— Позвольте напомнить, сударь, что я запрограммирован распознавать шутки.
Флинкс выключил библиотеку, убедился, что картина, над которой он работал, надежно закреплена, добавил несколько тактов к своей новой симфонии и занялся подготовкой к встрече с реальной вселенной. Сидя на своем насесте, Пип не сводила с хозяина пристального взгляда.
— Интересно все же, где мы?
Флинкс уселся в кресло пилота, в котором он никогда ничего не делал, надеясь, что так будет и впредь.
— Мир без названия, сударь.
— Как это понимать — без названия?
— Вы распорядились, чтобы мы направились к ближайшей пригодной для жизни планете, находящейся по курсу нашего движения. Никаких других указаний я не получал.
— Мы долго находились в плюс-пространстве. — Флинкс узнал показания приборов. — Я успел забыть, о чем тебе приказал. Продолжай.
— Тут что-то странное, сударь. Фактически файл не содержит никакой информации, кроме той, что планета, похожа на Землю и имеет параметры, подходящие для существования челанксийца. И ни слова о поселениях.
— Хочешь сказать, что она пригодна для жизни, но необитаема?
— Судя по доступной мне ограниченной информации, да, сударь. Планета занесена в каталог, но класс ее не указан.
Флинкс нахмурился:
— Странно. Если известно, что она пригодна для обитания, непонятно, почему не проведено формальное классифицирование.
— Ваша логика безупречна, сударь. Тем не менее, доступная мне информация не позволяет делать никаких выводов.
— Запись сделана недавно?
— Нет, сударь. Очень давно.
— Все интересней и интересней… Может, дело в том, что существование этой планеты решили сохранить в тайне?
— Или кому-то нужно, чтобы о планете попросту забыли, сударь. Полагаю, вам известно, что я имею доступ и к засекреченным архивам?
— Ну, раз ты так говоришь… — Флинкс вглядывался в освещенный шар, к которому приближался корабль. — Я бы предпочел Техуантепес.
Этот мир с его высокоразвитым населением, обжившим не только поверхность планеты, но и недра, действительно был очарователен.
Хотя… Может, так оно и лучше. Флинкс всегда любил сюрпризы, тем более что по вине Дара их перепадало не слишком много.
— Есть какие-нибудь признаки работы систем связи, хотя бы самых примитивных?
— Минуту, сударь. Я сканирую. Нет, сударь, ничего.
Флинкс ознакомился с показаниями тех приборов, чей принцип действия понимал. Ожидавший внизу шар имел массу чуть меньше земной и кружил гораздо ближе к своему солнцу, чем Земля к своему. Атмосфера плотная, но для дыхания годится. Все остальные детали, по-видимому, выяснятся при более близком ознакомлении.
— Давай подлетим поближе.
— Хорошо, сударь. Как близко?
Корабль проявлял осторожность, этого требовала его программа. Всем известно, что корабли с КК-двигателями не садятся на планеты во избежание гравитационных возмущений, способных причинить вред и поверхности планеты, и самому кораблю. Среди всех известных в Содружестве кораблей с КК-двигателями только «Учитель» не давал этого побочного эффекта, и Флинкс ревностно охранял его секрет.
— Я знаю, что мы здесь одни, но давай хотя бы минимально соблюдать космонавигационные законы Содружества. По крайней мере, пока не убедимся, что за нами не наблюдают.
— Как пожелаете, сударь.
Они опустились до разрешенной высоты и полетели над планетой. Картина была однообразной, лишь кое-где виднелись голубые пятна морей.
И еще у Флинкса возникло странное чувство, будто он бывал здесь прежде. Чувство это было чуть посильнее, чем просто deja vu, но от уверенности далеко. Если «Учитель» не ошибается, то никто никогда не ступал на эту землю — кроме робота, который много лет назад зафиксировал координаты планеты.
— Ну что же, все подтверждается, — пробормотал Флинкс. — Она выглядит вполне пригодной для жизни. Возникает вопрос: почему же здесь никого нет?
— Не знаю, сударь. В старых архивах много противоречий. Раньше система организации и хранения сведений была совсем не такой совершенной, как сейчас.
Флинкс услышал шипение и почувствовал тяжесть на плече. Пип, конечно. Правда, дракончик не имел привычки взлетать сразу после выхода корабля в нормальное пространство, но задумываться над этим сейчас некогда. «Учитель» медленно кружил над затянутой облаками планетой, и Флинкс не отрывал взгляда от экрана.
Одно море имело порядочные размеры, настоящий океан. Может, есть и другие океаны, но как тут разберешь, когда водная поверхность во многих местах затянута густой зеленью.
Изъеденные временем горы, ущелья, каньоны — все тоже было покрыто растительностью. Зеленый цвет здесь господствовал и имел самые разные оттенки, от совсем бледного до густого, почти черного. Исключением были только белые пятна облаков и редкие голубые лужицы водоемов, которые еще не так просто было найти.
Приборы искали участок ровной суши для посадки корабля. Подошло бы серое пятно плато, или желтое — пустыни, или белое — ледника или полярной шапки. Тщетно. Если не считать редких участков открытого океана, этот мир был зеленым от экватора до полюсов.
— Вряд ли тут есть туземцы, — прокомментировал увиденное Флинкс. — И растительность не отличается разнообразием. Уж это-то можно было указать в файле?
— Не указано, сударь. Только координаты, — после паузы, во время которой человек и машина разглядывали мир внизу, корабль спросил: — Может, хотите лететь на Техуантепес?
Флинкс задумался. Здесь, конечно, ни с кем не поболтаешь и не поспоришь, чего ему очень недоставало после стольких дней, проведенных в полной изоляции. Общения требовали и возраст, и сама его натура. Уединение переносится гораздо легче, когда тебе за восемьдесят и у тебя есть что вспомнить.
Голос «Учителя» прервал его раздумья:
— Сударь, приборы обнаружили геофизическую аномалию на поверхности планеты. Похоже, это металл.
— На поверхности? — Флинкс удивленно вскинул брови.
— Да, сударь.
— Где этот участок?
— Уже позади — мы ведь летим быстро.
Может, посреди густой растительности лежит старый метеорит, подумал Флинкс, или обнажилась руда. Или?..
— Найти снова это место и остановись над ним.
— Да, сударь. — Корабль приступил к исполнению команды и вскоре доложил: — Мы на месте, сударь.
Флинкс с интересом разглядывал поверхность, пользуясь мощными телескопами корабля, но видел только вездесущую растительность, разве что здесь она была чуть повыше.
— Увидеть источник возмущений полей невозможно, — доложил корабль. — Он сравнительно невелик.