Читать интересную книгу Вторжение - Михаил Ахманов

– И все вы держите в голове?

– Не все. Нам п’могать вот это, – Йегг коснулся шарика. – Кафф. Ключ. Интерфейс, к’торый делать связь меня и Йо с п’мнящим устройством.

– С компьютером? – Литвин вскинул взгляд к потолочному куполу.

– Ты бы назвать его так. Для нас он п’дсказчик. Дает нужные термины. – Йегг помедлил секунду и спросил: – Ты меня хорошо п’нимаешь?

– Я слышу знакомые слова, но понимаю ли? – Литвин пожал плечами. – Скорее нет, чем да. Я не понимаю, зачем вы убили Рихарда. Не понимаю, что вы сделали с Макнил. Не понимаю, чего вы хотите от меня.

– Рих’ард, Мк’нил, – повторил Йегг. – Те, что быть с тобой? Это их им’на? – Не дожидаясь ответа, он произнес, будто выплюнул, несколько слов. Они были отрывистыми, резкими, напоминающими металлический голос компьютера, и Литвин догадался, что слышит речь бино фаата.

Ответил старик. Ррр-дрр-тратата… Человеческое горло было не в силах воспроизвести эти звуки – они вылетали со скоростью пулеметной очереди.

– Посредник сказал: ему ясно, что ты задать вопросы. Еще сказал, что нет вопрос, к’торый остаться без ответа. Но нужно с’блюдать… как это?.. да, вз’имность. М’жет быть, эквивалентность или равн’весие. Верный термин, так? Посредник предложил с’трудничать. Мы поймать передачи Земля, анализировать, в’брать такое понятие – сделка. Посредник Айве говорить: сделка – когда полезное тебе и полезное нам. Ты – вопрос, мы – вопрос. Ты – ответ, мы – ответ. Так?

Целая речь, тогда как старик, казалось, произнес одну короткую фразу. Что-то переводчик добавил от себя?.. Возможно, но думать над этой загадкой не стоило, были проблемы поважней. К примеру, такая: если чужаки в зоне уверенного радиоприема и худо-бедно разобрались с английским, к чему им лейтенант-коммандер Пол Литвин? Земля вещала – да что там вещала, орала, вопила! – в диапазоне длинных волн; тысячи теле– и радиостанций, как тысячи раскрытых глоток, извергали обзоры и новости, спектакли и фильмы, рекламные ролики и биржевые сводки, музыку, клипы, учебные и развлекательные программы. На любой вкус: хочешь – изучай историю с времен шумеров, хочешь – любуйся пейзажами Новой Гвинеи, хочешь – смотри, как совокупляются люди, пчелы или аллигаторы. Этот поток давал подробную информацию о Земле, о языках и нравах народов, о технологии и географии, политике, общественном устройстве и о чем угодно. Кроме того, был Ультранет, и если подключиться через спутники к его сети, тайн и вовсе не останется. В сравнении с этой Ниагарой известные Литвину секреты не стоили упоминания.

Однако: ты – вопрос, мы – вопрос, ты – ответ, мы – ответ… Полезное тебе и полезное нам… Сделка! К счастью, ее истинная суть осталась для пришельцев непонятной, ибо о взаимной пользе речь не шла. Сделка – кто кого объедет по кривой и сделает это изящнее и ловчее.

Литвин хмыкнул, покосился на стражей у мембраны и сказал:

– Для сделки нужно взаимное доверие. Вы уничтожили наш корабль, убили Рихарда, забрали Эби, меня посадили в клетку… О каком доверии речь?

Йегг перевел, выстрелив серию щелкающих и рычащих звуков. Старик ответил и, поднявшись без видимого усилия, направился к выходу. Охранники зашагали следом. Подходящий момент, решил Литвин; он не испытывал сомнений в том, что одолеет обоих переводчиков. Мышцы его непроизвольно напряглись, однако, поймав взгляд женщины, он постарался расслабиться. Красавица Йо наблюдала за ним – кажется, наблюдала; он не мог судить определенно, так как с трудом улавливал движение зрачков в ее серебряных глазах.

– Посредник Айве сказал: д’верие освещать дорога к пониманию. Он вернется, когда мы установить д’верие.

Шарик-кафф на виске женщины мигнул, и Литвин опять услышал ее высокий чистый голос:

– Мы остаться… останемся. Есть непонятное тебе. Мы объясним.

– Валяйте, – сказал Литвин. – Хотя можно ли верить объяснениям ограниченно разумных? – Кажется, они не поняли, и он добавил: – Когда нет гербовой, пишут на простой. Объясняйте. Начните с гибели моего корабля. Я слушаю.

– Вы нападать, мы защищаться, – произнес Йегг. – Как защищаться, р’шает тот, кто у сферы н’блюдений. Он – Столп Порядка, первый в Связке. Он р’шил изъять из существования. Больше нет нападений. Это… как называется?.. прецедент.

– Не прецедент, урок, – подсказала женщина.

