Читать интересную книгу Техник Большого Киева - Владимир Васильев

Допив пиво, из-за дальнего стола поднялся мрачный полувирг Зеппелин. Ему предстояло ехать без верного «Цундапа», умеющего воровать смазку…

Спустились и засеменили к выходу хольфинги-саперы — Мина и Беленький. Оба несли маленькие кожаные сумки-раскладушки, наполненные лишь на треть.

Дружной четверкой протопали шофера — Банник, Лазука и Ас, люди; Тип-Топыч, орк.

Еще нескольких живых Вольво брал из своего ближайшего окружения — эльфов Иланда и Вахмистра; черного орка Васю, старого знакомого Парда; повара-половинчика по прозвищу Жор. Возможно — еще кого-нибудь.

— Пард! Вы готовы?

— Всегда готовы, — проворчал Пард в ответ. — Сейчас сумку вынесу…

У Парда вещей было тоже немного. Компьютер, купленная коробка дискет, фонарь да зубная щетка. Ну и в карманах: в одном пистолет, во втором телефон. Что еще технику нужно?

У Гонзы вещей имелось и того меньше. Все уместилось в карманы и хитрый потайной схрон в кепочке.

Пард поднялся в номер, забрал вещи, в последний раз оглядел комнату, вздохнул и спустился. Подслушивающие жучки передали его вздох и окунулись в тишину, нарушаемую лишь голосами в соседних комнатах да шумом в зале и снаружи. Но жучки отдаленные звуки почти не воспринимали.

Внизу Пард рассчитался с хозяином, сдал ключ от комнаты и сдержанно поблагодарил за гостеприимство. Хозяин так же сдержанно пригласил останавливаться у него и впредь, если только Пард не собирается сменить образ жизни на более беспокойный и менее дружный с формулами киевских властей. Пард хмыкнул.

Вопреки ожиданиям, ни одной машины у таверны не оказалось. Команда охотников, галдя на ходу, сразу свернула налево и направилась к цирку.

Впрочем, до вокзала тут рукой подать. Вольво справедливо решил, что и пешком дойти можно минут за пятнадцать. А охотники особой привередливостью не отличались и уж точно не страдали излишней ленью.

Все повторилось в обратном порядке, как и две недели назад, когда Пард приехал в Центр Большого Киева.

Цирк. Площадь Победы. Туша универмага и свеча гостиницы «Лыбидь». Улочка, ведущая к галерее. Сама галерея. И — привокзальная площадь.

Ближе к вечеру на вокзале собиралось побольше народу, чем рано утром. Вечером уходили поезда на Большую Москву, в Европу, за Урал. На юг, куда предстояло сегодня отправиться и команде Вольво. Плотной группой охотники шли ко входу в вокзал; кто-то уже купил пива, кто-то глазел на выставленные в витринах ларьков всякости, кто-то отмахивался от назойливых торговцев порошком и самодельной водкой.

Дорога. Пард уже чувствовал ее зов. Всегда перед отъездом откуда угодно куда угодно в душе поднималась неясная волна радости и полузабытого детского восторга. Пард любил дороги и всю недолгую людскую жизнь колесил по Большому Киеву и соседним городам.

И нигде он не чувствовал себя лучше, чем в дороге.

— Эй, Пард! — Гонза дернул приятеля за рукав. — Давай, что ли, тоже пива возьмем? И в дорогу надо бы…

— В дорогу надо не пива, а водки, — тоном знатока посоветовал Бюскермолен. — А то в сортир замаешься бегать. Вон у бабок сколько хочешь…

— Станем мы травиться их пойлом! — Гонза фыркнул. — Я уж лучше в буфете возьму. Или прямо в поезде.

Бюскермолен оскалился:

— Богатый слишком? Ну-ну, давай, бери в буфете. Впрочем, у Вольво все всегда схвачено. Он, поди, на всех запасся, и жратвой и выпивкой…

— И патронами, — добавил идущий рядом Роелофсен. — Уверяю вас, судари, Вольво уже знает, какие у вас стволы и какие к ним полагаются по технике боеприпасы. У меня вообще такое впечатление, что Вольво знает все на свете. Непонятно только откуда.

— На всех, говоришь, запасся? — Пард с сомнением покачал головой. — Сколько же жратвы нужно на такую ораву?

— А что тут невозможного? Звякнул на склад, велел, чтобы в вагоны все загрузили заранее… Подвез, благо грузовиков прирученных у него навалом. Не сам, конечно, подвез, на все есть живые-исполнители, а дело шефа — только распорядиться. Ты не трепыхайся, Пард, я с Вольво без малого век на охоту езжу. И не припомню ни единого повода пожаловаться.

Судя по беспечному поведению команды, это было правдой. Команда радостно потребляла пиво и только что песен не горланила.

— Ты сказал, вагоны? — задумчиво протянул Гонза. — Что, неужели в один все не войдем?

