Читать интересную книгу Записки для моих потомков - Ариадна Борисова

Стол был довольно большой, поэтому действие проходило по бокам, чтобы зрители могли нас видеть. Это оказалось не очень удобно: приходилось всё время перебегать с места на место. Но суфлёрская будка была нужна — мы почему-то без конца путались в тексте. Наверху на крыше беседки мы установили деревянную кадушку, наполненную луговыми цветами. В финале пьесы Вовка должен был забраться на крышу и опрокинуть цветы на сцену.

Прошла генеральная репетиция. Всё уже было готово, и начал подходить народ. Вовка раздал билеты, собрал плату за вход и дал три звонка, постучав ложкой по стеклянной банке. Зрители захлопали.

Вдруг бабушка вскочила и ахнула:

— Моя скатерть!

— Бабушка, это не скатерть, это занавес! — закричала я за сценой.

Началось представление. На сцену вышла принцесса в атласном мамином халате и с кружевной кухонной шторкой на голове. Туфли на высоких каблуках были тоже мамины. Они хлябали и стучали, поэтому принцесса немножко оступалась и заваливалась набок. И вот когда она в очередной раз споткнулась, каблуки придавили халат, принцесса шлёпнулась, а одна туфля взлетела и упала в зал на голову кого-то из зрителей. Сарданина мама схватила туфлю и выбежала на сцену, чтобы отдать её дочери. Она хотела тут же спрыгнуть обратно, но люди почему-то захлопали, и ей ничего не оставалось делать, как поклониться.

Незапланированный эпизод грозил разрушить главное действие. Павлик в панике завопил: «Занавес!», но скатерть где-то застряла и не хотела задвигáться. Тогда появился Васька, проводил Сарданину маму со сцены, тоже поклонился и сказал:

— Прошу не волноваться! По техническим причинам считайте, что этого отрывка в пьесе не было.

Сардана подвязала халат повыше и, скосив глаза на суфлёрскую будку, начала свой монолог.

— Ах, космический воин — такой герой! — уверяла она публику. — У него есть настоящий конь…

— И булава, — подсказал Павлик из будки.

— И голова, — недослышав, прилежно повторила Сардана.

Павлик злобно зашипел:

— Дура! Учить надо было лучше!

— Дура, учить надо было лучше, — растерянно пробормотала Сардана и замолчала.

По залу прокатились смешки.

Павлик тонким голосом пропищал за принцессу, которая от расстройства начала колупать краску на декорациях:

— А вот и он, мой герой!

На сцену верхом на палке выехал Васька с булавой на боку, с рыжими усами и в моих серебристых лосинах (они больше всего походили на космическую одежду).

— Чапаев! — восхитился дедушка Миша, сидящий в первом ряду. — Эй, Чапаев, где твой Петька?

— Я не Чапаев, я доблестный космический воин! — гордо произнёс Васька и низко поклонился.

Я ему уже говорила, чтобы он не слишком двигался: лосины были тесные, мы их еле-еле натянули, и они могли порваться в любую минуту. И вот, когда Васька кланялся, раздался треск, и лосины, конечно, сзади лопнули. Принцесса не сдержалась и громко захохотала, а доблестный воин стал красный, как помидор, и боком побежал со сцены, бросив под стол коня и булаву. Принцесса схватилась за живот и упала от хохота на пол. Из суфлёрской будки выскочил Павлик и потащил принцессу за декорации. Зрители, топая ногами, били в ладоши и смеялись до слёз. С минуту Павлик метался и всех ругал сквозь непрекращающийся хохот, а Васька лихорадочно искал в куче одежды собственные, не космические, штаны. Когда все успокоилось, вышел Павлик в образе Драндулета и скорчил такую страшную рожу, что заплакал какой-то маленький зритель. Принцесса больше не сбивалась, а переодетый в земные штаны воин высоко прыгал по сцене на своём коне и один раз даже перекувыркнулся. Первое действие закончилось тем, что Драндулет, зловеще ухмыляясь и втёршись к воину в доверие, пообещал угостить его волшебной колбасой.

В антракте зрители попросили меня что-нибудь спеть. Остальные актёры принялись весело уплетать плату за вход. Я глотала слюнки и пела «Один раз в год сады цветут», «Зачем вы, девушки, красивых любите» и другие бабушкины песни, утешаясь тем, что слушали меня внимательно и хлопали громко.

Началось второе действие. Драндулет принес воину в подарок кусок отравленной колбасы. Васька облизнулся: «Ах, какая вкусная колбаса! Как пахнет!», сделал довольное лицо и закрутил носом, приготовившись есть. Тут на сцену выбежала собака Мальва, моментально схватила колбасу и умчалась. Это произошло так быстро, что Васька даже не успел переменить выражение лица. С тупым и счастливым видом он ткнул вилкой в пустую тарелку и клацнул зубами. Павлик не растерялся, мигом снял свой ботинок, выскочил из-за сцены и положил Ваське на тарелку. Космический воин снова воскликнул: «Ах, какая вкусная колбаса!» и нацепил ботинок на вилку.

