— Предлагаю тост за милых дам! — объявил Владимир.
— И за хозяйку в особенности, — начал свои ухаживания Митюшин. Самогон оказался крепким, но не очень приятным на запах. Домашняя обстановка на Митюшина благосклонно и он решил поднять интерес к гостю, сделав ему немного рекламы.
— Наш Владимир, может предсказывать будущее. Знает, какие события могут произойти.
— Это как? Вы предсказатель? Гадаете по руке? — сделала полуоборот в его сторону Лариса. Тот недовольно посмотрел в сторону водителя.
— Может, мне погадаете? — протянула женщина руку. Владимир взял ее запястье, нежно потрогал пальчики и погладил ладонь, от чего Лариса покраснела.
— Я не хиромант. Константин имел ввиду глобальные изменения в формате государств.
— Какой вы умный, — сомлела Лара от таких слов.
— И что же нас ожидает, как государство? — поддержала беседу Полина.
— Зная прошедшие события, можно спрогнозировать и предстоящие. Если вас интересует исход этой войны, то можно с уверенностью сказать, что…, - и тут, как говорят в народе, Остапа понесло! Все слушали прогнозы Владимира относительно Второй мировой войны с открытым ртом. Они были настолько смелы и шокирующие, что Полина Егоровна даже поинтересовалась: «- А о таком разве можно говорить?»
Резон в таких словах конечно был. Людей забирали и за меньшие фантазии. Костик уже и пожалел, что спровоцировал Владимира. Ему то, что? Он ведь призрак. Исчезнет, да и все, а вот его могут и потащить к следователю за такую дружбу. Тут антисоветчиной попахивает, хотя по большому счету ничего такого Кузнецов и не говорил. Чтобы перебить эту тему Константин подошел к граммофону и предложил устроить танцы. Почему и нет? Завели аппарат и он слегка со скрипом, но все же выдал музыкальные композиции 40-х годов. У Полины Егоровны имелось несколько пластинок, на которых были записаны вальсы. Костик потащил танцевать хозяйку, а Кузнецову ничего не оставалось делать, как пригласить Ларису. Соседка была без ума от шарма незваного гостя, его начитанности и странного костюма, в котором тот явился перед их глазами. Ничего практичней, чем спортивный костюм и кроссовки Вовка подобрать не мог. Если бы проснувшаяся Ольга спросила его о причине такого ночного маскарада, то он запросто мог сказать, что ему стало плохо, и он собирался выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Краем глаза Владимир видел, как его знакомый или дружок, теперь уже и не поймешь, как можно было назвать водителя ЗИСа, во время танца плотно прижимал к себе хозяйку, и это судя по всему, ей это нравилось. Почему бы и ему не позволить себе нечто подобное? Сельский самогон начинал туманить мозг горожанина. Его рука непроизвольно скатилась чуть ниже с плеча женщины. Он сделал ею усилие, и Лариса резко сократила дистанцию между ними, упершись в партнера животиком и грудью. Молодая соседка не отпрянула, и это вселяло в парня надежду. Когда они вернулись за стол и начали новую беседу, Кузнецов положил на спинку стула спутницы свою руку и откровенно поглаживал Ларису по плечу.
— Полина Егоровна, — склонился к хозяйке красногвардеец.
— Не найдется у вас местечко и для моего друга?
— Отчего же. Найдется. У меня две спальни. Есть куда гостей положить, — не отказала в крове хозяйка.
— Вот и хорошо. Пусть он один в спальне и спит. Не терплю его храп, — сделал ход конем Митюшин. Получалось, что инженер будет спать сам, а где тогда станет размещаться Константин, если в доме всего две спальни? Уж не в хозяйское ложе он собрался? Полина прищурила глазки, внимательно рассматривая наглую физиономию гостя. Под таким взглядом Константин заерзал на месте. Если Полина Егоровна отклонит его тайное предложение, то все его наполеоновские планы рухнут и ему действительно придется слушать сопение товарища. Наверное, у нее были собственные соображения по этому поводу, и ни каких отрицательных эмоций не последовало. За окном полыхнула зарница, и грянул гром.
— Точно дождь собирается, — встала из-за стола вдова.
— Надо белье снимать.
