Он подвижен как щенок, у него широкие плечи и такая бронзовая кожа, что сразу ясно: солнце из года в год, слой за слоем наносило на нее загар. Женщина указывает на заросший сад, и молодой человек кивает ей, ни на секунду не сводя с нее глаз, затем она что-то говорит, и он начинает искренне смеяться. Женщина оглядывается на него — она улыбается тому, как он счастлив, — они смотрят друг на друга, и даже издалека Брай видно, как между ними пробегает искра.
Брай наклоняется ближе, так что от дыхания запотевает стекло.
Расстояние между ними сокращается, молодой человек подходит сзади к сереброволосой женщине. Брай кажется, что она сама спиной ощущает упругость и силу его мышц. Женщина нежно гладит его загорелые руки, обвившиеся вокруг ее талии. Она подставляет ему шею — приглашение и просьба, — и он медленно целует ее, заботливо и уверенно: он точно знает, что нужно делать.
Брай чувствует вспышку между ног.
Женщина поворачивается к нему и запускает пальцы в его волосы. Все еще улыбаясь, она опускает руку, берет его ладонь в свою. Уводя его прочь, в дом, она смотрит наверх, прямо на Брай, и улыбается.
— …короче, вместо этого я везу ее в реально роскошное место в Корнуолле. В конце концов, у нее юбилей — сорок лет…
Брай уже десять минут вынуждена торчать с Шарлоттой на кухне, как в ловушке. Шарлотта носится вокруг и намеревается сделать собственную заправку для салата, игнорируя тот факт, что Элизабет уже все приготовила заранее. Оказывается, даже заправка может стать поводом для соревнования. Шарлотта — воплощение всего, от чего, как нравится думать Брай, они с Джеком спасли Элизабет. Шарлотта возглавляет отдел по работе с персоналом в большой корпорации, о которой Брай никогда не слышала. После развода живет в Челси с двумя детьми, которые, просыпаясь по ночам, привыкли звать няню, а не маму. Брай пытается забыть о Шарлотте и вместо нее представить, что происходит сейчас по соседству, где белые ноги обвились вокруг бронзового торса.
— Значит, и твой скоро наступит? — спрашивает Шарлотта, крепко закручивая крышку на банке с соусом, который она использует для заправки.
— Мой что, прости? — Брай неохотно поворачивается обратно к Шарлотте.
Та закатывает глаза.
— Твой день рождения, Брай. Сорок лет. Эш собирается закатить вечеринку? Я бы хотела прийти.
— А… я… Ну, я вообще-то не люблю вечеринки, так что…
— Что? — Шарлотта начинает трясти банку. — Ну ты и зануда! — восклицает она.
С тех пор как Брай вышла за Эша и неожиданно разбогатела, Шарлотта уделяет ей гораздо больше внимания, чем прежде. Иногда пишет ей сообщения, даже пригласила недавно на свой день рождения, но Брай решительно отказалась идти, несмотря на уговоры Элизабет.
Пока Шарлотта болтает о «грандиозной» вечеринке, викторианское стекло во входной двери дребезжит — кто-то незнакомый с этими старыми домами слишком сильно хлопает дверью.
Вот и повод сбежать.
— Прости, Шарлотта, я не знала, что мы ждем кого-то еще…
Брай быстро выходит в прихожую и видит женщину из соседнего дома. Полы ее шелкового халата развеваются, и она кажется невесомой, плывущей по воздуху.
— Здравствуйте, — говорит она, — я Розалин.
На мгновение Брай кажется, что она пришла, чтобы потребовать от нее не лезть в чужую жизнь и перестать за ней шпионить, но затем замечает в руках у Розалин бутылку красного вина. Она пришла на вечеринку.
— Меня пригласила Элизабет. Надеюсь, все в порядке?
Брай качает головой.
Прошу прощения, я что-то задумалась. Я… я Брайони. Брай.
— Нет… В смысле, да! Отлично!
Она протягивает Розалин руку. Та просто держит ее, не тряся вверх и вниз. От новой соседки исходит тепло, она наклоняется и целует Брай в обе щеки. Она пахнет лимоном и еще слегка — или Брай просто кажется? — будоражащим ароматом секса.
Все еще держа Брай за руку, Розалин спрашивает:
— Это не вас мы с Рэйфом видели в то утром, когда приехали на фургоне?
Розалин отпускает руку Брай.
— Ах да, простите, я не подошла поздороваться. Мне нужно было отвести дочку в школу — в дошкольную группу, ей только четыре, — так что мы немного спешили.
— Не переживайте! Мы тоже были поглощены своими делами.
Брай столько всего хотела бы спросить, но лишь произносит:
— Ну-у, да. Вы выглядели занятыми.
Розалин улыбается, а Брай краснеет. В этой женщине есть что-то притягательное, и Брай хочется узнать о ней все. Брай тянет к ней так глубоко и неуловимо, что невозможно описать это словами.
— Простите, Розалин, проходите, пожалуйста.
Брай показывает дорогу на кухню, где пунцовая Шарлотта все еще энергично трясет банку со своей заправкой для салата.
— Здравствуйте, — Шарлотта перекладывает банку в левую руку, чтобы протянуть Розалин правую. — Шарлотта.
Руку она держит жестко, пальцы вытянуты как солдаты по стойке «смирно», ноги напряжены и слегка расставлены.
Шарлотта вспыхивает от удивления, когда Розалин целует ее в обе щеки, улыбается и, глядя в глаза, говорит:
— Я Розалин. Мы недавно поселились в соседнем доме.
Шарлотта кивает так, будто она на деловом совещании, и это та самая новость, которую она хотела услышать от подчиненного.
— Вы живете в Фарли, Шарлотта?
Та фыркает и снова начинает трясти заправку.
— Слава богу, нет. Здесь для меня слишком тихо. Но я каждый год приезжаю на барбекю к Элизабет, правда, Брай? Мы старые школьные подруги.
Брай хочет уточнить, что Шарлотта имеет в виду себя и Элизабет, а не себя и Брай, но Розалин уже выходит в сад и знакомится с Джеральдом, который восклицает «Скульпторша!» и тут же начинает говорить на ломаном итальянском. Розалин смеется вместе с ним, будто он ее старый и близкий друг.
Внезапно раздается тонкий визг, а затем громкий плач, и Брай бросается в сад. Она по голосу понимает, что это не Альба, но ей нужно увидеть дочь, чтобы успокоиться. Она с облегчением выдыхает, когда видит, что Альба на другом конце сада ползает под старой скамейкой, притворяясь щенком.
Роу несется по лужайке с Лили на руках. Клемми бежит рядом, пытаясь объяснить, что произошло. Элизабет вскакивает из-за стола и устремляется