— Что же ты? Жуй, говорю! — зашипел Павлик.

Васька побледнел и промямлил:

— Не могу… Колбаса какая-то некачественная попалась.

— Идиот! Понарошку ешь! — горячился Павлик, но было поздно: Васька зажмурился и засунул в рот полботинка!

Зал дружно ахнул. Тут выбежал добрый Орбит (то есть я) и вырвал изо рта у Васьки «колбасу», крича: «Ботинок отравленный!» Васька плюнул в угол и оглушительно выстрелил волшебной булавой (это Сардана за сценой проткнула иголкой воздушный шарик). Снова всё пошло хорошо. Космический воин поволок меня за ноги через всю сцену, швырнул в угол, и начались гладиаторские бои. Выбежал гладиатор Вовка, увешанный доспехами из консервных банок. Они с воином стали драться, воин победил, Вовка уполз за декорации и снова выбежал. И так пять раз. После каждой победы воин бил себя кулаком в грудь, вскидывал ногу и вопил: «Кия!»

И вдруг на сцену ворвался какой-то чужой мальчик, закричал: «А меня слабó?!» — и ка-а-ак двинет Ваське по шее! Мы с принцессой кинулись воину на помощь. Началась куча-мала, а Павлик бегал вокруг нас, хватался за голову, орал: «Воин, дурак, ты же отравленный!» и пинал нас ногами.

Когда нам удалось-таки выкинуть мальчишку со сцены, оказалось, что моя борода отклеилась, а у Васьки снова порвались штаны. Мы были красные, потные и тяжело дышали. Принцесса поправила причёску, Васька сделал больной вид, я быстренько отползла в свой угол.

Тут принцесса обнаружила почти неживого Орбита и завизжала так пронзительно, что половина зрителей со страху чуть не попадала со стульев. И опять всё пошло как надо. Воин падает. Драндулет предлагает принцессе изменить космическому содружеству. Тут я оживаю, колдую над воином, он тоже оживает, и мы начинаем побеждать Драндулета, пытаясь задушить его, как Отелло Дездемону.

Глупый Вовка подумал, что это уже все, конец, забрался на крышу и опрокинул кадушку. Но он её не удержал, кадушка рухнула на край сцены и, подпрыгнув, с грохотом и треском покатилась дальше. Всё кругом тряслось, кричало и валилось. Задушенный Драндулет завизжал почище принцессы, отбросил нас и с воплем: «Землетрясение!» кинулся прочь со сцены. Мы побежали за ним и еле поймали его уже у калитки.

Когда Васька притащил смущённого, упирающегося Павлика, зрители уже успокоились и, стоя, хлопали как бешеные! Оказывается, пьеса всем дико понравилась, несмотря на все технические неисправности. Народ бросал на сцену высыпавшиеся из кадушки цветы и кричал: «Бис!», «Браво!», а громче всех орал драчливый мальчишка. Мы были счастливы и кланялись до тех пор, пока у нас чуть головы не отвалились. И Васька сказал, что в театре вовсе не реклама главная, а аплодисменты!

Про сказки и не сказки

Ура! Я остаюсь! До конца каникул ещё целый месяц. Взрослые провели здесь отпуск, потом приезжали по очереди и вместе в выходные дни, а теперь совсем заработались и решили не приезжать. Мы с бабушкой наконец-то заживём одни, без всякого присмотра!

Мама сказала отцу:

— Достань из подпола сухое вино, соседи придут.

Интересно, что это за вино такое? Порошок, который разводят водой? Но вино оказалось обыкновенное, мокрое. Я украдкой лизнула бутылку — никакого вкуса. Наверное, винный порошок разводят в магазине, а уже потом продают.

Пришел Васька. Он очень обрадовался, когда узнал, что мама с папой решили оставить меня до школы в деревне. Мы играли во дворе в мяч, а взрослые сидели на веранде и пили на прощание разведённое вино. Их ботинки и туфли стояли на чисто вымытом крыльце и словно тоже прощались друг с другом.

Мы играли-играли, а потом увидели, что Мальва утащила в конуру тёти-Лидину туфлю. Мы ничего не сказали взрослым, потому что тётя Лида всегда следит за нами, словно шпион. Мама заметила в окно, что мы поощрительно смотрели на Мальвино хулиганство. И хотя собака ещё не успела сильно разжевать туфлю, а только обслюнявила, но мама всё-таки нашла время закатить мне торопливый скандал, а бабушка наказала нас поливкой огурцов.