— Пойдем, покурим, — предложил Константин своему дружку. Лариска увязалась следом за хозяйкой. Женщины снимали с бельевой веревки форму Митюшина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лора, тебе домой не пора? Видишь, какая гроза заходит.
— Гонишь? — насупилась соседка.
— Нет. Что свекруха скажет? — переживала за подругу Полина.
— Когда ее сыночек обрюхатил дочку председателя, тогда молчала? Пусть и сейчас помалкивает. Я к подруге в гости пошла. Имею на это право? — зло выпалила Лариса.
— Бабы языками чесать начнут, — продолжала хозяйка.
— В деревне ведь знают, что у меня на постое солдатик.
— Так это у тебя, а я тут при чем? Ну, посидели, выпили и что? — корчила из себя наивную девочку Лариса.
— А этот инженеришка, как тебе? Впрочем, о чем я говорю? — не стала развивать тему Полина.
— Поль, о нем в деревне никто не знает. Он объявился, как снег на голову, — продолжила тему Лариса.
— Сегодня не знают, так завтра узнают. Мне на эти сплетни наплевать. Я баба вольная, вдова, а тебе с этим жить. Навыдумывают ведь бабы всякое, потом не отмоешься.
— На то они и бабы. Да и какое им дело до меня, когда в деревне полно солдат. Пусть о других выдумывают. Я у тебя еще малехо посижу и побегу, — приняла решение Лариса.
В это время мужики стояли на пороге, наблюдая за женщинами. Митюшин пытался скрутить самокрутку.
— Да не мучайся ты, — буркнул Володя, доставая из кармана пачку сигарет.
— Закуривай мои, — предложил он, открывая пачку. Костя с интересом разглядывал табачное изделие путешественника во времени.
— По иностранному написано. А это, что за животина нарисована?
— Верблюд, — пояснил Владимир.
— Специально их с собой прихватил. Как знал, что пригодятся. Бери, бери, это «союзнические».
— Американские что — ли? — догадался Митюшин.
— Типа того. Я возьму одну, а остальные можешь забирать себе, — разрешил Кузнецов. Водитель от подарка не отказался. Солдатик затянулся, анализируя свои ощущения от иностранного курева.
— Ты еще долго меня преследовать будешь? — спросил Митюшин, выпуская изо рта струйку дыма.
— Кстати, неплохие сигареты, — похвалил водитель союзников.
— Ты, что думаешь, мне это нравится? Меня чуть было «юнкерс» не прикончил на переправе. Я уже спать боюсь. Как закрою глаза, так к тебе попадаю. Ты меня как магнит притягиваешь. Тут психом скоро станешь, — высказал свои негативные эмоции Владимир.
— А я при чем? Мне тоже с тобой не сладко. Ты исчез на глазах у сержанта, и он теперь на меня косится. Сегодня появился ниоткуда. Я все время вру о тебе. Полина предоставит тебе ночлег, только я тебя прошу, постарайся без всяких фокусов. Для меня эта ночь очень важна, — попросил Митюшин.
— Ты, что глаз положил на хозяйку? — усмехнулся Кузнецов.
— Как же жена, дети? — давил путешественник на мораль.
— Свою жену и детей я люблю. Это немного другое. Поле самой тоже нелегко. Она хорошая баба. В отличие от тебя, о жене и детях не упоминала. Понимает, что это больная для меня тема. Я ведь не предлагаю жениться. Завтра меня уже здесь не будет. Мы, как два огонька блуждающих во тьме, слились в какой-то момент и снова разбежались по сторонам. Кто знает, что с нами будет завтра? «Юнкерс» прилетит или просто снаряд. Надо радоваться каждому дню, — достаточно серьезно произнес водитель.
— Да ты философ, как я погляжу, — улыбнулся собеседник.
— Станешь тут им. Война заставляет смотреть на вещи совсем по-другому. Ты бы тоже подумал об этом. Кто знает, где я окажусь завтра? Если я твой магнит, то и тебе нести эту ношу. Может засада или самолет? Тебе там у себя хорошо, спокойно?
— Ну, да. Любящая жена, квартира, машина, работа, все у меня есть, — признался Владимир.
— Значит, чего-то не хватает, — снова выпустил дымок водитель.
— Это еще почему? — не понял Кузнецов.
— Потому-что ты здесь. Значит, чего-то тебе не хватает, если оказался со мной рядом, — по- своему рассудил Митюшин.