Все это вызывало детский восторг. И делало каждый визит к гахаму сказкой из книжки с картинками и вязью позолоты на обложке.
Сказкой, которая сначала была прочитана, – а потом приснилась.
Подчиненный Шапхала, тракайский священник и караимский поэт Семен Фиркович тоже был очаровательным господином, который всегда во всем помогал Шапхалу.
Его семья была милейшая, там нас часто угощали караимскими блюдами и знаменитой селявой. Вокруг их дома на Караимской улице в Тракае находился большой фруктовый сад, где дети собирали вишни и малину. Все плавали на лодках по озеру Гальве, вокруг острова, на котором стоит знаменитый замок.
И я, и мои братья запомнили этих людей на всю жизнь…
Комментарии
Хазарский каганат – раннефеодальное государство VII–X вв. Охватывало часть территории Северного Кавказа, Поволжья, Приазовья и Крыма.
Витовт (1350–1430) – великий князь Литвы (с 1392 г.). Совершил множество походов, стремясь расширить пределы княжества. Был одним из руководителей и героев Грюнвальдской битвы (1410 г.).
Хаджи Серая Хан Шапхал (1873–1961) – востоковед, воспитатель наследника шаха Персидского в Тебризе, чиновник российского Министерства иностранных дел, Тавридский гахам караимов. В 1928 г. назначен гахамом караимов в Польше, жил в Вильно. Один из составителей словаря караимского языка. С 1940 г. – директор Исторического музея караимов в Тракае.
Борис Эгиз – Эгиз Борис Исаакович (1869–1947), живописец, мастер салонных портретов и жанровых сцен. Работал в Одессе, был секретарем Товарищества южнорусских художников. С 1920 г. в эмиграции.
Тракайский священник и караимский поэт Семен Фиркович (1898–1982) – писатель, этнограф, священник, уллу газзан караимов. С 1921 г. – преподаватель караимского языка в Тракае.
Анна Вырубова – Вырубова Анна Александровна, урожд. Танеева (1884–1960), фрейлина и близкая подруга императрицы Александры Федоровны.
Сэр Бьюкенен – Бьюкенен Джордж Уильям (1854–1924), британский дипломат, в 1910–1918 гг. посол в России. О своей деятельности, особенно интенсивной в 1917–1918 гг., в том числе об участии в «Заговоре послов» рассказал в книге «Му mission to Russi and other diplomatic memories» (L. – N.Y., 1923. V. 1–2).
Глава шестая
Мой сценический дебют. Русская консерватория в Париже. Князь Волконский и Шаляпины. Уроки у Медеи Фигнер
Мои родители часто устраивали в Париже «караимские вечера». Однажды возникла идея любительского спектакля в пользу нуждающихся караимов.
Эта мысль очень понравилась моей маме. А я, еще со времен гувернантки Эммы Петровны и ее театра марионеток, мечтала играть на сцене. Был приглашен режиссер, уже полнеющий и стареющий Дуван-Торцов, по происхождению крымский караим.
Он предложил поставить чеховский «Юбилей». Я играла Настасью Федоровну Мерчуткину – женщину, как известно, слабую, беззащитную, но очень упорную в достижении своих целей на общую сумму 24 рубля 36 копеек. Во втором отделении шли несколько скетчей. Помню комический дуэт из одного:
– Марь Иванна, неустанноЯ люблю вас от души,Оттого что, Марь Иванна,Вы, как ангел, хороши!– Если б я была бы вашей,Это было б трэ шарман!Побеседуйте с мамашей…– Но при чем же тут маман?!– Я ведь маменькина дочка,И без маменьки никак.Поцелуйте меня в щечкуИ все будет трэ шарман…
Дуван-Торцов поставил нам и танец к этому примечательному дуэту. Публике очень, очень нравилось!
Со мной выступал Шура Хаджаш, инженер, вместе с родителями встречавший нас в Марселе. Три раза в неделю собирались у нас, пили чай и с энтузиазмом репетировали. Актеров было около пятнадцати человек.
Вечер прошел с большим успехом, моя Мерчуткина «кофий пила безо всякого удовольствия», публика смеялась, а Дуван-Торцов в конце спектакля сказал такой милый экспромт:
Люся, Люся, я боюся,весь в сомненьях нахожуся,Вы Мерчуткина-бабусяили просто Люся-дуся?
И крепко меня поцеловал!..
В Париже я поступила в Русскую консерваторию имени Сергея Васильевича Рахманинова. Директором консерватории был в те годы князь С.М. Волконский. Преподавание было очень хорошо поставлено, а блестящие музыканты русской эмиграции оказались мудрыми педагогами.
Моим профессором был Конюс, ученик Рахманинова, часто приезжал давать уроки Владимир Горовиц, а с виолончелистами занимался Григорий Павлович Пятигорский.
У Конюса училась и Дася Шаляпина, которая была несколькими годами младше меня. Я знала всю семью Шаляпиных – особенно часто мы встречались позже, в Америке. В Париже они жили в Трокадеро, на авеню д’Эйло. Все Шаляпины были веселы, все очень любили друг друга, но жаловались, что в их доме трудно жить, слишком много шума – из-за мощного голоса отца и из-за его постоянных репетиций.
После смерти Федора Ивановича его домочадцы разъехались по разным странам: Марина жила в Риме, Дася – в Париже, Борис стал известным художником в США, Лидия давала уроки пения в Нью-Йорке, Федор ездил по всему миру, снимаясь в фильмах. На старости лет он замечательно сыграл ученого католического монаха в фильме «Имя розы».
Я окончила консерваторию с отличием, была первой по успехам, и после выпускного экзамена князь Волконский в газете написал обо мне: «Людмила Лопато с головы до ног – музыка». Конечно же, я была страшно горда.
В те же годы я брала уроки пения у легендарной русской артистки. Когда мы впервые пошли на концерт Медеи Фигнер в зале Гаво, я была поражена ее искусством. В черном платье, с малиновым бархатным шарфом, она была великолепна. И по-прежнему дивно, как в Петербурге времен Александра III, звучало ее меццо-сопрано!
Я сразу сказала маме, что хочу учиться у нее.
Мы пришли к ней на квартиру, в Отей, и Медея Ивановна сказала: «Персико, хочешь учиться петь – давай!» «Персико» она называла меня: как итальянка, Медея Ивановна довольно часто и очень артистично меняла окончания и ударения в словах. Уроки наши проходили два раза в неделю; аккомпаниаторшей была маленькая старушка, изумительная пианистка, она всю жизнь следовала за Медеей Ивановной.
Я была счастлива узнавать от Медеи Фигнер о тонкостях вокального искусства, выучила в ту зиму всю оперу «Кармен» (хотя, конечно, никогда ее не пела). И даже взяла несколько уроков у Морено, ученицы Анны Павловой, чтобы танцевать хабанеру с кастаньетами.
Но ими было очень трудно овладеть!
Медея Фигнер говорила по-русски с сильным акцентом. Приехав из Милана в Петербург, она стала примой Мариинского театра. В 1890 году Медея Ивановна была первой Лизой в мировой премьере «Пиковой дамы», только что законченной Чайковским. И сам композитор давал ей указания на репетициях! Особенно тщательно Чайковский работал с певицей над знаменитой сценой у Зимней канавки. А первым Германом в «Пиковой даме» был муж Медеи Ивановны, прославленный тенор и редкостный красавец Николай Николаевич Фигнер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});