меня мучает мысль, что такая вероятность очень высока.
– Думаю, вам не составит труда выяснить это напрямую у полиции, ведь вы встречаетесь с ее представителем. Не у многих есть такая возможность.
Ни прошло и дня, чтобы кто-нибудь не дал мне четко понять, что я начинаю новую жизнь в очень маленьком городе. В настолько маленьком, что здесь все про всех всё знали. Я и понятия не имела, к чему приведет наше общение с Брэнсоном, потому что сложно судить по двум свиданиям и нескольким поцелуям; у меня не было никаких причин, чтобы разбираться в наших отношениях, так что я просто плыла по течению.
– Не думаю, что благодаря этому полиция посчитает мою безрассудную теорию заслуживающей хотя бы капельку внимания. – У меня не было никакого желания разговаривать о Брэнсоне или полиции. – Я хотела бы поинтересоваться вашими мыслями на сей счет. Особенно после того, как я прочитала ваш некролог и вспомнила нашу недавнюю беседу.
Афина улыбнулась, ее фиолетово-красные губы заблестели почти зловеще.
– Хотите, чтобы я предоставила вам список подозреваемых?
Все-таки она была слишком прямолинейна, от этого мне даже стало неуютно. Я попыталась перевести разговор в шутку, чтобы немного разрядить обстановку:
– Ну, я не хотела начинать так резко.
Афина махнула рукой:
– Ох, Фред, когда вы будете в моем возрасте, времени для сглаживания углов уже не будет. – Она пожала плечами. – Но боюсь, что я мало чем смогу помочь вам. Официально в городе живет примерно шесть тысяч человек. Однако это число сильно увеличивается в летние и зимние месяцы, но думаю, что надо учитывать постоянных жителей города и приезжающих на выходные. Полагаю, что в приблизительном списке и будет шесть тысяч человек. Не думаю, что это очень поможет вам.
Я ждала, когда Афина засмеется или скажет, что пошутила. Однако выражение ее лица оставалось серьезным.
– Так значит, его все ненавидели?
– Все, кто хоть раз встречался с ним. Кроме его семьи. – Афина быстро заморгала, но накладные ресницы мешали мне разглядеть выражение ее глаз. – Однако, как вы можете догадаться, даже некоторые члены его семьи терпеть его не могли.
– Карла?
Это имя сорвалось с моих губ, не успела я и подумать. Как же мне хотелось забрать свое слово назад. Мне нравилась Афина и довольно сильно, даже несмотря на то, что в эту встречу мне было с ней более неуютно, чем в первый раз. Она не показалась мне сплетницей, но кто знает? Между мной и Карлой накопилось достаточно обид, и мне бы очень не хотелось, чтобы до нее дошло, что я упомянула ее в связи со смертью ее свекра.
Афина и бровью не повела:
– Я не знаю вашу историю, Уинифред. Я знаю только то, что вы разведены, но я не посвящена в подробности. Так что я не могу судить, какой у вас опыт общения со свекром. Но позвольте мне сообщить вам, властный свекор может сделать вашу жизнь такой же ужасной, как и муж абьюзер. – Женщина с теплотой посмотрела на меня. – Однако я не хочу сказать, что Карла причастна к смерти Юстаса. Я просто говорю, что если нужно составить список тех, кто хотел бы вычеркнуть из своей жизни Юстаса Бейкера, то он был бы бесконечным. Мне кажется невозможным, зная этого человека, не ненавидеть его. Так что, другими словами, вопрос не в том, кто настолько ненавидел Юстаса, что желал ему смерти; а в том, кто из всех тех людей, которые ненавидели его, способен совершить убийство.
Диалог с Афиной пошел совсем не в том направлении, как я себе представляла. Мне казалось, что она просто посмеется надо мной. Я никак не могла предугадать такой реакции на мои слова.
– Честно говоря, я сама видела его только в тот день. И несмотря на то, что у меня не сложилось о нем хорошего впечатления, я не понимаю, за что его можно было не навидеть.
Афина снова пожала плечами, это был такой естественный, совсем ненаигранный жест. Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди:
– Просто вы недостаточно хорошо знали его.
Я задумалась, не намекает ли Афина на что-то. Но она всегда была прямолинейна, и я последовала ее примеру:
– А вы? Вы ненавидели Юстаса Бейкера?
Афина тоже задумалась, а потом заулыбалась, и, к своему удивлению, я увидела промелькнувшее в ее глазах одобрение.
– Фред, ненависть – это не то, чему человек должен отдаваться целиком и полностью. Мы должны бороться с ней, преодолевать ее. Пытаться простить, чтобы очистить душу от этой скверны. – Женщина смело смотрела на меня, не отводя глаз. – Но да! Я ненавидела Юстаса Бейкера. Безусловно.
Я вздрогнула, и даже Ватсон посмотрел на меня от неожиданности.
Афина моргнула, но не отвела взгляд:
– Фред, не подводите меня. Да, это я работаю в газете, а вы не репортер, но продолжайте. Задавайте свой следующий вопрос.
Я не выносила, когда мне указывали, что делать. Неважно, кто это был. Возможно, именно это я ненавидела больше всего на свете. Но почему-то приказ Афины не задел меня.
– Это вы убили Юстаса?
Афина, все так же улыбаясь, молчала несколько секунд. На мгновение мне показалось, что она сейчас во всем сознается. Наконец улыбка исчезла с лица женщины.
– Нет. Это не я убила его. Но я рада, что он умер.
Я наконец выдохнула, хотя до этого даже не осознавала, что задержала дыхание.
– Вы знаете, кто это сделал?
– Если вы когда-нибудь уйдете из своего книжного, вы сможете сделать великолепную карьеру в газете. – Афина несколько секунд внимательно смотрела на меня, а затем отрицательно покачала головой: – Дорогая, насколько я знаю, в произошедшем чуде виновата обычная булочка.
Глава 6
– Кэти Пиццолато, вы в своем уме? – Я зашла в пекарню, закрыв внизу книжный магазин, и посмотрела на тесто, которое Кэти разрезала на кусочки для будущих булочек.
Лео рассмеялся. Он стоял на коленях на полу и гладил абсолютно счастливого Ватсона.
Отрезав еще один кусочек от теста, Кэти взглянула на меня абсолютно невинным взглядом:
– А что? Ты же видела, как я раньше их готовлю, ничего нового.
– Булочки? Ты действительно готовишь булочки в такое время? В день, когда хоронят Юстаса Бейкера? – Я еле сдерживала себя, чтобы не засмеяться, хотя понимала, что это характеризует меня не лучшим образом.
Подруга пожала плечами:
– Я не виновата, что мне так сильно хочется их уже несколько дней. Кажется, это все из-за того, что ты постоянно говоришь про них. – Уголок рта Кэти дернулся. – Почему