Всякое смешение, в том числе и евразийское, происходит из-за этнического инфантилизма, скрытого под грандиозностью государственных задач. Расовый инстинкт в евразийстве всегда приносится в жертву химерам государственного устройства. Миф государства всегда стремится уничтожить миф крови. Поэтому нам необходима тотальная расовая и этническая эмансипация от кабалы так называемых «общечеловеческих ценностей». Каждый человек должен осознать свое «Я» не только на философском, но и на расово-генетическом уровне.
Все эти меры необходимы нам лишь для одной единственной цели — достижения свободы в архетипе. Мы хотим построить внешний государственный и социально-общественный образ жизни для каждого человека так, чтобы он максимально соответствовал его расово-генетическим задаткам. Совершенно очевидно в этом случае, что стабильность в обществе, стремящемся максимально реализовать потенции его членов, возможна лишь в условиях предельной расовой однородности. Общность происхождения и вызванная этим предсказуемость поведения дают возможность избежания социальных напряжений.
Расовая чистота общества — это лучший способ достижения индивидуальной свободы для каждого из его членов. Именно поэтому расово нечистое евразийство все время требует принесения национальных интересов каждого человека в жертву химере государства. В условиях государства, построенного на нечистой крови, другой подход и невозможен. Евразийство всегда будет глумиться над Вашими расовыми инстинктами, потому что в его основе лежит принцип объединения смешанных кровей. И нам вовсе нет смысла отвечать на узколобые обвинения в расизме. Нежелание смешиваться с кем-либо мы вполне можем объяснить не только тем, что мы высшая раса. Напротив, мы не смешиваемся потому, что не хотим никому навредить, если предположить, что мы раса низшая. Если же принять на вооружение вздорный демократический лозунг, что все равны, то тогда и подавно нет смысла ни с кем смешиваться. Зачем равное мешать с равным? Нежелание смешиваться мы можем также объяснить и природной русской ленью, что еще проще. Нужно заставить работать на нас и наши недостатки.
Из вышесказанного видно, что желание оставаться расово чистыми не сможет оправдать лишь ленивый. При любом исходном утверждении демократов мы легко сможем повернуть обсуждение этой темы в нашу сторону, и все потому, что расовая картина мира возникла много раньше искусства красноречия.
В борьбе с евразийством мы предлагаем использовать еще один сколь оригинальный, столь и простой прием. Современные идеологи Азиопы все время говорят о мессианском значении союза православия и ислама, а некоторые «теоретики суфизма» договариваются даже до того, что с метафизической точки зрения православие и ислам схожи на девяносто пять процентов. Это очень интересное замечание, если принять во внимание, что в Коране открыто сказано, что вместо Иисуса Христа распяли другого человека, а апостол Павел, в свою очередь, настаивал, что без веры в распятие Христа вся христианская религия теряет смысл. Отсюда получается, что или теоретики современного евразийства ни во что не ставят крестный подвиг Сына Божия, либо, как всегда, опять лукавят на мировоззренческо-генетическом уровне.
Наконец, все евразийцы, ненавидящие Запад и желающие объединяться с исламом, должны знать, что в Коране они фигурируют под названием — «неверные», то есть люди второго сорта. Кстати, всемирно известный идеолог исламской революции Хомейни публично объявил, что «Россия — это малый шайтан», ибо титула «Большого шайтана» удостоилась Америка. Для того же, чтобы загладить свои богоборческие преступления, Россия, по его мнению, должна принять ислам. Поэтому всех, не желающих подчиняться цивилизованному Западу, в случае выбора евразийской перспективы, предусматривающей союз с исламом, ожидает подчинение варварскому Востоку с поголовным обрезанием и тому подобными прелестями «чистого монотеизма». Как говорится, в добрый путь. Из рабов материалистической цивилизации Вы превратитесь в просто рабов. История в исламе — тому лучшее доказательство.
