Читать интересную книгу Принцип неопределенности (СИ) - Рыжая Екатерина

Также в комнате зачем-то присутствовала Кобра. Именно такое прозвище было у младшей дочери Матвея Игоревича. В отличие от моей жены Карины была более упрямая и пробивная, хотя она и могла использовать огромный арсенал девичьих хитростей, начиная с прокаченного тела и заканчивая банальными угрозами пожаловаться папочке. Регина была не подарок, в брак она меня заманила с помощью жестокого обмана, но даже ее коварство меркло на фоне Кобры. И зная ее достаточно неплохо, мне очень не нравился взгляд, которым он пожирала Яна.

— Может быть нам стоит провести экскурсию нашему новому другу? — Тимур широко улыбался, но я понимал, что от него тоже не ускользнули маневры Карины. — Ну там студия, кафе, наш любимый балкон…

— Нет! — Бертц резко остановился и посмотрел на нас насмешливым взглядом. — Экскурсию ему уже провели, а с вами мне надо обсудить ближайшее выступление в “Арфе”. Надо же достойно представить публике Яна. Сейчас составим список песен, на которых необходимо будет сделать упор на репетиции, а потом организуем небольшой тимбилдинг. Я планирую снять где-нибудь у моря домик, познакомитесь поближе, порепетируете. Регина давно просила отпустить вас в отпуск.

— А я могу взять с собой свою девушку? — Невинный вопрос Полонского произвел эффект разорвавшейся бомбы. Карина удивленно округлила глаза и вопросительно посмотрела на отца. Бертц прокашлялся, пытаясь сообразить, что ответить. Судя по поведению этой парочки, Кобра положила глаз на нового члена группы, и уговорила отца ей помочь. Наверное, ее в чем-то можно понять, она перетрахалась практически со всеми мало-мальски симпатичными сотрудниками, но предложения руки и сердца так и не дождалась. Наученные моим горькими опытом все старались держаться подальше от младшей Бертц.

— Конечно, мой мальчик. Мы будем только рады познакомиться с твоей девушкой. Это же она отправила твое видео на кастинг? — Улыбка Матвея Игоревича давно не могла обмануть нас с Тимуром, да и как верить тому, кто смотрит на тебя с интересом маньяка, который готов преступить к твоему вскрытию.

— Да, это Милана. Если честно, я даже был не в курсе. — Ян стеснительно улыбнулся, и его лицо буквально просветлело при мысли о любимой девушке. На пару секунд сердце сжалось от зависти. Когда-то и я мечтал о браке по любви. Наивный.

— Тем более! Мы сейчас с Кариночкой быстро подготовим документы и продолжим нашу беседу. Подробно обговорим все нюансы, а вы пока познакомитесь поближе. — Бертц потащил дочь за собой, по пути что-то недовольно высказывая ей на ухо. Та скривилась и возмущенно надула губы. У меня возникло стойкое убеждение, что эта парочка задумала очередную подлость.

Не успела дверь за ними захлопнуться, как Тимур быстрым шагом подошел к Полонскому и навис над ним, пытаясь подавить авторитетом. Мы придумали десятки сценариев, как избавиться от третьего участника группы еще на этапе конкурса, но то, что происходило сейчас была чистая импровизация.

— Пока они ушли, бери ноги в руки и вали отсюда. — Тим был спокоен, ничто не выдавало в нем ураган эмоций, который, я уверен, бушевал сейчас внутри него. Он был одним из самых дружелюбных людей, которые мне довелось узнать за свою жизнь, и в данный момент роль злодея не доставляла ему радости. — Не бери трубку, если они будут тебе звонить и вообще навсегда забудь про “Опиум”. Считай, что не было ни кастинга, ни прослушивания, ни договоренностей. Ничего!

— А кто мне запретит? Ты? — Ян медленно поднялся, не отводя Тимура равнодушного взгляда. — Прости, но твои желания — это последнее, что меня волнует в этой жизни.

— Ты ошибаешься. Это не мои желания, так будет лучше для тебя. Тебе нет здесь места.

— Потому что вы так решили? Без обид, но меня предупреждали, что вы устроите нечто подобное, и мне по барабану ваши угрозы. Сочувствую, что Матвею Игоревичу достались такие меркантильные подопечные, которых не волнует ничего, кроме денег, но мне с вами не детей крестить. Я подписал контракт час назад, и вы в пролете. — Полонский язвительно усмехнулся и, отодвинув Тима в сторону, направился к мини-бару.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— В смысле подписал? Ты ебанулся подписывать документы без консультации с юристом? — Я не выдержал и грубо выматерился. Что-то подсказывало мне, что ответ Яна однозначно мне не понравится.

