Читать интересную книгу Загадка персидского кота - Стюарт Палмер

Лифт спустился до самого низу. Она уже хотела просить служителя отвезти ее обратно на пятый этаж, как вдруг заметила достопочтенную Эмилию в модном вечернем платье из пунцового шелка. Учительница догнала ее. Достопочтенная Эмилия оглянулась.

— Что, — спросила она.

Но у мисс Уизерс не было времени объяснять.

— Это важно, — воскликнула она. — За чаем ваш племянник просил у вас денег?

— А что?.. — начала недовольно Эмилия.

— Тут вопрос жизни и смерти!.. Скажите мне...

— Ну да, он просил. Он хотел послать мисс Норинг какой-нибудь маленький подарок.

— И вы дали ему?

— Если это действительно дело жизни и смерти... Я дала ему десять шиллингов, хотя он хотел больше. Он сказал...

— Господи милосердный! — воскликнула мисс Уизерс и бросилась к лифту.

Англичанка удивленно покачала головой и направилась следом за нею.

— Могу я что-нибудь сделать? — спросила она в лифте у своей спутницы, пока машина ехала вверх.

— Боюсь, что никто ничего не может сделать, — сказала мисс Уизерс. Они поднялись до пятого этажа и побежали по коридору. У двери Кандиды мисс Уизерс без колебания схватилась за дверь. Она почувствовала огромное облегчение, увидев, что Кандида сидит в большом кресле против камина, а рядом с нею с ковра поднимается голубая струйка дыма.

— Простите меня, — начала она. Потом втянула в себя воздух и кинулась вперед. — Кандида!

Но Кандида Норинг не отвечала. Ее голова была наклонена вперед под неестественным углом, а струйка дыма поднималась от тлеющего куска ковра, на который упала ее папироса.

— Она спит? — сказала достопочтенная Эмилия.

Но мисс Уизерс схватила девушку за плечи. Ее голова опустилась на плечо и, несмотря на все усилия учительницы, Кандида соскользнула с кресла на пол и неподвижно осталась лежать. 

ГЛАВА 8.

Рюмочка доктора

 — Что нам делать? Позвать полицию? — растерянно воскликнула Эмилия. Ее пенсне упало, но она схватила его на лету.

— Конечно. Но погодите минутку. — Учительница опустилась на колени около тела. Она приподняла веко и прижала пальцы к виску Кандиды. — Скорее! Она еще жива. Помогите положить ее в постель. Если б только у меня была нашатырная соль. — Но на комоде была только рисовая пудра.

Достопочтенная Эмилия раскрыла свой мешочек.

— У меня всегда есть нюхательные соли.

Мисс Уизерс опрокинула графин с водой на полотенце и приложила к лицу Кандиды. Потом она вырвала нюхательные соли из дрожащих рук англичанки и поднесла их к носу Кандиды. Ноздри девушки слегка зашевелились.

— Бегите за доктором, — приказала мисс Уизерс. — А также за полицией. 

Достопочтенная Эмилия выбежала из комнаты. Почти сейчас же она вернулась в сопровождении пожилого господина, который оказался отельным врачом, доктором Гарретом.

— Какая тут беда? — спросил доктор.

— Беда изрядная! — буркнула мисс Уизерс. — Синильная кислота.

Доктор Гаррет понюхал воздух.

— Вы правы. Вся комната ее пропахла. Отворите окна.

Кандида слабо простонала и попробовала приподняться.

— Это пустяки, — сказала она слабым голосом. — Это только папиросы, они слишком крепкие.

— Лежите и выпейте вот это, — сказал доктор.

Кандида закашлялась от крепкого напитка, но почувствовала себя сразу сильнее.

Мисс Уизерс вышла позвать горничную и увидала, что та стоит в коридоре, а полицейский в форме преграждает ей дорогу.

— Я пришла делать постели, — говорила горничная. 

— Никого не пропускают, сударыня, — заявил полицейский. — Никого, кроме доктора, ни впускать, ни выпускать не велено.

Мисс Уизерс вовсе не хотела уходить. Она поглядела на Эмилию. 

— Я вызвала главного инспектора Каннона, — сказала та. — Он живет поблизости, и уже находится по пути сюда.

— Но я не понимаю, — говорила Кандида, —  я села выкурить папироску перед тем, как ложиться, и вдруг вокруг потемнело.

Доктор кивнул.

— Хотелось бы поглядеть на эту папироску! — Он нагнулся к полу около кресла, но там ничего не оставалось кроме истлевшей материи и кучки серого пепла. Потом он повернулся к коробке из черного дерева и понюхал папиросу. — Странно, — сказал он, —  совсем новые, и не хватаете только двух. — Он закрыл коробку и взял подмышку.

Кандида пробовала протестовать.

— В папиросах ничего не может быть вредного. Их прислал мне друг.