Остановить этот зеленый (не гринписовский) оползень на Россию можно самым тривиальным способом при минимальной затрате сил. В свое время одна из руководительниц «Ордена немецких женщин» д-р Хадлих выступала с яростной критикой евразийца Гитлера за его сугубо «азиатский» подход к немецким женщинам, так как, по ее мнению, «господство мужчин обусловило равнодушие современного государства к расовому вопросу». Современный феминизм имеет стойкую космополитическую окраску. Однако, учитывая женскую природу, ему гораздо легче придать расовую основу, чем любому ультрарадикальному национализму мужчин. И никакой ислам не сможет преодолеть этот стихийный порыв белых женщин, борющихся за свои права. Концепция исламского монотеизма заблудится между кухней и спальней, так что ее даже никто не вспомнит. Женщина самой природой поставлена в условия повышенной национальной бдительности и расовой щепетильности. Нужно всего лишь помочь ей эмансипировать свои инстинкты в этой области и, не спеша, управлять динамикой процесса. Таким образом в лице русской женщины все евразийские теоретические блажения получат мощный отпор на бытовом уровне. Ее прозорливый и уничтожительный приговор будет во сто крат страшней всех расовых доктрин СС. Нужно лишь дать волю и направить.
Для того чтобы навести порядок в нашем доме, необходимо выполнить еще одно условие. Вкратце мы показали, что современная российская государственность, восходящая к эпохе возвышения московского княжества, основана на откровенно антирусской расово-равнодушной бюрократической системе. Антинациональная гидра бюрократии, отождествившая себя с интересами государства, а заодно и народа в целом, планомерно пожирает его соки. Однако вся история русского государства показывает, что правящая прослойка всегда преследовала лишь свои эгоистические интересы, рассматривая русский народ, его культуру, создаваемое на его костях государство как безусловную собственность, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. По мере необходимости правящая верхушка то уничтожала национальный дух во всех его проявлениях, то милостиво заигрывала с народом, когда тот, истекая кровью в безудержной гонке государственного саморасточения, нуждался хотя бы в кратковременном отдыхе. Отношения между властью и народом всегда строились по принципу отношений барина и холопа: можно выпороть, а можно и чарку водки налить.
На сегодняшний день Россия — единственная страна в мире, где чиновник, не стесняясь, требует взятку, когда еще ничего не сделал. Мало того, даже не отвечает за результат своих хлопот. Обязательное подношение денег государственному мужу въелось в наш архетип аж с XV века. Именно поэтому изуродованное сознание народа из века в век отвечало власти тяжелыми мифами, поднимающимися из глубин сознания, когда царя объявляли добрым, списывая все грехи на плохих чиновников, то вдруг в неистовом порыве объявляли верховного владыку лжецарем. Эта ирреальная традиция нисколько не изменилась и при красных царях Ленине и Сталине, ибо отношение народа к ним никогда не было ровным. Народное сознание за века общения с властью, глухой ко всем его мольбам, приобрело следы наследственного заболевания. Наш народ или верит власти, или не верит, но никогда не относится в ней как к объективной реальности, требующей соучастия. На власть идут с рогатиной или униженно просят у нее защиты, но никогда хладнокровно не требуют от нее элементарного исполнения обязанностей. До тех пор, пока в народном сознании не утвердится привычка смотреть на власть сверху вниз, а не наоборот, наш народ не выздоровеет и все время будет искать рабские сказки о «Третьем Риме», «Богоносности», «Строительстве коммунистической справедливости» и примерять эти бирки, которые вешали на шею холопам для опознания «из чьих будут».
История русской государственности за века наглядно показала нам, что бюрократия, как наследственная зараза, как дедовщина, способна без ущерба для своего антинационального содержания перебираться из одной государственной формы в другую, меняя князей на царей, а тех на генеральных секретарей и президентов. Как инфекция, имеющая один и тот же биологический штамп и одни и те же симптомы, антинациональная власть всплывает в народном сознании то чудовищными образами сказок, то страшной нестерпимой реальностью, так что границы между ними стираются, будто в кошмарном наваждении. Правдоискательство у русских людей из-за этого прекратилось в генетическую привычку, в манию. «Вот приедет барин, барин нас рассудит». А надежда все время змеится рядом со страхом, что все так и останется. Что ничего не изменится. Это образы и симптомы рабского сознания, уже закаленного в рабстве.