На дорогу перед броневиком вдруг выскочил черный, с такой скоростью, будто хотел броситься под машину, пересек полосу земли, взмахнул рукой… На крыше «Малыша» взорвалась граната.
Машина вильнула, черный прыгнул – и каким-то невероятным образом прилип к выпуклому лобовому колпаку. Расставив руки и ноги, он пополз вверх, как морская звезда. Над кабиной выдвинулся пулемет, короткий ствол его накренился, оружие загрохотало… Нет, черный был слишком близко, пули проносились над ним. Пулемет смолк, турель поехала вниз.
Черный полз дальше. Машина ехала все быстрее, ее качало на ухабах. Сбоку открылась дверца, появилась долговязая фигура Пригоршни. Ветер развевал его светлую шевелюру. Сталкер встал на подножке, перегнулся через раскрытую дверцу и почти в упор несколько раз выстрелил в голову черного.
Больше всего Емелю поразило то, что нападающий не сразу свалился с колпака. После первых двух выстрелов он еще карабкался, равномерно двигая руками, после третьего замер – и лишь когда Пригоршня расстрелял почти всю обойму, соскользнул обратно, чтобы упасть под колеса машины.
Пригоршня исчез в кабине. Дверца захлопнулась.
И через мгновение броневик скрылся за склоном.
Только тут Емеля опомнился. Он присел, пытаясь сообразить, что к чему. Когда черный напал, броневик ехал по нижнему, самому широкому кольцу дороги. Еще немного – и спустится с холма. И тогда устремится прямо к Емеле, правильно? Ведь с двух сторон лес, не поедут же они… Хотя могут, наверное. Эта махина вполне способна ломать небольшие деревца. Нет, сквозь чащу не продерутся – а там, откуда Емеля прибежал, была именно чаща.
Он кивнул и вновь улегся плашмя на обочине. Выстрелы на холме все еще звучали, хотя теперь лишь одиночные. Сталкер перевернулся на бок, расстегнул круглую сумку и нащупал то, что лежало внутри. Хорошо, что не гранаты, не хотелось бы швырять их в броневик с этими двумя… Не потому что Емеля как-то особо любил Химика с Пригоршней, просто так уж получилось: в своей жизни он убил бессчетное количество крыс, слепых псов, кабанов, даже с бюрерами дело имел, даже полтергейста как-то завалить смог, когда занесло в одни подземелья… Но вот людей – нет. Ни одного человека, ни разу. И Емеля не хотел открывать счет.
Он услышал гул двигателя, поднял голову. Броневик катил по дороге в его сторону, и сталкер приготовился.
* * *
– Даже топлива не успели взять, – сказал раскрасневшийся Пригоршня. – Ты видел, а? Нет, ты видел? – он показал на кровавый развод в верхней части колпака. – Я ж в него три раза, четыре, пять… Пять пуль в башку! Да у него череп как сито уже был, а он все полз!
Откинувшись на сиденье, он вытянул длинные ноги под панель.
– Это монолитовец был, – сказал Химик.
Напарник не проявил удивления.
– А я понял, – откликнулся он.
– Ты что, видел их раньше?
– Да нет… Так, догадался как-то, сам не знаю. Такое ощущение возникло, когда он вниз уже стал сползать… вроде вихрь темный рядом поднялся, невидимый. И будто вопль я услышал, только… Только неслышный. А ты ничего такого не почувствовал?
– Вроде почувствовал.
Химик немного сбросил скорость, оглядел мониторы.
– Значит, смотри. Сейчас я влево дам, чтоб с дороги убраться… Это кто такой?
– Кто, где? – заволновался Никита, хватаясь за джойстик пулемета.
– Показалось, на обочине кто-то мелькнул. Вроде привстал и рукой махнул, будто гранату в нас…
– Нет, граната не взрывалась сейчас никакая. А вот тогда – взорвалась. И, думаю, башню повредила. Надо проверить.
– Сейчас проверим. Вон впереди развилка, видишь? Возле нее поверну влево. Дальше, кажется, поле, а за ним опять холмы. Там где-нибудь и встанем. Вроде никто нас не преследует, но… черт знает, сколько этих черных на самом деле было. И еще, Никита. По-моему, на склоне Болотник стоял, когда мы уезжали оттуда.
– А Болотник тут при чем? – изумился Пригоршня. – Еще только этого психа нам не хватало! – он покосился на Химика. – Слушай… а ты ведь знаком с ним был раньше?
– И ты с ним знаком был. И сейчас знаком.
– Нет, я имею в виду… Ну, дружили вы вроде?
Повернув, Андрей сбросил скорость. Приземистый холм, где стоял Лесной дом, остался далеко позади.
– Нет, не дружил. С таким человеком невозможно дружить. И потом, он нас старше гораздо.
– Да ну – гораздо. Я раз видел его без капюшона – среднего возраста мужик.
– Это только кажется так. Ладно, сейчас другое важно. Если Болотник с черными там появился – значит, что? Значит, он тоже на вражескую корпорацию работает, которая не желает, чтобы мы эту штуку к ЧАЭС доставили.
Теперь они ехали совсем медленно, оставляя в мягкой земле широкие и глубокие колеи. Было тихо, от холма не доносилось ни взрывов, ни выстрелов.
– Ты что, веришь в эту ерунду? Слон выдумал тоже… корпорации у него какие-то, видите ли.
– Нет, не верю. Но надо ж как-то называть наших… наших противников. – Андрей повернулся к напарнику, окинул его взглядом и вдруг усмехнулся. – Никита, а ты артистично там сельского парня изобразил. Такого… Мыколу из колхоза. Как ты рыбу эту начал горстями из тарелки тягать и в рот засовывать – я подумал, переигрываешь, но потом вижу: нет, все в тему.
Никита ухмыльнулся в ответ.
– Догадался, а?
– Ну ясно, догадался. Я ж тебя знаю… Тебя, конечно, светское воспитание обошло стороной, но не до такой степени.
– Это я чтоб Слон меня и принял за такого… из колхоза, – пояснил Пригоршня самодовольно. – Чтоб расслабился и внимания на меня не обращал, только с тобой беседовал. А сам я в это время оглядывался, обстановку изучал, Касьяна контролировал… Ну, вдруг не так бы у вас разговор пошел, и им бы приспичило прям там нас на месте и положить? Я б тогда Касьяну так успел в челюсть двинуть… Он бы через то окно улетел вместе с решеткой. Ладно, приехали вроде? Тормози.
* * *
Макс Болотник сумел утащить единственного оставшегося в живых монолитовца в лес. Он понимал: долго здесь находиться нельзя, вскоре охрана Лесного дома придет в себя, и тогда Слон отправит людей прочесывать ближайшие окрестности. Но тащить сектанта далеко и не имело смысла: тот умирал. Пули размозжили правое запястье и пальцы, разворотили плечо и ногу, две попали в живот. Монолитовец истекал кровью… но не стонал, вообще никак не показывал, что страдает. Болотник впервые столкнулся с таким; нормальный человек сейчас бы орал, хрипел, выл от боли…
Макс положил умирающего на землю, снял с него черную куртку, свернул и подсунул под голову. Бледное лицо обратилось к нему. Темные глаза не моргали. Сбоку на лбу кожа была рассечена осколком, по виску текла кровь. Берет куда-то подевался, лысина монолитовца блестела от пота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});