Читать интересную книгу Сокровище призраков - Мария Жукова-Гладкова

– Про его смерть что вам удалось выяснить? – спросила я.

– Он разбился на машине на трассе, которая как раз вела к тому лесу, где нашли меня. Я сопоставил даты. Разбился после того, как выбросил меня. Официальная версия – несчастный случай. Маргарита исчезла. Родственники Галушко после вступления в права наследства быстро продали квартиру. Партнеры пролетели с покупкой новых площадей под магазины. Больше я ничего не знаю.

Глава 10

Стоило Святославу закончить фразу, как в печи заголосил домовой. Святослав резко дернулся и в ужасе уставился на печь. Мы с Ларисой уже были привычны к этим концертам и Лариса велела мне быстро нести стремянку, чтобы точно определить место, откуда исходит звук.

Я сбегала за лестницей, потом взлетела по ней наверх под удивленным взглядом гостя, и мы с Ларисой стали обсуждать, в каком месте звучит громче всего. Лариса посоветовала мне постучать по печке. Я постучала рукой, потом Лариса протянула мне скалку, но на домового наши стуки никак не повлияли. Концерт продолжался, а после исполнения обычной программы все стихло.

Святослав вытер рукой лоб.

– Это не может быть ветер, – заявила Лариса. – Сегодня вообще безветрие.

– Это может быть магнитофон, диктофон или еще какое-то записывающее устройство, – заявил Святослав. – Как я понял, оно тут не в первый раз сработало?

– Каждый вечер, – ответила я. – То есть ночь. Я тут сама живу всего третью ночь. И в третий раз слушаю концерт. Лариса во второй.

– В одно и то же время? – уточнил гость.

– Примерно. Я не засекала.

– Значит, точно что-то включается, – сделал вывод Святослав. – Запрограммировано на одно и то же время. А звуки те же?

Я кивнула. Наверное, стоило бы записать «концерт». Правда, мне было не на что, но это вопрос решаемый. Сына нужно напрячь – заставить его мысль работать в нужную сторону. Ведь вполне может оказаться, что у нас есть, на что записать концерт домового! Я же не касаюсь компьютера. И мало ли что еще есть у моих детей и их друзей…

– Что посоветуете? – тем временем спросила Лариса у гостя.

– Вы хотите, чтобы это замолчало навсегда или найти источник звуков?

– Чтоб замолчало, – сказала я.

– Ну тогда я бы посоветовал истопить печь. Вот только дрова…

– Жаль, ты вчера сломанные стулья выкинула, – посмотрела на меня Лариса.

– Да и без них полно всяких деревяшек, – заметила я и отправилась в кладовку.

Святослав последовал за мной. Джентльмен?

– Вы умеете топить печь? – спросила я у него.

– Научился, – хмыкнул мужчина. – В процессе выздоровления. Никогда не был поклонником деревенского отдыха, но был вынужден прожить в деревне почти три месяца. Пожалуй, самые худшие в моей жизни.

– С возвращением на работу были проблемы? Вас взяли на старое место?

– Спасибо за беспокойство, Марина. Но я, можно сказать, работаю на себя. То есть место я не потерял, а приложив кое-какие усилия, вернул себе старых клиентов. Пришлось, конечно, потрудиться, чтобы войти в курс того, что в этой стране натворили за три месяца… Я – финансовый аналитик. И милиция считала, что мое исчезновение связано с моей профессиональной деятельностью.

– Что вы добровольно-вынужденно переселились в Лондон?

Святослав хмыкнул, выбирая деревяшки для растапливания печи.

– Нет, наши органы считали, что я кому-то посоветовал вложиться не в те акции, а они резко упали в цене.

– Но ведь такое на самом деле могло быть.

– Вероятно, вы никогда не покупали акции.

– Никогда, – признала я. – Мне бы семью прокормить. Какие уж тут акции. Слава богу, ремонт в этой квартире не нужно делать. Я бы, правда, все равно не стала делать. И сил нет, и некогда, и лишних денег нет на хорошие материалы. А плохие покупать не хочется. И нанимать рабочих дорого – если хороших мастеров. Гастарбайтеров никогда бы не стала.

Святослав задал естественный вопрос о том, кто покупал эту квартиру мне и моим детям. Значит, по моему виду не похоже, что у меня есть богатый любовник? Или вообще какой-то любовник?

Я вкратце пояснила. Мы к этому времени уже вернулись на кухню, и Святослав готовился к истреблению «домового». Мужчина затопил печь, от которой рекомендовал отодвинуться Ларисе, внимательно посмотрел на нас и спросил, не слышали ли мы ночью какие-нибудь шаги, вздохи и высказывания.

– Шаги и вздохи, – сказала я. – Высказываний не было. Или только пока.

– Ваша Маргарита слышала? – пораженно воскликнула Лариса.

