Рон только покосился на разбушевавшегося приятеля, но промолчал.
Главного нашли довольно быстро. И как оказалось, совершенно зря.
После утреннего построения настроение у генерала эн’Риони было хуже некуда. Казалось бы, ничего опасного, ужасного и кошмарного не произошло, но… На кой маргул эти маги пришли на развод? Точно, лишь чтоб поиздеваться, не более того.
Айнар, нервно хрустнул пальцами и потянулся к лежащим на столе бумагам: надо определиться, что делать с заказом у гномов. То ли признать, что таковой был, выкупить оружие и опустошить казну, то ли… Негромкий стук по дверному косяку отвлек генерала.
– Господин командующий?
Мужчина устало вздохнул и, не поднимая головы, поинтересовался:
– Ну?
– Добровольцы в армию нужны? – откровенная насмешка, звучавшая в голосе говорившего, заставила эн’Риони заинтересоваться.
– Предполо… – начал было он, вскидывая голову на звук, и…
Темные встречались на Светлых землях, но обычно они, зная, насколько нехорошо аборигены относятся к жителям восточной части Аларии, предпочитали маскироваться, не афишируя при этом, кто есть кто. Сейчас же… Сейчас перед генералом стояли двое темных, причем темных магов не такой уж малой силы. «Издеваются», – мгновенно смекнул эн’Риони. Он бы еще понял, попытайся они хоть как–то прикрыть свои способности, но сейчас…
– Что вы хотите? – отрывисто поинтересовался военный.
Темные переглянулись, и Рон, стоявший ближе к столу командующего, только пожал плечами:
– Вроде ж я понятно сказал: добровольцы вам нужны или как?
Проведя больше десяти лет в Светлых землях, бывший маршал давно осознал, что ему в принципе безразлично мнение окружающих. Знают, что темный, и боятся – значит, не подойдут, не нападут. Знают, что темный, и ненавидят – хотят напасть? Так особо вспыльчивым всегда можно рассказать, где хвыйты зимуют. А раз так, не стоит прикидываться простым жителем Светлых земель.
– Добровольцы?! – Генерал решил, что он ослышался.
– Я же говорила, вам никто не поверит! – влезла в разговор ранее не замеченная эн’Риони девчонка, стоявшая возле самой двери.
– Добровольцы, – подтвердил молчавший до этого Ильрих и, насмешливо покосившись на изгнанного маршала, поинтересовался: – Примете?
Еще бы пару дней назад эн’Риони попросту приказал бы бросить невесть откуда взявшихся темных в какой–нибудь каземат поглубже – шпионы, как есть шпионы! – но сейчас, когда на счету каждый человек… Мужчина решился:
– А что вы умеете?
Вместо ответа Рон попросту закатал левый рукав камзола, обнажив предплечье, и генерал почувствовал, как у него оборвалось сердце: в смуглую кожу руки был вживлен добрый десяток небольших, размером с наконечник стрелы, обломков мирина. Сейчас кусочки металла беспокойно сновали от локтя к запястью, каким–то чудом перемещаясь по коже и складываясь в странное подобие надписи. Объяснять генералу, что это значило, не требовалось.
Мужчина, не ожидавший увидеть представителя верхушки Ордена Предвечной Тьмы, сглотнул комок, застрявший в горле, и перевел взгляд на Ильриха:
– Вы?..
Узор на руке у второго темного оказался таким же. Лишь мириновые пластины были странного зеленовато–серого цвета. И эн’Риони рискнул: взял пару листов бумаги, черканул на каждом из них по нескольку строчек и, протянув их посетителям, осторожно поинтересовался:
– Девушка тоже…
Что «тоже» – он договорить не успел: реакция последовала незамедлительно:
– Да!
– Нет! – в один голос выпалили Нира и Рон.
– Девушка тоже будет воевать! – отчеканила напарница «пустынного волка».
Темный одарил компаньонку недобрым взглядом и процедил:
– Девушка во время штурма, осады или просто боя воевать не будет. Девушка залезет в самый глубокий подвал в городе и будет сидеть там, как мышка, потому что если я увижу эту девушку на стенах города, то лично ее придушу. Все понятно?
Нира, печально хлюпнув носом, опустила голову. Рон же развернул протянутый ему документ и с удивлением прочитал: «Податель сего направляется под командование полковника Мирага эн’Ниура в качестве рядового», – но комментировать это не стал. Лишь покосился на Ильриха:
– Идем?
