Читать интересную книгу Тайна смерти мисс Вейн - Энтони Беркли

— Боюсь, что нет. Наверное, мне и говорить об этом не стоило бы, но, может быть, это даст вам материал для дальнейшего расследования.

— Полагаю, что так оно и будет. Именно об этом я и хотел узнать.

Роджер вырвал пучок травы и бросил его в море.

— Маргарет, — сказал он вдруг, — а что вы сами обо всем этом думаете? Каково ваше собственное, то есть не для публикации, мнение?

— Мне кажется, в этом деле кроется гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, — ни минуты не колеблясь, заявила девушка.

— И я тоже так думаю, клянусь Юпитером! — поддакнул Энтони.

— Да, — задумчиво подтвердил и Роджер. — Но все эго так чертовски зыбко и неопределенно. Иметь бы хоть малейшую путеводную нить в этом лабиринте. Вы чрезвычайно расширили область расследования рассказом о своей двоюродной сестре, но тем не менее мы бредем ощупью в кромешной тьме. Все, что мы знаем, сводится к следующему: хотя никто явно не выражал своей неприязни к ней, некоторые могли ее чувствовать. Неужели в данном случае нет какого-то более определенного человека? Может быть, кто-то имел причины ее ненавидеть или иметь причину желать ей смерти. Подумайте как следует, напрягите мозги.

Маргарет послушно последовала его совету, и несколько минут стояло молчание, нарушаемое только криками проносящихся мимо чаек и шумом волн у прибрежных камней.

— Да, есть лишь один человек, который, по-моему, мог бы ненавидеть Элси, — сказала она наконец, — и даже ненавидел ее, я уверена, независимо от того, были для этого основания или нет. Это миссис Рассел!

Роджер снова приподнялся на локте.

— Миссис Рассел? — жадно переспросил он. — А почему она ненавидела миссис Вэйн?

— У нее возникло мнение, что между Элси и мистером Рассел завязались чересчур дружеские, откровенно говоря, отношения.

— Ого! Действие пьесы осложняется. А их отношения действительно были таковыми?

— Не знаю. Они определенно очень были дружны, но были ли их отношения слишком дружескими — этого я сказать не могу.

— Но это возможно?

— Совершенно — особенно, что касается Элси. У нее не было ни моральных принципов, ни угрызений совести.

— А мистер Рассел? Что он за человек?

— Ну такой краснолицый, мясистый весельчак, похожий на охотника со старинных гравюр.

— Как раз тот мужской тип, которому нравятся женщины вроде нее. Да, думаю, такие отношения между ними были вполне вероятны, насколько это касается его, а?

— Я бы этому не удивилась.

Роджер с энтузиазмом стукнул кулаком по дерну:

— Ну, Маргарет, клянусь Юпитером, тут вы, пожалуй, попали в точку. Разумеется, миссис Рассел просто погибала от ревности. А ревность самый главный мотив для убийства.

— Не слишком ли мы даем волю воображению? — засомневалась девушка.

— Нисколько! А теперь скажите, что за женщина сама миссис Рассел?

— Ну, она, по-моему, очень толстая, очень резкая и решительная. Большинство сочли бы ее просто грубой, но мне она скорее нравится. Теперь она совсем некрасивая, хотя прежде, возможно, была хорошенькая. Она носит пенсне, у нее небольшая седина, и ей, наверное, уже лет сорок пять.

— Иначе говоря, это женщина, которая должна жгуче ревновать мужа к молодой и хорошенькой соседке, которая с невинным видом строит ее мужу глазки, — удовлетворенно подвел итог Роджер.

— Постойте! — взволнованно воскликнул Энтони. — Вы сказали, что она крупная женщина, да? Тогда у нее должны быть большие ноги?

— Да, наверное, большие, а что?

Мужчины обменялись многозначительным взглядом, и Роджер вскочил с места.

— Молодец, Энтони! Ты вспомнил о чьих-то больших следах, да? Ну что ж, прощайте, дети мои. Развлекайте друг друга, до ленча еще есть время.

— Но куда вы идете, Роджер? — вскричала Маргарет.

— Хочу кое-что разузнать о леди с большими ногами и ревнивым характером, — крикнул на ходу Роджер, молниеносно скрываясь из виду за выступом скалы.

Глава 8

Которая знакомит нас со священником, похожим на козла

Пока Роджер быстро шел вдоль гребня скал в сторону Ладмута, у него еще не было определенного плана действий. Внезапное бегство от собеседников было продиктовано двумя инстинктивными побуждениями: во-первых, ему хотелось в одиночестве поразмыслить над смыслом свежей информации, а во-вторых, он считал, что Энтони и Маргарет будут вовсе не против, чтобы остаться в компании, не разбавленной присутствием третьего лишнего. Его первой мыслью, также импульсивной, было нагрянуть в дом миссис Рассел и задать леди, удивленной незваным вторжением, тысячу не терпящих отлагательства вопросов, однако, поразмыслив, он отказался от столь поспешного шага. Усевшись на встречном холмике, откуда было хорошо видно море, он вытащил трубку, зажег ее и стал размышлять.