— Зачем? Контракт типовой, точно такой же, как у вас. Мне показали договор Михеева, мой был абсолютно идентичным, так что не надо делать из меня идиота. Я специально просил, чтобы условия для всех были одинаковыми, без этой дедовщины.

— Пиздец. — Орлов рухнул на диван и устало прикрыл глаза. Все оказалось гораздо хуже, чем мы представляли. Бертц развел нас как младенцев, на наших глазах заманив в свои сети ни в чем не повинного парня.

В комнате воцарилось молчание, да и что можно сказать в такой ситуации? Это была очередная разгромная победа моего тестя, ошибка, которую Полонскому уже не исправить. Но, с другой стороны, если мы все в одной лодке, то почему бы не попробовать подружиться? И гораздо лучше разъяснить ситуацию сейчас, чтобы Ян знал, чего ожидать от лучшего продюсера страны. Возможно есть шанс, что, владея информацией, он сможет в будущем избежать более серьезных ошибок.

— Меньше всего мы хотели сделать из тебя идиота. Если ты думаешь, что дело в ревности или желании заработать побольше, то ты глубоко ошибаешься. — Мой голос был еле слышен, но Полонский тут же повернулся ко мне и настороженно прищурил свои кошачьи глаза. — Да, мы не хотели, чтобы ты стал членом “Опиума”, но не потому, что считаем тебя недостойным, а совсем наоборот. Твоя игра была просто невероятна, никогда не видел, чтобы кто-то настолько легко перестраивался в процессе исполнения нескольких произведений. Однозначно, ты — гений. И это самая большая твоя вина. Не зная сам, ты угодил в кабинет редкостей Матвея Бертца: лучший голос, лучший композитор, а теперь и лучший исполнитель.

— Ты подписал типовой контракт. Как у нас с Ником. Но не учел того, насколько он кабальный и нечестный. — Тимур продолжил мою мысль, по-прежнему не открывая глаз. — Наши заработки кажутся колоссальными, но согласно пункту семь, в третьей главе, восемьдесят девять процентов дохода удерживаются Бертцем. Якобы расходы на люксовые машины, элитное жилье, охрану, брендовые вещи, но это лишь формулировка. Он просто делает на нас бешеные деньги, а разорвать контракт в одностороннем порядке можно только выплатив огромную неустойку. Которую невозможно быстро заработать, когда твои реальные доходы не всегда достигают трехзначных цифр.

Ян не успел ничего возразить. Дверь в снова открылась и в конференц-зал неторопливо зашел Матвей Игоревич, сияя довольной улыбкой. Казалось, что он подслушивал нас, чтобы подгадать время для максимально эффектного появления, но, если учесть количество камер и микрофонов по всем зданию, это предположение очень сильно смахивало на реальность. Полонский видимо подумал о том же самом, потому что в ярости схватил продюсера за лацканы дорогого пиджака.

— То, что они говорят, это правда? — Его выдержка практически сошла на нет. Невооруженным глазом было видно, что он держался из последних сил, и что скоро может произойти непоправимое.

Я осторожно разнял их и успокаивающе похлопал Яна по плечу. Полонский сейчас напоминал дикого зверя, загнанного в ловушку и готового на все, лишь бы освободиться. Однако Бертц ни капли его не боялся, да и чего ему опасаться, когда за дверью пара-тройка крепких охранников, а комната под видеонаблюдением.

— Правда. Но виновата лишь твоя жадность. Я предлагал тебе составить личный контракт, но ты боялся, что тебя обманут. Ты хотел, чтобы было как у Орлова и Михеева. А я ведь даже не думал обделять тебя, мне всего-то было нужно показать место своим марионеткам, однако так будет даже интереснее, не находишь? — Матвей Игоревич рассмеялся. Его глазами сверкали торжеством с легкой примесью безумия, потому что нормальный человек не будет получать удовольствие в такой ситуации.

— Я обращусь к лучшим юристам, я найду выход из этого положения! — Не скрывая отвращения, Ян оттер руки об джинсы, стараясь отмыться от прикосновения к моральному уроду, заточившему его в кабалу.