– Значит, урок, – протянул Литвин, испытывая страстное желание свернуть шеи обоим. Впрочем, он привык справляться с яростью; слишком гневливых и безрассудных в десанте не жаловали, зная, что такие долго не живут. – Ладно, так и запишем: мы нападать, вы защищаться, и Столп Порядка решил преподнести урок. Рихард – это тоже урок?

Йегг и Йо одновременно подняли руки перед грудью и плавно развели их в стороны. Жест отрицания? Видимо, потому что Йегг сказал:

– Нет. Это быть другой с’туация, более сложный. Т’кой, когда…

– Если случай более сложный, пусть она объяснит, – Литвин кивнул женщине. – Йо лучше овладела языком.

Йегг медленно закрыл глаза, и шарик на его виске погас. Что это значило – и значило ли что-то вообще? Лица мужчины и женщины были бесстрастны, и никаких следов эмоций он прочитать не мог. Такие похожие на нас и такие чужие, мелькнула мысль. Может, в самом деле ограниченно разумные? Ни улыбки, ни гримасы недовольства или удивления, ровным счетом ничего… Однако, если судить по разговору, тот и другая вполне вменяемы.

– Посредник Айве хотел… хотел вступить в контакт. – Йо коснулась лба тонкими пальцами и протянула руку к Литвину. – Связь без слов… такая… нет термина…

Вздрогнув, Литвин припомнил первого бино фаата, увиденного им, и странное ощущение под черепом. Не боль, не давление, а что-то еще – звуки, гул, мелькающие картины.

– Ментальная связь? Мысленная? – спросил он. – Телепатическая?

– Эти понятия мы извлекли из ваших передач, но они определяются неточно. В них вкладывают различный смысл. – Сфера в волосах женщины вдруг заискрилась, рассыпая цветные блики. – Пусть будет ментальная… мне подсказали, что термин приемлем. У бино фаата такая связь возникла после Второго Затмения. Вы очень похожи на нас, и Йата с Айве решили, что стоит попытаться… – Йо снова прикоснулась к виску. – Но они не сумели войти в контакт ни с тобой, ни с тем, кого ты называешь Рихардом. Есть отличия в структуре мозга, и их попробовали выяснить. Послойное считывание сигналов мозговых клеток… очень сложное исследование, опасное… повредили дыхательный центр.

– Это я уже слышал, – сказал Литвин, скрипнув зубами. – Что с Макнил?

– С вашей кса? Она была слишком возбуждена. Ее погрузили в т’хами. Ты можешь посмотреть.

Йо не шевельнулась, но потолочный купол и задняя стена исчезли. Вместо них раскрылся вид на обширное пространство с гроздьями трубок или шлангов, тянувшихся, казалось, со всех сторон; в этой паутине, на равном удалении друг от друга, лежали нагие человеческие тела – может быть, тысяча, или десять тысяч, или миллион. Это хранилище выглядело бесконечным; шеренги тел уходили вдаль и в стороны, поднимались вверх, словно в каком-то чудовищном складе, где людей держали про запас или, возможно, хранили как совокупность тканей и органов, которые понадобятся другим, тем, кто жил по-настоящему. Изображение приблизилось, стало крупнее, и Литвин увидел, что перед ним женщины. Огромное множество женщин, спящих или находившихся в трансе, и все как будто на одно лицо: застывшие, широко расставленные глаза с голубыми белками, маленькие пухлые рты, чуть заостренные подбородки. Йо несла те же признаки расы, но отличалась большей гармонией черт и экзотической красотой – по крайней мере, на взгляд Литвина.

Макнил лежала или висела при нулевом тяготении в одной из шеренг. Кожа ее была такой же белой, груди такими же маленькими, как у соседок, но рыжие пряди горели ярким пятном в ряду темноволосых головок. Мнилось, что она дремлет с открытыми глазами, уставясь куда-то в пустоту.

– Спит? – спросил Литвин.

– Это т’хами, – пояснила Йо, и картина под куполом погасла. – В состоянии, которое ты называешь сном, жизненные процессы замедляются. Немного. Здесь замедление больше – почти не нужен воздух для дыхания и питательные вещества. Но гормональные процессы идут с обычной скоростью. Это т’хами кса.

– Кса – женщины? Такие же, как ты?

Впервые он заметил, как в ее лице что-то дрогнуло. Но голос был по-прежнему спокоен.

– Не такие. Я не способна к производству потомства.

Литвин покосился на Йегга – тот сидел неподвижно, с опущенными веками, словно медитировал, не видя и не слыша ничего. Как отключенный робот, подумалось ему. Он придвинулся ближе к Йо, взял ее тонкую хрупкую руку, поднес ладонь к губам.

– Но ты все-таки женщина? Твое лицо и тело, как у наших женщин, и пахнешь ты так же сладко… Почему тебе нельзя иметь детей?

– Я не предназначена для этого.

Руку она не отняла – может быть, не понимала, зачем Литвин прижал ее к своей щеке. Кожа на ощупь была нежной, как у юной девушки, ногти овальными и розоватыми, прикосновение пальцев – приятным.