— Задумалась о своем, — неловко объяснила девушка, нервно поправляя волосы.
— Ну, в этом мы с тобой похожи, — протянул он хриплым голосом и объяснил, увидев ее недоумевающий взгляд: — Я мечтал о том же секунду назад.
Эмбер вспыхнула и опустила глаза.
— А теперь?
— Теперь? — Он закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Теперь я мечтаю, чтобы дождь превратился в ливень и не утихал бы день, неделю, месяц… И мы с тобой оставались бы в этой комнате, а остальной мир пусть летит в бездну… — Пока он говорил это, на губах его играла самоуверенная и очень чувственная улыбка.
По спине Эмбер пробежала дрожь.
— Неужели ты думаешь, что в штате Джорджия ливни идут месяцами? — насмешливо спросила она, хотя сердце ее колотилось как бешеное.
— Да нет, — Питер обезоруживающе развел руками. — Но я оптимист по природе, и… — В эту секунду раздался стук в дверь. — Ах, как некстати! Это наш кофе, — недовольно сказал он.
— Внешние факторы не дают нам уединиться, — в тон ему ответила Эмбер.
Питер кивнул и встал, чтобы открыть дверь.
— Возможно, нас хотят предостеречь от большой ошибки. Которую нам так не терпится… совершить, а? — В темных глазах блеснули лукавые огоньки.
Зачем он продолжает играть, когда знает, что его изобличили? — недоумевала Эмбер. Неужели надеется на свое безграничное обаяние?..
— Сахар, сливки?
Она резко повернулась и чуть не выбила кофейник, который Питер держал в руке.
— Одну ложку сахару… Спасибо.
Неужели я здесь, потому что еще на что-то надеюсь? — спрашивала себя девушка, помешивая ложечкой в чашке. Может быть, какая-то частичка ее души еще верит, что здесь могла закрасться ошибка?
Неожиданно на глаза навернулись слезы, и Эмбер отвернулась к окну, часто заморгав, чтобы не разрыдаться. Казалось таким естественным, что Питер наливает ей кофе и усаживается в кресло напротив, как будто они вот так проводят каждый вечер.
Несколько часов назад, когда она узнала о его двойной игре, ее обуяла дикая ярость. Сейчас гнев утих и осталась только беспросветная печаль. Эмбер чувствовала себя глубоко несчастной, потому что все кончилось. Потому что за сорок восемь часов она поверила, будто Питер неравнодушен к ней и что у них есть будущее. Потому что после смерти отца ей очень не хватало мужской заботы и ласки…
Какая же она глупая! Разве может быть что-нибудь общее у такой девушки, как она, и у Питера Бомовски? Он, наверное, привык к утонченным изысканным подругам, которые разбираются в искусстве, не пьют пиво и не смотрят футбол. К тому же он может быть женат. Она ведь ничего не знает о его личной жизни — кроме того, что этот мужчина составит счастье любой женщины. От этих мыслей у Эмбер больно закололо сердце.
— Питер…
— Эмбер…
Они начали говорить и замолчали одновременно.
— Давай сначала ты, — предложила Эмбер, криво усмехнувшись.
На его лице застыло каменное выражение, темные глаза смотрели угрюмо, и девушка поняла, что его слова ей не понравятся.
Питер понимал, что его слова Эмбер не понравятся, что бы он ни сказал. Если сообщит, что Митчелл увеличил сумму, или если снова попытается объяснить, что он не знал, кто она такая, или если шепнет, как она красива сегодня и как он хочет ее…
Эмбер и в самом деле была прекрасна. Золотистые волосы растрепались, выбились из косы и окружали лицо сверкающим нимбом.
За прошедший день Питер понял, что, несмотря на все признания в любви и страстные поцелуи, такая девушка не согласится ни на что, кроме брака. Ее не убедить, что между мужчиной и женщиной могут быть близкие отношения, не скрепленные священными узами. Но при мысли о женитьбе сердце Питера сжалось и ему на мгновение стало страшно.
Он невесело усмехнулся.
— Сегодня я говорил с Митчеллом Хайнсом, — начал он хмуро. — Он готов заплатить больше.
Эмбер отшатнулась, словно Питер ударил ее. И ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не заключить ее в объятия, потому что больше всего на свете ему хотелось прижать ее к себе, успокоить поцелуями, сказать, что все будет в порядке, что он не даст ее в обиду и дом их никто не отнимет.
Но его босс не такой человек, чтобы останавливаться на полпути, и если уж он решил, что этот дом ему необходим, то не отступится. И не побоится применить самые жесткие методы воздействия не несговорчивых девушек.
Питер понимал, что его главная задача состоит в том, чтобы держать Митчелла подальше от Саванны и от сестер Ривер.
Он встал, засунул руки в карманы джинсов и принялся расхаживать по гостиной.
— Советую вам троим хорошенько подумать над последним предложением, — резко сказал он. Его душил гнев, но не на Эмбер, а на собственное бессилие.
— Не заметила, чтобы кто-то из нас спрашивал твоих советов! — воскликнула она, поднимая на него сверкающие зеленые глаза.
Питер чувствовал себя последним негодяем. Ему претила роль бездушного типа, который не замечает чувств других людей, но он не мог вести себя иначе. В противном случае здесь появится Митчелл, которому даже притворяться бездушным не нужно.
Он сделал выбор в пользу «Универсал маркет» и сжег за собой мосты. Ему придется отказаться от Эмбер именно потому, что она так много для него значит. Нельзя позволить, чтобы личная жизнь мешала работе. Он должен уйти, зная, что Эмбер будет всю жизнь его ненавидеть. Но эта цена его неосторожности, и Питер готов был ее заплатить.
— А я все равно советую, — невозмутимо произнес он. — Митчелл не из тех людей, кто принимает отказ.
— В таком случае у вас много общего, — съязвила Эмбер, но ее ясные глаза потускнели.
Она хотела оскорбить его и добилась своего. Как бы это ни было неприятно, Питеру пришлось признать справедливость ее слов. Они с приятелем в самом деле были похожи: одного возраста и достатка, успешно строившие свою карьеру. Оба были и собирались оставаться холостяками.
Митчелл уверял, что даже самые привлекательные и интересные женщины утомляют его после двух-трех дней совместной жизни. Он поклялся, что если когда-нибудь встретит женщину, которая не наскучит ему за неделю, то немедленно предложит ей руку и сердце.
А Питер не собирался жениться вообще, если только не случится что-то невероятное. Например, придет любовь. И только любовь.
Когда они с Эмбер играли в теннис, он чувствовал, что желает ее. Его влекло к ней, но это только физическое влечение, говорил он себе. Ни в коем случае нельзя позволить чувствам взять верх над рассудком.
В юности он твердо усвоил урок, что женщины — это бездушные и порочные существа, которые хотят заполучить сердце мужчины и использовать его как оружие против него самого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});