– Да, и я только что об этом вспомнил. Именно поэтому она и хотела, чтобы я здесь ночевал. Я предлагал встречаться у меня, когда ее муж в командировке. Галушко вообще часто уезжал. И на природу у него были выезды с партнерами – называлось это то ли на рыбалку, то ли на охоту, только добычи он никогда не приносил, кроме венерических заболеваний. Маргарита боялась одна оставаться в этой квартире. Я, признаться, ей не верил. И Галушко не верил.

– То есть эти звуки слышались только, если она оставалась одна?

– Не могу сказать точно. Вроде и при Галушко было. Но он очень крепко спал. Он же поддавал каждый вечер. При мне не было. Но я тоже крепко сплю. «Домового» точно не было. Про него Маргарита не говорила.

– А что за высказывания?

– Что-то типа «Я умер, но я здесь», «Это моя квартира», «Убирайтесь, пока живы». Я вообще думаю, что Маргарита могла сбежать после смерти Галушко, так как уже была на грани нервного срыва. И меня Галушко на ее глазах убил. Такое зрелище на кого угодно подействует. Или сбежала сразу после ухода Галушко со мной – если нашла деньги. Я повторяю: я не знаю. Но теперь я сам услышал «домового» в печи. И если еще вы слышали ночью шаги и вздохи, это говорит о том, что они на самом деле звучат.

– Николай Соколов искал что-то другое, не деньги Галушко, – вдруг сказала Лариса, пробуя печку рукой.

Я кивнула, Святослав неопределенно передернул плечами.

В печке уже весело потрескивал огонь. Я подумала, что осенью до включения отопления теперь не буду страдать от холода. Вообще-то, может, в самом деле камин починить? Хотя бы в мастерской? Дров мне Петя где-нибудь раздобудет. Или я буду ходить на помойку не выбрасывать, а собирать старую мебель. А вдруг что-то найду? Ходят же слухи по Петербургу о том, что в выброшенных старых столиках находились потайные ящички с драгоценностями, письмами известных людей и прочим интересным содержимым. Надо будет и мне более тщательно осмотреть содержимое кладовки. Правда, я там старинной мебели не видела. Даже частей старинной мебели. Я сказала бы, что там свалено то, что с собой не взяли жители коммуналки при переезде.

Лариса тем временем задумчиво осматривала печь и то и дело прикладывала руку к различным местам – проверяла, как нагревается. Я уже раскрыла форточку.

– А ведь пламя до верха не достает? – посмотрела Лариса на гостя.

– Нет, конечно, – усмехнулся он. – Но тепло распространяется. Даже не просто тепло, а жар. Плюс дым. Аппаратура должна испортиться. Кстати, если она установлена в верхней части печи, то ее, скорее всего, спускали сверху. Вы знаете, кто у вас живет сверху?

Я сказала, что женщина с взрослыми сыном и дочерью. Никаких звуков сверху, издаваемых людьми, как в предыдущей квартире, я не слышала. В предыдущей я каждую пятницу, субботу и все праздничные дни «наслаждалась» пьянками с драками и песнопениями. Там жила очень «веселая» семейка. В этой же квартире нас «забавляли» другие звуки.

Внезапно прозвучал долгий звонок в дверь. Мы втроем замерли на местах. Лариса бросила взгляд на часы. Уже перевалило за полночь.

– Похоже, вашим соседям сверху не нравится, что мы топим печь, – хмыкнул Святослав. – Кстати, дети не проснутся?

– Если будет громкий скандал, то проснутся, – сказала я. – Но я не собираюсь никого пускать в квартиру. – Я посмотрела на гостя. – Вы сходите со мной?

– Конечно.

Мы пошли в коридор. Лариса осталась, успев быстро мне подмигнуть.

Я спросила: «Кто?» – но ответа не последовало. Больше не звонили. В глазок никого не было видно. Ушли?

– Открывайте, – сказал Святослав, стоявший рядом.

Я открыла, в первый момент никого не увидела, так как смотрела прямо перед собой, а не под ноги, потом с трудом сдержалась, чтобы не заорать, и закрыла рот двумя руками.

На полу перед дверью, закрывая выход, лежал бомж. То есть это было моей первой мыслью. Мужчина неопределенного возраста был обнажен по пояс, торс покрывали многочисленные татуировки, значения которых я не знала. Верхняя часть тела показалась мне синей – то ли от татуировок, то ли от какого-то ненормального цвета кожи. На мужчине также были мешковатые штаны с несколькими заплатами разного цвета, раздолбанные ботинки, просившие каши. В дырку проглядывал голый палец. Мужчина давно не стригся и не брился. От него воняло старой мочой и еще какой-то гадостью, происхождения которой я определить не могла.

Святослав тихо выругался себе под нос, потом слегка нагнулся над мужиком.