У Тары закружилась голова.
— Что?
— Я собираюсь приготовить тебе пенную ванну.
Мысли у Тары путались.
Последний раз она принимала ванну еще в детстве. Потом у нее никогда не было времени на такую роскошь.
— Я обычно моюсь под душем. Так быстрее.
— Разве не ты сама говорила прошлой ночью, что мечтаешь вздохнуть свободно, побыть самой собой, не думать ни о чем?
— Разве я так гово…
— Именно так ты и говорила. — Клинт встал из-за стола и пошел в ванную. — Хоть один из нас имеет право расслабиться? — донесся оттуда его голос.
— Да, но почему ты решил, что это должна быть я? — Услышав шум воды в ванной, Тара пришла в себя.
Клинт Эндовер набирает для меня ванну? Девушка нервно хихикнула. Но она не могла сдержать возбужденную дрожь и теплую волну, растекавшуюся внизу живота.
— Если ты готова, можешь залезать.
Тара подскочила.
— Что?
— Иди сюда, — велел Клинт. Она задрожала еще сильнее.
— А посуда? — схватилась она за спасительную соломинку.
— Посудой займусь я.
Тара поднялась и на ватных ногах пошла в ванную. Она стояла в дверном проеме и изо всех сил старалась казаться равнодушной.
Но это было нелегко.
В темноте горели свечи, которые практичная Тара хранила на кухне на случай непредвиденного отключения электричества. В воздухе витал аромат ванильного геля для душа. Пламя свечей заставляло пузырьки играть всеми цветами радуги. Рядом со всем этим великолепием стоял Клинт.
Таре немедленно захотелось сбежать.
По правде говоря, в этом доме романтике места не было. Свечи и гель использовались здесь лишь в практических целях, а сексуальные мужчины в обтягивающих футболках не готовили завтраки.
И не наполняли пенные ванны.
До этого дня.
Огоньки свечей отражались в темных глазах Клинта.
— Хватит раздумывать, Тара. Не все в этой жизни нужно анализировать.
— Но я и не пытаюсь…
— Пытаешься. Не надо. Просто ложись в ванну.
— А ты… — Она судорожно вздохнула, не зная, как закончить вопрос. — Тоже будешь?
— Нет. Это все только для тебя. Раздевайся и лезь в воду.
Тара нервно облизнулась, но не двинулась с места. Ей казалось, ее сердце грохочет на весь дом. Клинт подошел к ней и сказал:
— Могу помочь… Если хочешь.
Тара почувствовала, как между ног у нее все стало совсем горячим. Клинт хочет раздеть ее, уложить в ванну и уйти. Но она-то желает совсем другого! Она хотела бы, чтобы Клинт медленно раздевал ее, а она смотрела бы на отражение своей наготы в его глазах.
— Хочу, — произнесла она хрипло, будто заключая договор с дьяволом.
Искра желания зажгла его глаза.
— Подними руки.
Тара колебалась лишь мгновение, потом закинула руки за голову.
Она слышала, как его дыхание становится прерывистым, чувствовала его руки на своей талии. Клинт медленно потянул вверх ее синий топ, открывая белую хлопчатобумажную маечку.
— Мне продолжать? — спросил он хриплым голосом, бросив топ на пол.
Таре показалось, что она сходит с ума. Или, наоборот, ее истинная натура впервые вырвалась на свободу? Она не знала, да ее это и не заботило. Она хотела чувствовать на коже его жадные взгляды.
Тара снова подняла руки. Клинт снял и отбросил еще часть ее брони.
— Я не остановлюсь, пока ты сама не попросишь, — сказал он, нащупывая застежку бюстгальтера.
Тара в ответ смогла лишь слабо кивнуть головой.
Единственное, о чем она в состоянии была думать: как потрясающе чувствовать прикосновение его пальцев.
Клинт расстегнул застежку и спустил лямочки с ее хрупких плеч.
Тара ощутила, как теплый воздух щекочет ее соски, закрыла глаза и вздохнула.
— Сними с меня все, — попросила она, чувствуя его взгляд, понимая, что это уже не воздух, а пальцы Клинта ласкают ее грудь.
Она слышала, как его дыхание становится все чаще и тяжелее. Его руки опять опустились к ее талии, расстегнули молнию джинсов и спустили их вниз.
— Тара… — произнес Клинт хрипло. Она открыла глаза.
Клинт стоял в метре от нее, яростно блестя глазами, будто голодный хищник, который не решается накинуться на свою добычу.
— Ванна остынет, — сказал он резко.
— Что?
Она стояла перед ним полуголая и растерянная.
— Тара…
Тара видела муку на его лице. Ту же муку, которая терзала ее.
Это был страх утратить контроль над собой. Тара готова была пойти на это. Клинт — нет.
— Я пойду…
— Клинт…
Но он уже вышел.
Свечи мерцали вокруг нее. Воздух благоухал ванилью. А вот романтика улетучилась.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Клинт сидел у ее постели, глядя, как тени ветреной зимней ночи скользят по тонкому лицу.
На Таре была бледно-зеленая маечка. Что было под ней, он не видел из-за одеяла. Она выглядела совсем девочкой. Хотя Клинт отчетливо помнил ее прекрасные формы, которые видел сегодня в ванной комнате.
Клинт позволил себе немного помечтать об утренней сцене: нежная прозрачная кожа, узкая талия круто перетекает в округлые бедра, полная грудь, возбужденно торчащие соски…
Весь день он только о том и думал, что мог поцеловать эту налитую грудь, подразнить языком темные ягодки, и Тара не оттолкнула бы его.
Одна эта мысль заставляла его мужское существо вздыматься и твердеть.
А он сбежал.
Почему? Ради нее? Ради себя?
Чтобы не дать расцвести желанию, которое, он был уверен, им не дано удовлетворить?
Желанию, которое могло разрушить их жизнь, лишить ее упорядоченности и предсказуемости, за которую они оба цеплялись.
Шрам на его груди внезапно заныл, но Клинт решил не обращать на это внимания и наслаждаться зрелищем открывающейся красоты, пока она была ему доступна.
Борясь с желанием дотронуться до Тары, он скрестил руки на груди. Клинт поражался собственному стремлению постоянно быть рядом с этой женщиной. Не только для того, чтобы защитить ее или насладиться ею.
Здесь есть что-то еще.
Он давно понял: когда Тара рядом, когда она смотрит ему в глаза, произносит его имя, на ее призыв внутри Клинта откликается какой-то другой человек, незнакомый даже ему самому. Живой человек, а не ходячий труп, в который он превратился за последние три года. И пусть новое чувство тревожило и мучило его, но это была жизнь. Разве мог Клинт от нее отказаться?
А Тара мирно спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Вдруг ее ресницы затрепетали. Тара открыла глаза и посмотрела на Клинта без страха и удивления, только немного смущенно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});