Вскоре он уже пришел к выводу, что если новая сфера расследований и не ведет в тупик, то тем не менее сначала надо найти удовлетворительный ответ на два очень важных вопроса. Один из них касался башмаков миссис Рассел: соответствуют они второй паре следов, запечатленной на грязи высохшей лужи, которые показал ему инспектор, или нет? Если да, то это ничего не доказывало, кроме того, что миссис Рассел относится к числу подозреваемых особ; а если они не соответствуют им, ее немедленно надо исключить из этого числа. Второй вопрос, и гораздо более важный, состоял в следующем: кто был в доме Расселов в момент предполагаемого визита миссис Вэйн?

Роджер все еще раздумывал над интересными возможностями, зависящими от ответов на этот вопрос, когда раздавшийся сзади тихий голос прервал его рассуждения.

— Прекрасный вид на море открывается с этого места, не правда ли, сэр!

Роджер обернулся и увидел невысокого пожилого священника с серебристой шевелюрой и лицом добродушной безбородой козы. Коза благосклонно смотрела на Роджера сквозь большие очки в роговой оправе.

«О господи! Местный священник», — мысленно простонал Роджер! Не потому, что он не любил священников, местных или каких-либо других, но потому, что священники — люди разговорчивые, а Роджер как раз в этот самый момент был не склонен к разговорам. Однако вслух он довольно любезно сказал: «О да, действительно вид чудесный».

Невысокий священник смотрел на него все так же благосклонно, а солнце посверкивало на стеклах его огромных очков. Он не уходил, хотя вроде и не собирался задерживаться. Он колебался.

«Сейчас заговорит, — опять простонал про себя Роджер. — Ему хочется поговорить. Ему ужасно этого хочется. Готов прозакладывать свою трубку против Колизея, что он сейчас заговорит!»

Дедуктивный вывод Роджера попал в точку. Было совершенно очевидно, что маленький старый священник имел твердое намерение побеседовать. Говоря откровенно, завидев издали спину Роджера, он свернул с дороги и прошел лишние четверть мили, только чтобы удовлетворить эту потребность. И он сказал:

— Не припомню, чтобы встречал вас в нашей маленькой деревне. Вы, наверное, пришли из Сэндси?

— Нет, — терпеливо пояснил Роджер, — я остановился в Ладмуте.

— Ах! И конечно у миссис Джеймсон? Я слышал, что она ожидает гостя.

— Нет, в гостинице «Корона».

— О! Господи помилуй! Неужели я говорю с самим мистером Роджером Шерингэмом? — зачирикал маленький священник.

— Да, это мое имя, сэр, — подтвердил Роджер, мысленно отметив быстроту распространения слухов и то, в сколь неземные сферы они проникают.

— Мой дорогой сэр! — благодушие священника стало почти лучезарным. — Позвольте обменяться с вами рукопожатием. Вы должны позволить! Это в высшей степени замечательный момент. Я прочел все ваши книги, все до единой, и не могу выразить, какое наслаждение получил от чтения. Нет, только подумать!

Роджера нисколько не смутил такой поворот нечаянной встречи, и он от всего сердца пожал руку своего поклонника.

— Вы очень добры, — улыбнулся он. — Очень-очень добры. Не буду притворяться, что меня такое внимание не радует. Писатель, который делает вид, что ему все равно, когда восхищаются его книгами, просто лицемер, лжец и самоуверенный осел.

— Совершенно верно, — согласился несколько озадаченный священник, — совершенно верно, не сомневаюсь в этом. Ну и ну!

— А как вы узнали, что я остановился в «Короне», сэр?

— О, подобные слухи распространяются в такой маленькой общине, как наша, мистер Шерингэм, очень-очень быстро, если позволено будет сказать. Я знаю ваши книги и, более того, читаю ваши статьи в «Курьер», включая и ту, что напечатана сегодня утром!.. Да, печальное дело привело вас сюда, мистер Шерингэм! Очень-очень печальное! Господи помилуй, бедная женщина, бедная женщина!

Недовольство Роджера от того, что прервали его размышления, уже существенно смягчившиеся, при — этих словах исчезло совершенно. Если этот болтливый старик обладает какими-нибудь интересными сведениями, можно заставить его выболтать их. Возможно, эта встреча окажется, в конечном счете, плодотворной. В любом случае, неплохо быть persona grata[5] в глазах викария.