— Ну, считай, ушастенький, — рассудительно сказал Бюскермолен. — В спальном девять купе по два места. Стало быть, восемнадцать живых на вагон. А нас только из таверны тащится больше дюжины. Не, Вольво всегда два вагона занимает. И правильно делает, если едешь с комфортом, потом и работается легко да ладно.

На «ушастенького» Гонза давно привык не обижаться. Гоблинов среди живых было заметно меньше, чем, скажем, орков, гномов или виргов. Даже меньше, чем чистокровных эльфов. И, уж конечно, меньше, чем людей. Пард когда-то давно набрел в сетях на статистику случайных социологических выборок и почему-то запомнил ее наизусть, до последней цифры. Из ста произвольных обитателей Большого Киева двадцать шесть — люди; двенадцать — метисы разных кровей; десять — орки, по восемь — гномы и вирги; чуть больше семи, но меньше восьми — хольфинги и половинчики (тут пошла дробная, в общем-то смешная статистика; из ста киевлян семь с половиной — хольфинги… смех, да и только); семь — черные орки; пять — эльфы и всего лишь один гоблин. Причем складывалось впечатление, что все гоблины Киева толкутся у вокзалов носильщиками или работают грузчиками у торговцев-палаточников.

Недостающие восемь живых приходились на самые разные редкие расы — бойешей, сурогхов, песиголовцев, ламисов. Этих в Киеве, да и в других местах тоже, было совсем мало.

Наверное, Гонза был счастливым исключением. Он не стал ни носильщиком, ни грузчиком. Стал техником, что даже мало кому из людей удавалось, если говорить начистоту. К технике и науке традиционно тяготели практически все эльфы, а также многие люди и вирги. Среди гномов и орков техники были редкостью, но не исключением. А вот среди гоблинов… Пард знал единственного гоблина-техника — Гонзу. И никогда не слыхал о других. Впрочем, Пард знал вообще только одного гоблина. И этот единственный оказался техником, причем очень сильным техником. Пард, тогда еще совсем сопливый мальчишка-подросток, многому у Гонзы научился. И как-то незаметно они стали друзьями, несмотря на то что Гонза был вшестеро старше и в тысячу раз опытнее.

Погрузившись в воспоминания, Пард и сам не заметил, как охотники прошли на перрон. Длинная туша поезда уже поджидала пассажиров, распахнув двустворчатые двери пузатых цилиндрических вагонов.

— Так, — сказал Бюскермолен и остановился. — Наши вагоны — восемь и девять.

В тот же миг в тамбуре одного из вагонов появился Вольво и выглянул на перрон.

— Ага, — сказал он довольно. — Явились. Все, надеюсь?

— Все, шеф! — бодро ответил Бюскермолен. — Как один. В лучшем виде.

— Хорошо. — Вольво еще раз обвел взглядом живописную группу охотников и заглянул в листок с записями. — Пард, Гонза — сюда, ваше купе седьмое. Бюс, Роел — ваше третье. Михай и Саграда — в восьмое. Зеппелин — в шестое, к Васе-Сексу. Трыня, во второе, там Жор. Остальные — в соседний вагон, вот этот, селитесь как пожелаете, первые четыре купе наши.

Команда стала деловито грузиться в вагоны, распихивать по полкам сумки и стелить пахнущие крахмалом простыни поверх полосатых дорожных матрасов.

Дальнее купе восьмого вагона Вольво забил снаряжением и припасами. На юге, за Николаевом, город заканчивался, и без припасов там просто не выжить.

В третьем купе, у гномов, уже разлили по первой. Половинчик-повар мигом сообразил каких-то размороженных копченостей и консервированных огурчиков на закусь; орк Вася притащил домашнего одесского сала, свежатины, и был встречен восторженным «Хуммм!»; Гонза, подмигнув Парду, извлек из кармана куртки узкую бутылку «Эльфийской особой», да такого розлива, что вытянулись лица даже у Иланда и Вахмистра. В общем, еще до отхода поезда в третье набилось народу — не протиснуться, и несмотря на то, что вещей у каждого было вроде бы и немного, на столе извлеченные вкусности не помещались. Как-то незаметно тронулись в путь, выпили заодно за удачное начало. Вскоре появились шофера из соседнего вагона, и пришлось рассредоточиться по двум купе: часть перебралась к половинчикам, во второе. Галдеж стоял неимоверный, чувствовалось, что команда Техника любит такие поездки и намерена, раз уж предоставился случай, оттянуться по полной программе. Зашел ненадолго и Вольво; вкусил «Эльфийской особой», сжевал розоватый ломтик одесского сала, довольно крякнул и потеплел взглядом. Выслушал байку Васи-Секса о пивнухе на улице Немерянной, посмеялся со всеми, велел «не переборщить, а к утру быть на ногах и в сознании» и удалился в свое купе. Шум в вагоне его ничуть не волновал.