— И кто же этот друг? — спросил доктор Гаррет. 

— Лесли Реверсон, — племянник дамы. Кандида показала на достопочтенную Эмилию. — Посыльный принес около обеда. В ней была карточка Лесли.

Кандида откинулась на подушку. Доктор отмерил несколько капель лекарства в стакан воды.

— Вот, примите это, когда проснетесь, — сказал он. — Вы еле-еле выскочили. Везет вам, молодая женщина!

— Спаслась благодаря вам, — сказала Кандида, глядя на мисс Уизерс. — Если бы вы не вернулись...

— Но я вернулась!

— Вы... вы как будто знаете все.

Мисс Уизерс мрачно улыбнулась:

— Пока еще не знаю, но намерена узнать.

— Кто знает все — о чем? — спросил инспектор, быстрыми шагами входя в комнату.

Доктор Гаррет объяснил детективу положение и сказал, что это легкий случай отравления синильной кислотой. Он передал ему коробку папирос.

— Новый прием, — сказал Каннон. — Никогда еще не слышал об отравлении через папиросу. Я постараюсь сделать так, чтобы история пока не попала в газету. Дело, кажется, просто: папиросы обмакнули в яд, и потом высушили. Он понюхал их и сделал гримасу.

— Простите, — вмешалась мисс Уизерс. — Но я не думаю, что папиросы обмакнули в яд. И я не советовала бы вам их нюхать слишком усиленно.

— Что! — воскликнул инспектор, — вы опять тут?

— Да, я опять тут, и счастье, что пришла вовремя, — ответила мисс Уизерс. — Я делаю маленький опыт.

Она показала ему одну из надушенных папирос с толстыми кончиками, которую она переломила посередине. Из нее посыпался белый порошок. — Видите, вынули табак и начинку переменили.

В комнате сильно запахло горьким миндалем.

— Не лучше ли нам продолжать разговор где-нибудь в другом месте? — сказала мисс Уизерс, показывал на Кандиду.

— Не обращайте на меня внимания, — сказала Кандида. — Я совсем оправилась.

Но Каннон сделал знак и с обеими женщинами вышел в коридор. У дверей комнаты остался полицейский. Каннон положил в конверт какой-то порошок.

Это обожженные частицы кресла, — объяснил он. — А теперь, пожалуйста, расскажите, что вы знаете.

Мисс Уизерс рассказала не все, но достаточно.

— Вы, наверное, знаете про это анонимное письмо, которое получила Кандида? Такое же, как Тодд.

— Да, Секкер говорил мне. Это, кажется, скверное дело. — Каннон обернулся к достопочтенной Эмилии. — А где же этот ваш драгоценный племянник?

— Мой племянник явится, когда потребуется, — сурово ответила Эмилия. — За это я вам ручаюсь. Кстати, позвольте вас осведомить, что я дочь покойного графа Треванна.

На Каннона это не произвело большого впечатления. Он знал, что бывают графы и графы.

— Я сильно сомневаюсь, чтобы этот юноша был настолько неосмотрителен, чтобы положить свою карточку в коробку с ядом. Даже, если бы он почему-либо хотел покончить с молодой дамой, которой он восхищается, — сказала мисс Уизерс.

— Да, кстати, — сказал полицейский. — Где же эта карточка? — Он открыл коробку; там ее не было. Он обернулся к мисс Уизерс. — Вы взяли эту карточку?

Та ничего не сказала, только поглядела на Эмилию. которая покраснела.

— Отдайте ему карточку, — сказала мисс Уизерс. — Вы никакой пользы Лесли этим не принесете.

— Откуда вы знали?! — воскликнула достопочтенная Эмилия, но она отдала карточку Каннону.

— «Лесли Пендавид Реверсон», — прочел он вслух.

Полицейский отправился за молодым человеком. Лесли, весьма удивленный, появился в халате и туфлях.

— Посылали вы пакет мисс Норинг, — спросил Каннон.

— Пакет? Нет. То-есть, собственно, это был не пакет. Я послал ей перед обедом букет хризантем.

— Хризантем? Она не получила никаких хризантем. Была при нем ваша карточка?

— Да, конечно. Я дал букет отельному рассыльному, и он сказал, что в комнате никого не было и что он оставил цветы на комоде.

— Она выходила купить себе булки и молоко, — вставила мисс Уизерс.

Каннон взял коробку папирос.

— Видели вы ее когда-нибудь? — спросил он Лесли.

Лесли покачал головой.

— Не хотите ли покурить? — спросил Каннон.

— Почему бы нет? — Но Лесли затем отдернул руку. — Я не курю эту марку — слишком сладко.

— Действительно, слишком сладко, — согласился Каннон, отставляя коробку. — Этого достаточно, но вы не отлучайтесь из города.

Лесли Реверсон улыбнулся своей тетке.