Улица, ведущая к театру, была ярко освещена. Крессида нашла несколько монет и позвонила Джуди на работу.
После обычных приветствий она перешла к делу.
– Не смогла бы ты со мной пообедать?
– Конечно, – сказала Джуди. – С удовольствием. Когда?
– Я понимаю, что договариваться следует заранее, но… как насчет сегодня?
На другом конце провода все на секунду затихло, а потом она услышала звук шуршащей бумаги.
– Дай подумать… Да, прекрасно, Крессида. Называй время и место.
Они договорились встретиться в театре в два часа. До этого Крессида попыталась вложить все свое сердце и душу в репетицию и отогнать от себя воспоминания о Стефано, о том, с каким самодовольством тот держался в кабинете. Если тебе хочется о нем вспомнить, то вспомни, почему он не дал тебе развод, подсказала она себе с горечью, – для того чтобы развлекаться, не боясь попасть в ловушку и оказаться вновь женатым.
Она работала, не жалея сил, но тем не менее была рада, когда репетиция прервалась на обед. Пять минут она провела в душе, расчесала волосы, руками растерла щеки, чтобы к ним вернулся естественный цвет, и поспешила в репетиционный зал на встречу с Джуди.
Та уже шутила с другими членами труппы, большинство которых она знала. Актеры сидели на полу, развлекаясь с непоседливым малышом, бегавшим вокруг них.
Когда Крессида вошла, Джуди подняла глаза и широко ей улыбнулась.
– Привет! – А потом прозвучала обычная ее фраза: – Боже! Ты бледная-бледная!
Значит, все попытки Крессиды скрыть свою бледность были напрасны.
– Привет! – улыбнулась она подруге. – Привет, Джек! – Она подняла на руки малыша и покружилась вместе с ним, вызвав у него бурю восторга.
– Ты не сказала нам, что придет Джуди! – упрекнула Крессиду Дженна. – Думаю, мы могли бы все вместе пообедать в кафе за углом.
Крессида бросила на Джуди взволнованный взгляд.
Джуди поднялась.
– Нет, – сказала она твердо. – Сегодня мы пообедаем вдвоем… вернее, даже втроем. И потом… ни один здравомыслящий человек не согласится обедать вместе с моим сыном!
Раздались шумные возгласы, когда Джуди взяла Джека из рук Крессиды.
– Веди нас, Макдуф! – шутливо скомандовала она.
Устроившись в кафе неподалеку, они заказали кофе и бутерброды, а Джек с удовольствием хрустел картофельными чипсами.
– Он просто прелесть, – заметила Крессида, когда ее крестник ткнул ей в подбородок кусочек картофеля.
– Очень легко приспосабливается к обстановке, – сказала Джуди, пытаясь скрыть свою гордость, что у нее плохо получалось. – С мамашей, которая работает, он просто вынужден быть таким. Ну ладно! Все это шутки. Что случилось?
Крессида подняла глаза.
– Это так заметно?
– Да. По крайней мере, мне. Ты нервничаешь. Ты бледна, ты несчастна.
Официантка принесла бутерброды, но Крессида отставила тарелку в сторону.
– Стефано… – сказала она.
Джуди, кормившая Джека молоком из бутылочки, застыла.
– Стефано? А что такое?
– Он вернулся.
– Что ты хочешь сказать? Что значит «вернулся»? Вернулся куда?
– Сюда. В Лондон.
– И что? У его семьи всегда здесь был бизнес, не правда ли? Тебе не обязательно с ним встречаться.
Крессида нервно стучала своими длинными пальцами по столу.
– Ты не понимаешь. Я вынуждена видеться с ним. Он наш новый «ангел». Стефано финансирует спектакль.
– Что-о? – не веря своим ушам, воскликнула Джуди так громко, что Джек выронил бутылочку с молоком.
– Да, – вздохнула Крессида, поднимая бутылочку и возвращая ее Джеку. – Он вернулся в мою жизнь… и каким образом!
Но как бы близка она ни была с Джуди, ей все же не хотелось рассказывать о своей первой встрече со Стефано в театре. Она не могла признаться в унизительной слабости, какую испытала при виде его. Она покачала головой, вспомнив, как вела себя с ним, как ее охватило желание от одного его прикосновения.
Джуди насупилась.
– С чего это вдруг Стефано начал финансировать спектакли? Он же ненавидит театр.
– Ты у меня спрашиваешь! – в отчаянии сказала Крессида. – И насколько я знаю, он финансирует только этот спектакль, и никакой другой. Потому что… потому что…
– Потому что ты в нем участвуешь, – медленно произнесла Джуди.
– Да-да. – Крессида смотрела на свою подругу. – Но как ты догадалась?
– О, перестань. Чтобы догадаться об этом, большого ума не требуется. Не надо быть Эйнштейном, чтобы понять связь. Это очевидно. Я же хочу знать: почему?
Крессида опустила ресницы, прикрыв свои огромные зеленые глаза. Действительно, почему?
– Кто-нибудь мог когда-нибудь сказать, что у него на уме? – воскликнула она с горечью. – Ты ведь знаешь Стефано.
Но Джуди покачала головой.
– Нет, не знаю, Крессида, – откровенно призналась она. – Я встречалась с ним множество раз до вашей женитьбы, но я никогда не знала его по-настоящему. Так, как ты, я его не знала.
– Я не уверена, знала ли я его по-настоящему, – прошептала Крессида.
Ведь он всегда что-то скрывал в себе. Их кажущаяся близость в начале супружества очень скоро куда-то ушла, растворилась в буднях совместной жизни. В конце этих восемнадцати месяцев, прожитых вместе, Крессида чувствовала, что знает Стефано не намного больше, чем во время их первой встречи.
– Он сказал что-нибудь о разводе?
– Только что еще не решил: давать его мне или нет.
– Что-о? – во второй раз воскликнула Джуди. – Черт возьми, почему нет?
Это тоже было унизительно.
– Потому что… – Крессида запнулась. Голос ее был готов сорваться. – Если он освободится от этих пут, он может стать целью для женщин, рвущихся замуж. А в нынешнем положении он в какой-то степени защищен от притязаний.
– Негодяй! – с чувством сказала Джуди.
Крессида отпила кофе.
– И что же мне делать?
– К сожалению, ситуация не в твою пользу, – сказала практичная Джуди. – Ты не можешь оставить роль и подвести труппу. Даже если б ты так поступила, то победа все равно была бы за ним. Пьеса ведь будет идти какое-то ограниченное время, не так ли?
– Два месяца.
– Что ж, работай эти два месяца, а потом ты избавишься от него. И не позволяй ему запугивать себя этим делом с разводом. Раз он не соглашается на основании двух лет раздельной жизни, придется тебе подождать, пока пройдет пять лет. Ты ведь ни с кем больше не хочешь связать свою жизнь, да? Как насчет Дэвида, этого парня, с которым ты нас познакомила? Это серьезно?
– Упаси Господи, нет! – воскликнула Крессида с горячностью, удивившей их обеих.
Джуди так проницательно посмотрела на Крессиду, что та опустила веки, а ее высокие скулы начали медленно розоветь.