На глазах слезы. Когда же я отсюда уеду? У Иры телефон неизменно вне зоны доступа. Позвонить Пете? Но мы же расстались. Начинаю мысленно представлять, что я бы ему рассказала. А Петя выспрашивал бы и выспрашивал мельчайшие подробности, а потом сказал бы, наверное, что скафандр мне идет, подчеркивает мою хрупкость, и обязательно бы меня рассмешил, и представил бы все как увлекательное приключение.
— Спишь? — неожиданно круг моих мыслей разрывает знакомый голос с безразличной и в то же время насмешливой интонацией. Карина садится у меня в ногах.
— Да нет, так, лежу, — грустно отвечаю я. В бараке тихо. Многие уже спят, кто-то приглушенно разговаривает, кто-то шуршит страницами.
— Как тебя сюда занесло? — все тем же тоном спрашивает девушка — воробей. Я рассказываю.
— А ты…? — задаю вопрос в свою очередь.
— А что я? — усмехается она, — у меня выбор был небольшой: или в тюрьме гнить или здесь вкалывать.
— Что ж ты такое натворила-то? — спрашиваю я, стараясь не выдать удивление.
— Да так… в общем…, — некоторое время Карина колеблется, стоит ли мне рассказывать, потом произносит спокойно, — мужа убила.
— Ничего себе! За что ты его так?
— Да понимаешь, накопилось, — она смотрит куда-то в сторону, сквозь ряды кроватей и стены ангара. — Сначала вроде бы нормально жили. Я — медсестра, он — электрик. Как все ссорились, мирились, троих детей родили. А потом он пить стал, гулять. Я терпела, терпела, все на себе тащила — и детей, и дом, и работу. А как-то приходит этот придурок пьяный в три часа ночи, и выясняется, что он все деньги потратил. На выпивку и на баб, куда ж еще. Я говорю: «А как же кредит за стиральную машинку? Завтра же последний день выплаты». А он говорит, что ему плевать, руки есть — вот и стирай, и без машинки обойдешься. Это и было последней каплей. Представляешь сколько стирки, когда трое мелких? А он говорит — руками, и дышит перегарищем. И меня понесло. Схватила нож, которым картошку чистила, и на эту скотину бросилась. Ни о чем не думала в тот момент, — Карина оглядывается, с соседних кроватей слышно умиротворенное сопение.
— Не знаю, как получилось, но порезала я ему плечевую артерию. Кровища фонтаном хлынула. А я стою и думаю: «Вот ведь гад — всю кухню зальет, а мне потом отмывать». Он испугался, визжит как свинья, я ему руку быстренько полотенцем затянула, чтоб кровь остановить. Медсестра же все-таки, умею.
Тут вижу, лицо его перекосило от злости, ну думаю, прибьет. Я пулей в коридор, а он орет: «Стой, гадина!». И вдруг, грохот и тишина. Крадусь тихонько на кухню, смотрю: муж лежит на спине в алой луже и не шевелится. Оказалось, подскользнулся на собственной крови, и, падая, ударился виском об угол табуретки.
Я как лунатик вышла на улицу в одной пижаме, хотела до мамки дойти, позвать ее. Иду, и вдруг вспоминаю, что у меня подмышкой дырка. Вот стыдобуха будет, если кто из прохожих увидит. Так глупо — человека убила, а сама о какой-то дырке беспокоюсь. Вернулась и вызвала милицию.
— Девчонки! Хватит уже шептаться. Спать охота, — раздается громкий шепот откуда-то слева.
— Ладно, — Карина вспархивает легко как птичка. — Спокойной ночи! — улыбается она, как ни в чем не бывало.
Зачем рассказывать все эти ужасы мне, совершенно незнакомому человеку, недоумеваю я. Может, то, что случилось, как росток борщевика разъедает душу девушки и рвется наружу. Я похожа на человека, который может все понять и не осудить?
Глава 5. Боевое задание
Этот видавший виды грузовик явно не приспособлен для перевозки людей. Я, как и еще десять человек, отчаянно балансирую на узком сидении кустарного производства. Недельная стажировка окончена, и вот, наконец-то настоящая работа.
Грузовик неожиданно подскакивает на кочке. Я изо всех сил упираюсь ногами, чтобы не полететь к противоположному борту.
Это называется «шерстить» населенные пункты. Карина говорит, что «населенные пункты» — одно название. Большей частью попадаются всеми забытые деревеньки. Вспоминаю слова инструктора: «Задача такова: проверить дом на наличие человеческих останков (найти живых никаких шансов); в случае обнаружения аккуратно сложить тело или части тела в специальный контейнер и транспортировать на базу для дальнейшего установления личности, научных исследований и последующего захоронения».
Колесо грузовика попадает в яму. Я больно бьюсь затылком о борт.
До своей сменщицы Иры я все-таки дозвонилась, она сказала, что у дяди возникли серьезные проблемы на работе. Что-то он там напортачил и пока не хочет высовываться. Так что с решением моего вопроса придется подождать.
— Держись там! Прорвемся! — оптимистично пожелала Ира, с наслаждением прихлебывая фирменный ароматный кофе.
На очередной колдобине кто-то все-таки падает с сиденья, противогаз заглушает нецензурные выражения в адрес водителя, российских дорог и вообще жизни.
* * *
Сначала мне кажется, что нас выгрузили прямо посреди поля, но приглядевшись, замечаю едва различимые за листьями гигантских борщевиков крыши домов. Инструктор отдает приказание разбиться по парам и разойтись по объектам.
Еще на базе Карина записалась в пару со мной. По какой-то непонятной причине эта девушка прониклась ко мне симпатией. Струями пламени расчищаем дорогу к утонувшей в борщевике постройке. Растения вспыхивают и трещат как бенгальские огни.
У крыльца пронзенный побегами борщевика детский велосипед. Карина останавливается поправить шланг, идущий от емкости с горючей жидкостью к огнемету. Я захожу в дом. Резкий, приторный, густой сладковатый запах сразу бьет в нос, несмотря на противогаз. Через секунду я понимаю, что «запах» — мягко сказано. Такая вонь, что слезу вышибает. Я вздрагиваю — в углу прихожей под вешалкой труп мужчины. Подхожу ближе. Рой жирных мух с громким жужанием взметывается над телом.
Я даже не замечаю, как подходит Карина, отмахиваясь от назойливых растревоженных насекомых, склоняется над трупом. «Доставай чехол», — знаками показывает мне она. Лицо мертвого желтое с синевой, разбухшее, страшное. Карина берет его подмышки, а мне указывает на ноги. Но когда я хватаюсь за конечности, они оказываются такими рыхлыми, что выскальзывают из рук и с грохотом падают на пол. Кожа на лице мужчины вдруг начинает шевелиться, и нашему взору открывается кишащая белыми червями масса.
Черви выползают из — под закрытых век, из полуоткрытого рта. Они ползут по рукам трупа, вываливаются на пол из одежды. Чпок, чпок, чпок — один за другим белые, извивающиеся, жирные черви падают на доски. Карина отдергивает руки, я кричу от отвращения и ужаса. Но деваться некуда. Собравшись с духом, мы повторяем попытку. Я чувствую, как под подошвами извиваются и лопаются раздавленные червяки. Гнилая плоть разваливается под пальцами. Труп оказывается невероятно тяжелым. Чуть приподняв, перекладываем его в чехол, разложенный на полу.