– Вы разрушили его! Черт побери, вы разломали все, что сделал Тед! Вы устроили хаос! Бардак! – гремел Коул в пылу праведного негодования.
Губы Микаэлы сжались, а глаза опасно сузились. Вместо того чтобы бежать от него сломя голову, она снова встала в свою излюбленную боевую стойку – чуть расставив ноги и уперев руки в бока! Похоже, она не только совсем не боялась физической расправы, но и была не прочь поучаствовать в хорошей потасовке.
– Вы сами сказали, что я здесь полноправная хозяйка.
– Но ведь это не означает, что вы можете устраивать здесь погром!
– Это означает, мистер Рассел, что я могу здесь устраивать все, что мне заблагорассудится! Я даже могу вызвать сюда пару бульдозеров и разнести все тут к чертовой матери, сровнять все с землей, не оставить камня на камне…
Почти бессознательно он сделал шаг вперед, а его пальцы конвульсивно сжались в кулаки. Микаэла даже не дрогнула, продолжала неподвижно стоять, оценивающе и даже пренебрежительно рассматривая его своими огромными глазищами.
– Проклятье!.. – процедил Коул и скрипнул зубами от душившей его ярости. Поверх плеча Микаэлы он увидел несколько рабочих, с интересом наблюдающих за возникшим противостоянием.
– В дом! – приказал он.
– Какая предусмотрительность… – прошипела она ему в спину, но Коул понял, что Микаэла послушалась и следует за ним.
У него была передышка в несколько секунд, во время которой Коул пытался взять себя в руки. Собственный взрыв эмоций показался ему чересчур сильным, но он ничего не мог с собой поделать. Коул испытывал тянущую боль внутри, словно в один момент потерял что-то очень дорогое. Предоставив карт-бланш Микаэле и позволив ей все разрушить, он тем самым будто предал память о человеке, который заменил ему отца. И не имело никакого значения, что Тед особо оговорил это условие в своем завещании…
Едва они оказались в кухне, Коул резко повернулся к Микаэле.
– Как вы могли поступить так?..
А как, кстати? Бездушно? Бесчеловечно? Для нее это всего лишь старая развалина, внезапно осознал он. С этим домом у нее не связаны ни приятные ассоциации, ни дорогие сердцу воспоминания.
Глаза Микаэлы были холодными и равнодушными, бледное лицо застыло.
– Как? – резко выдохнула она. – Вы нудный, грубый, закосневший, отсталый тип! Вы не можете указывать мне, что делать, а что нет! Как вы вообще посмели кричать и запугивать меня?!
Выражение его лица из «пугающего» немедленно превратилось в «ужасное», но Микаэла, хотя и поспешно отвела взгляд от его лица, сделала вид, что ей все равно. То есть абсолютно начхать. Его мимика – это его проблемы, он не посмеет зайти дальше… Или посмеет? Внутри все содрогнулось и мелко затряслось, и Микаэла так сжала кулачки, что ногти впились в мякоть ладони.
Он не посмеет, как заклинание несколько раз мысленно повторила она. В конце концов, она – его работодатель! Микаэла вновь вызывающе вздернула подбородок.
– Я вас не запугивал, – процедил он.
– Неужели? Вы так кричали, что сбежались почти все рабочие! Может, вы и считаете это вполне нормальным, но для меня подобный тон неприемлем!
– А для меня неприемлемы ваши поступки!
– Но это ведь мой дом! – вне себя от раздражения, воскликнула она.
Надменность, с которой держался Коул Рассел, и то, как он ей зло выговаривал, взывали к мести! В ее голове мгновенно возникла парочка кровожадных идей. Для начала стоило напомнить Расселу, что ранчо тоже принадлежит ей, а он всего лишь управляющий, но Микаэла не стала усугублять конфликт. Что поделать, если у нее такое доброе сердце?! К тому же она не была уверена, что в таком состоянии Коул не решится на какую-нибудь глупость. Например, немедленно уволиться. И что она тогда будет делать?
Коул судорожно сглотнул. В этой девице было что-то, что едва не развеяло всю его оставшуюся сдержанность в пыль и прах. Ему захотелось схватить Микаэлу и хорошенько встряхнуть. Еще одиннадцать лет назад было понятно, что из нее получится. А наивный Тед еще утверждал, то она настоящий ангелочек. С таким «ангелочком» не справились бы и все демоны ада! Коул скрипнул зубами. Это противостояние становится опасным, он должен… должен держать себя в руках!
– Верно, – проскрипел он, – этот дом ваш. Но вы могли отнестись к своему наследству более… бережно и уважительно!
– Нашлась историческая ценность! По-вашему, мне нужно было ходить на цыпочках и ждать, пока потолок рухнет мне на голову?! Все, с меня довольно! Я не собираюсь больше выслушивать совершенно несостоятельные обвинения напыщенного… самодовольного брюзги! Сегодня же свалю отсюда!
– Как вам будет угодно, – сухо ответил Коул. – Это просто замечательная идея, мисс Престон. Жаль, что она посетила вас только после того, как вы разрушили дом Теда!
Не в силах больше вынести все, что он ей говорил, Микаэла вылетела из кухни, взбежала на второй этаж и хлопнула дверью своей комнаты. С потолка обрушился солидный кусок штукатурки.
Хорошо хоть не на голову свалился, мрачно подумала Микаэла, взирая на раскрошившиеся куски у своих ног. Убирать она их не стала, просто перешагнула, схватила свою сумку и ринулась к стенному шкафу. Собираться.
Ей хватило двадцати минут, после чего Микаэла уселась в свою машину и так газанула, что из-под колес полетели комья земли. Микаэла не заметила Коула, который стоял в тени раскидистого дерева и сжимал кулаки от злости и бессилия. От злости на себя за несдержанность, на Микаэлу Престон за устроенный погром, на весь белый свет – за компанию – и от бессилия что-либо изменить.
Она действительно смылась! Сделала ноги!
Коула охватило отчаяние. Это он допустил вандализм. Все случилось при его попустительстве! Он бездействовал, предоставив ей полную свободу действий, и вот теперь она сбежала и оставила его у разбитого корыта… То есть у разгромленного дома. Черт бы побрал Микаэлу Престон!
7
Два дня спустя после этого инцидента Микаэла Престон пребывала в прекрасном расположении духа. Она успела сделать все, что запланировала, и была так довольна собой, собственной сообразительностью, деловой хваткой и прочими открывшимися в ней положительными качествами, что то и дело принималась мурлыкать себе под нос популярную песенку, услышанную утром по радио.
Был только один повод для огорчения, но Микаэла строго-настрого запретила себе думать о Коуле Расселе, которого она оставила на ранчо два дня назад в весьма расстроенных чувствах, и об их сумасшедшей ссоре. Он вел себя так, словно Микаэла покусилась на самое дорогое, самое святое в его жизни. Немного остыв, Микаэла решила, что, наверное, так оно и есть.
Но мгновение спустя она решила, что Расселу не мешает пострадать, раз он и не подумал разобраться в сложившейся ситуации, а просто набросился на нее… аки зверь дикий! Подобное сравнение так понравилось Микаэле, что она невольно улыбнулась. Перед внутренним взором вновь появился Коул Рассел, каким она увидела его в то памятное утро два дня назад: полы рубашки развеваются, открывая мускулистую грудь и плоский живот, темные пряди взлохмаченных волос падают на лоб, глаза сверкают… Уф! Определенно, в нем было что-то от дикого и прекрасного хищного зверя!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});