— Ты что-то о мотивах говорила? — напомнил он.
— Мельников клянется, что не убивал Лужина.
— И это говорит подполковник полиции… Подполковник уголовного розыска!..
— Да и не мог он его убить.
— Почему?
— Ты же сам говорил о расхождениях во времени.
— Ну мы же не знаем, с какой скоростью передвигались Мельников и Лужин. Может, Лужин полз как черепаха, а Мельников бежал как лошадь на тех участках пути, которые не просматривались камерой.
— И все-таки я верю Мельникову.
— И это говорит замужняя женщина, любящая жена!.. Ты если влюбилась, скажи. Буду надеяться, что в следующий раз влюбишься в меня.
— Только в следующей жизни.
— Жаль, — тяжко, напоказ вздохнул Макар.
— Что, если Мельникова на самом деле подставили?
— Ты не поверишь, но я знаю, кто занимается этим делом. Следователь Ситников. И, кстати, поручения он дает не мне, а начальнику нашего доблестного отделения. А майор Хлестов у нас ух! Гроза преступного мира! Ему это дело на один зубок!..
— Хлестова в главное управление переводят, — сказала Марина, с подозрением глядя на Капитонова, как будто догадывалась, что Макар мог знать об их с Хлестовым вчерашнем разговоре.
— Знаешь, что такое дембельский аккорд?
— Ты занимаешься этим делом, а не Хлестов, — Марина качала головой, глядя на майора.
— Ну, хорошо.
Макар и сам допускал подставу в случае Мельникова, и он мог продолжить это дело, тем более что женщина просит. Тем более что от этой женщины зависит его будущее. Он уже немолод, в его возрасте уже управлениями заведуют, а он все еще старший опер. Хлестов уходит, и, если Марина замолвит за него словечко, назначение состоится. Сначала в «убойное» отделение, затем в отдел уголовного розыска, а там, глядишь, и в управление МВД Краснохолмска. Если за ум возьмется. А ему, в общем-то, давно пора стать серьезным.
Но Марина молчала, ничего не обещала. Поблагодарила за понимание и указала на дверь.
Макар вернулся в своей кабинет, выпил воды, бухнулся за стол, откинулся в кресле и закрыл глаза. Ворошилова нет, глупые вопросы задавать некому, а дело Мельникова подождет. В конце концов, Макару и старшим опером неплохо. Должность майорская, звание соответствующее, лет через десять выйдет на пенсию с приличной выслугой. А там будет видно…
Проснулся Макар от шума, кто-то закрыл за собой дверь в кабинет. Или Славина зашла, или Хлестов с вечными своими упреками, а Макар спит. И это при том, что ему нужно отрабатывать поставленную задачу.
Но в кабинет входил Ворошилов. Макар глянул на него, посмотрел на часы. Половина третьего. Это, конечно, хорошо — быть всего лишь старшим опером, когда нет аврала, но проспать четыре часа, проспать обед — это слишком.
— Здравия желаю! — Ворошилов ехидненько улыбался, как будто собирался пожелать ему доброго утра.
— Чем это от тебя воняет? — поморщился Макар.
От лейтенанта реально пахло псиной и дерьмецом.
— Да нет, нормально все, — Ворошилов понюхал правое свое плечо, затем левое. Форма на нем чистая, стрелки на брюках, туфли блестят, а запах отпугивающий.
— Да где ж нормально? — раздувая ноздри, усмехнулся Макар.
— Ну, клетки помогал чистить.
— Клетки?
— Собачьи… Рита мне переодеться одежду дала.
— Рита?
— Я же про нее говорил, она сейчас приютом заведует… Вчера чистили, сегодня.
— Это вместо работы?
— В процессе работы, — угрюмо, но без раскаяния пробубнил Ворошилов.
— Что значит «в процессе»?
— Хотел поближе узнать Котлярову, кто она такая, что за человек. Может, она вовсе не та, за кого себя выдает.
— Очень может быть, — не мог не согласиться Капитонов.
— Вдруг она ставленник строительной компании «Высота»!
— И ты решил ее раскусить?
— Ну да.
— Сначала раздеть, потом раскусить?
— Раздеть?! — возмутился и даже порозовел парень.
— Не смог?
— Даже не пытался!
— А зачем тогда собачьим дерьмом намазался?
— Не мазался я! Просто работал!..
— Сделаем мир лучше?
— А что в этом плохого?
— Ах да, новое поколение, новые взгляды.
— Да, мы такие! И действительно хотим сделать мир лучше.
— Выдуманный мир.
— Ну конечно!
— А есть реальный мир. И я смотрю, ты, парень, перегрелся от соприкосновения с этой реальностью, — усмехнулся Капитонов.
Он тоже в свое время носил розовые очки и на службу в милицию поступал со святой уверенностью в победе добра над злом. А ведь ему еще в академии говорили, что это невозможно…
— Да ну вас! — отчаянно махнул рукой Ворошилов.
— Ты говори, говори, не останавливайся.
— Привыкли жить в этом дерьме!
— Что-то я не понял, это от кого собачьим дерьмом воняет, от меня или от тебя?… Или это Человеком-пауком пахнет?
— Собачьим дерьмом! И меня это ничуть не обижает!
— С одной стороны, это хорошо, а с другой… Давай-ка, дуй ты домой, парень! Душ прими, а еще лучше ванну. И мозг шампунем хорошо помой!
— Да нет, мы там не всё закончили, — Ворошилов кивнул в сторону приюта.
— Еще пойдешь?
— Да. Отпроситься хотел.
— Ты еще Терентьеву с собой возьми, — усмехнулся Макар.
— Уже!
— Что уже?
— Терентьева со мной идет!
— Клетки чистить?
— Забор красить. Работы много.
— Собачья работа во имя человечности?
— И я этим горжусь!
— Свободен!
Макар кивком указал на дверь. И когда Ворошилов ушел, сам отправился в путь.
Он собирался еще раз осмотреть место преступления, а затем уже зайти к Ирине Лужиной.
Но на месте, где недавно лежал труп, стояла красивая женщина немногим за тридцать. И не просто красивая, а запоминающаяся. Такие, как она, отпечатывались в сознании четко, закроешь глаза — и увидишь. Русые вьющиеся волосы, четкий нежный контур лица, глубокие выразительные глаза… Черной ленты на лбу женщины он не увидел, но черная тоска во взгляде угадывалась издалека. Она смотрела и грозно щурилась, невидяще глядя на куст, за которым мог скрываться преступник. Макара она просто не замечала. И вздрогнула, когда он, останавливаясь, кашлянул в кулак.
— Что такое? — сухо и жестко спросила молодая женщина.
— Уверен, что вы Лужина Ирина Михайловна.
— Вы