Читать интересную книгу Роман о Виолетте - Александр Дюма

Ванна была широкая, в ней хватало места для двоих. Графиня перешагнула через край и соскользнула к Виолетте.

Кристально прозрачная вода позволяла видеть все подробности происходящего.

Графиня обвила Виолетту словно уж, просунула голову ей под плечо и, впившись по пути в волосы под мышкой, губами потянулась к ее рту.

– Вот ты и попалась, негодница, сейчас поплатишься за то, что заставила меня страдать. Для начала подставь свой ротик, губки и язык; как подумаю, что первым их коснулся мужчина и что это он научил тебя целоваться, – готова задушить тебя от ярости!

И, подобно змее, выбрасывающей свое жало, она вонзалась в нее поцелуями, водя рукой вокруг ее груди.

– О, милые, любимые мои грудки! – шептала графиня. – Это из-за вас я потеряла голову, это вы толкнули меня на сумасбродства!

Она приникла, запрокинув голову назад, полузакрыв глаза; ее прерывистое дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы.

– Скажи же хоть слово, радость моя, – попросила она.

– Одетта, милая Одетта, – покорно отозвалась Виолетта.

– Вы только послушайте, каким тоном она это произносит, маленькая ледышка, как будто просто здоровается. С оглядкой, не услышал бы наш Кристиан! Но погодите, сейчас добавим в ключе еще один диез и поднимем строй на полтона выше.

Ее рука спустилась от груди к бедру и ниже, там на мгновение замерла, словно не решаясь переступить невидимую черту.

– Чувствуешь биение моего сердца у твоей груди? Ах, если бы оно могло слиться в поцелуе с твоим сердечком, как сливаются наши губы!.. Ты чувствуешь?

– О да, – выдохнула Виолетта, начиная понемногу распаляться. – А теперь ты пальцем…

– Какая ты юная, несозревшая, я едва прощупываю любовный бутончик, который дает начало жизни всему в природе. Ах, наконец, вот он!

– Твои прикосновения так легки, нежны, палец так трепещет.

– Может, тебе хочется побыстрее или посильнее?

– Нет, нет, вот так хорошо.

– А ты что же, где должны быть твои руки?

– Я тебе говорила… я ничего не умею, мне все нужно разъяснять.

– И даже как достичь наслаждения?

– Нет, с этим все в порядке! Оно приходит само по себе. Одетта… милая Одетта!.. Ах, Оде..

Графиня замкнула ей рот поцелуем.

– В добрый час, – произнесла она, – но говорить на каком-либо языке – это еще полдела, следует еще правильно поставить произношение.

– Я буду прилежной ученицей, – пообещала Виолетта, – и постараюсь все усвоить.

– Тогда выйдем из ванной, не могу же я держать голову под водой, а мне надо растолковать тебе словами то, что еще не успел рассказать мой палец.

– Выходим, – согласилась Виолетта, – здесь тепло, и полотенце рядом.

– Давай я тебя оботру, – предложила графиня.

И, поднявшись из воды, сверкающая, горделивая, словно Фетида, она была уверена, что одержала надо мной верх и торжествовала свою победу.

Она приподняла Виолетту, заключив ее в объятия; та метнула взгляд в мою сторону, словно извиняясь: «Лишь тебе в угоду и по твоему приказанию я иду на все это».

Шторы были задернуты, и комнату освещали лишь слабые отблески огня.

Обе, продрогшие, подошли к камину, но графиня, похоже, заботилась только о Виолетте. Я слышал, как она вытирала ее, воздавая хвалу каждой части тела, где задерживалась ее рука, ни одна не была обделена ласками и лестью – шея, руки, спина, затем последовали плечи, грудь, бедра. Сама она обсохла, казалось, от собственного жара; Виолетта же была пассивна и безучастна, она просто не противилась графине.

Время от времени графиня укоряла ее в холодности:

– Ты не целуешь мою грудь, неужели она тебе не нравится? А мой пушок, он такой мягкий, отчего ты не разглаживаешь его руками? Предупреждаю: я вся горю, и вскоре твоим пальцам и твоему рту предстоит вернуть мне все, чем я одарила тебя, и довести меня до высшей точки…

– Одетта, дорогая, – отзывалась Виолетта, – ты же знаешь, я еще такая неумелая.

– Знаю, но раз ты готова учиться, я все тебе покажу!

Они проследовали передо мной.

Графиня несла Виолетту к кровати, и теперь я мог прекрасно наблюдать за их обнаженными телами. Положив Виолетту поперек матраца, графиня опустилась на колени на черной медвежьей шкуре; затем она бережно раздвинула ей бедра и на миг устремила глаза на очаровательную маленькую арку, созданную самой природой и открывающую самый прямой путь к сердцу; внезапно ноздри ее напряглись, губы раздвинулись, и, оскалившись, точно пантера, бросающаяся на свою жертву, она припала туда ртом.

Такого рода ласка – коронный номер женщин, ставших соперницами мужчин. Следует отдать должное умению, сноровке и ловкости, с которыми они исполняют перед своей возлюбленной не предназначенную им от природы роль.

Похоже, графиня ничуть не преувеличивала, обещая Виолетте восторги сладострастия. Я даже немного приревновал свою милую малютку, глядя, как извиваясь, крича и задыхаясь, она гибнет под натиском этого безжалостного рта, казалось стремящегося всосать в себя всю ее душу без остатка.

Правда, с точки зрения художника, это зрелище было впечатляющим; таким образом я был в какой-то мере вознагражден за то, что опустился до столь мелкого и унизительного чувства, как ревность.

Графиня, сидя на корточках, двигалась в унисон с движениями Виолетты, ее бедра восхитительно покачивались, и, наблюдая за этой трепетной дрожью, можно было утверждать, что она ничего не теряла, отдавая, а скорее даже выигрывала в наслаждении.

Наконец, они достигли такого изнеможения, что Виолетта соскользнула с кровати на медвежью шкуру и обе подруги, активная и пассивная, улеглись рядом.

– А теперь очередь за тобой, – шепнула графиня, – не оставайся у меня в долгу.

И, притянув Виолетту к себе, она поставила ее руку на огненную шерстку, столь резко контрастирующую с ее светлыми волосами и черными бровями.

Виолетта, следуя преподанным ей наставлениям, отыграла свою роль от начала до конца, проявив себя как опытная комедиантка. Графиня же была явно разочарована ее неловкостью.

– Нет, не сюда, – доносилось до меня ее бормотание, – твой палец слишком высоко, надо туда… так… нет, теперь слишком низко. Разве ты не чувствуешь, как все напрягается вот здесь, там и надо щекотать, чтобы доставить удовольствие. Ах, ты нарочно мучаешь меня, маленькая негодница!

– Я очень стараюсь угодить тебе, поверь, – отвечала Виолетта.

– Когда ты вверху, не останавливайся. Продолжай так до самого конца.

– У меня палец соскальзывает.

– О, ты разжигаешь меня, но не гасишь мое пламя, – терзалась графиня от неутоленного желания.

– Послушай, моя прекрасная возлюбленная, – сказала Виолетта, – давай попробуем иначе.