Уже на пороге комнаты бывший маршал не выдержал: остановился и, оглянувшись, поинтересовался:
– Господин командующий, всего один вопрос. Лет так пятнадцать назад вы не участвовали в битве при Сельной крепости?
Перо выпало из ослабевших пальцев эн’Риони: этот вопрос он меньше всего хотел бы услышать от темного… Айнар лишь чуть слышно прошептал:
– Предположим… лейтенант.
Темный же словно не заметил его оговорки:
– …А то лицо ваше что–то знакомо…
– Боюсь, – с трудом подобрал слова генерал, – что ваше я не запомнил… капитан.
– У меня в той битве был несколько иной облик, – ухмыльнулся темный, окончательно поворачиваясь к военному.
По щеке побежала тонкая ленточка чешуи… А через несколько мгновений на эн’Риони глянуло лицо, до сих пор иногда снящееся в кошмарах… Лицо маршала Ордена Предвечной Тьмы во время боевой трансформации…
Все, что смог сделать генерал, это чуть слышно выдохнуть:
– Возьмите ваше новое направление… подполковник…
Уже в коридоре Ильрих недовольно буркнул:
– Почему ты подполковник, а я рядовой?!
– Возвращайся и перечисли господину начальнику все свои кампании. Глядишь, в какой–нибудь да пересечетесь, – хмыкнул уже принявший человеческий облик Рон, подбрасывая на ладони тугой свиток.
Приятель недовольно дернул плечом, но тему поменял:
– А маршалом ты также из–за болтовни стал? – не удержался он от подколки.
– Нет. Я просто дал по морде Великому магистру Ордена… – равнодушно протянул темный.
Гар’Кхаен сбился с шага:
– Я… Я всегда считал, что это просто байки…
– Я знал Морну с детства, – чуть слышно обронил Рон. – А когда узнал, как поступил ее отец, не смог удержаться. Думал, после этого выгонят уже меня. Ошибся на целых шесть лет…
– А кто такой Великий магистр? – влезла в разговор Нира.
Ильрих покосился на нее и чуть насмешливо начал:
– Это долгая история…
…Черный дракон нервно облизнулся и покосился на Гилберта, пытающегося приторочить к седлу клеймор. Может, меч и мог бы каким–то чудом удержаться на подпруге, но все дело портило то обстоятельство, что под передней лукой уже были пристроены пара глейвов [24], гномий палаш [25], токкэйбийская пата [26]и тяжелый эспадон [27]. В общем, двуручник с наклонной крестовиной никак не мог разместиться подле седла.
Принц тихо ругнулся и, когда ладонь в очередной раз скользнула по гладкой чешуе Пини, устало взвесил клеймор в руке и зло вонзил его в мягкий земляной пол. По большому счету, от одного из глейвов можно было отказаться: в отличие от мечей, с ним двумя руками не поработаешь, но принцу, питавшему к холодному оружию какую–то детскую страсть, было так трудно определиться, какую же железяку надо выкинуть.
– Г–гадство! – тихо прошипел Второй Всадник Ночи, воровато оглядываясь по сторонам: в планы юноши совершенно не входило, чтобы кто–то сейчас зашел в драконюшню.
И как сглазил!
– А мама знает, что ты ругаешься? – задумчиво поинтересовалась замершая на пороге девица в темно–зеленом платье.
Гилберт вздрогнул от неожиданности, но, разглядев, что это всего лишь Марика, лишь огрызнулся:
– Это не касается ни ее, ни тебя! Так что брысь отсюда!
Принцесса удивленно заломила бровь и неспешно направилась к Рыцарю Тьмы со словами:
– Какой ты грубый! Вот что значит – в детстве мало пороли… А что это ты делаешь?
– Собираюсь улетать! – огрызнулся юноша, сбрасывая с лица прядь черных волос.
– Та–а–ак… – протянула Марика, и тон ее не сулил старшему брату ничего хорошего.
– И ты меня не остановишь! – нервно прошипел Гилберт, с усилием выдергивая клеймор из пола и отцепляя от седла один из глейвов: лучше отказаться от него, чем от любимого меча.
Принцесса нежно улыбнулась:
– А я и не буду тебя останавливать. Я просто… Лерсе скажу. Что ты ее бросаешь.
– Что?!! – оружие посыпалось из рук.
– То, что слышал, – процедила Марика. С ее лица пропал всякий намек на смех. – Ты о ней подумал?! Или, может, детство заиграло? Повоевать решил? Думаешь, ты один такой?! А ей каково будет? Мало того что из–за брата постоянно дергается, так еще и за тебя переживать?!