среди молодых воинов!
Маттотаупа, подойдя к сыну, показал ему щит с торчащей в нем стрелой, в том самом углублении, что осталось от стрелы самого Маттотаупы.
– Это был хороший выстрел! – похвалил он его.
– Не лучше твоего, – ответил Рогатый Камень.
После напряженных и волнующих состязаний в боевых искусствах игра в мяч стала для зрителей приятным развлечением и отдыхом, чего нельзя было сказать о молодых воинах, которые очень устали после бега и стрельбы, но, конечно же, не показывали виду. Поскольку день уже клонился к вечеру, было решено провести не четыре игры между представителями трех племен, а лишь одну. Избранные предводители двух команд должны были сами поочередно набирать игроков. Никто точно не знал, кому пришла в голову эта мысль. На самом деле это предложение высказал Горящей Воде Рогатый Камень, а тот обратился с ним к совету верховных вождей, которые его одобрили. Сиксики предложили в качестве одного предводителя Горного Грома, дакота – Сына Антилопы, ассинибойны – одного молодого воина. Горный Гром отказался в пользу ассинибойна, что нашло всеобщее одобрение. Сын Антилопы и ассинибойн вышли вперед. Жребий решил, что первым выбирать должен ассинибойн, и тот сразу же выбрал Горного Грома. Сыну Антилопы предстоял нелегкий выбор. Но азарт соперничества настолько захватил всех молодых воинов, что для них сейчас был важнее успех, а все остальное пока отступило на второй план. И Сын Антилопы выбрал себе Рогатого Камня. Острие Копья тоже попал в их команду.
Игроки разграничили игровое поле, и организаторы соревнования оттеснили зрителей за его пределы. До этого момента у распорядителей было не много забот, а во время игры в мяч страсти обычно особенно накалялись, и нужно было быть начеку, чтобы обеспечить порядок. Распорядители, высокие стройные мужчины, сами по себе представляли роскошное красочное зрелище: их тела были разрисованы цветными священными символами, благодаря которым они выделялись в толпе.
На середине поля подбросили вверх маленький жесткий мяч, набитый конским волосом. Лучшие игроки начали борьбу за него, когда он еще был в воздухе. Сыну Антилопы удалось завладеть мячом, но Горный Гром перехватил его и погнал к воротам противника. Игроки подбадривали друг друга громкими криками, иногда даже боевыми кличами. Рогатый Камень и Горный Гром были рады в очередной раз помериться быстротой и ловкостью. Они уже забыли про усталость и вовсю забавляли смеющихся зрителей своими хитрыми уловками и увертками. Распорядителям то и дело приходилось призывать особо азартных зрителей к порядку. Сын Антилопы и ассинибойн тоже оказались достойными соперниками. Рогатый Камень бросился на защиту своей палатки, служившей воротами, когда его команда стала отступать под натиском противника, и в последний момент отбил мяч на другой конец поля. Сын Антилопы воспользовался этим и забил мяч в чужие ворота. Зрители откликнулись восторженным ревом. Через несколько минут ассинибойн овладел мячом и первым же ударом сравнял счет! С этого момента борьба стала еще более напряженной, потому что игра шла до третьего гола, который и должен был определить победителя. Игроки толкались, падали на землю, сбивались в кучу; распорядителям приходилось останавливать игру. Пыль стояла столбом, и зрителям было все труднее следить за мячом. Темп игры нарастал.
Когда опустились сумерки, третий гол еще не был забит, и игроки решили прервать игру. Этот исход всех удовлетворил.
Хотя игра в мяч стала самым ярким сиюминутным зрелищем для участников праздника, скачки и «выстрел в солнце» еще долго занимали их мысли и чувства. Все разговоры вертелись вокруг этих двух событий. Не обошлось и без домыслов: откуда-то появились слухи, что Рогатый Камень прибегал к помощи духов и к колдовству. Он и сам заметил, что многие стали смотреть на него с робостью, чуть ли не с благоговейным страхом. «Кто знает, какие духи ему помогали – добрые или злые!» – бормотали некоторые. Однако таких было не много, большинство же открыто, весело, без зависти, вслух выражали Рогатому Камню свое восхищение. Он оказался в центре внимания, чего как раз хотел избежать, но не смог.
На следующий день состоялись игры девушек. Они начались поздним утром. В небе сияло солнце, на западе темнели очертания Скалистых гор. На праздничном поле уже собрались матери, бабушки, сестры, молодые воины и отцы семейств – полюбоваться на красивых девушек из разных племен и послушать рассказы об их целомудрии и трудолюбии.
Похищенная в свое время у сиксиков девушка Уинона из вигвамов Тачунки-Витко не принимала участия в празднике, потому что она давно вышла замуж за молодого воина, которого любила, была матерью пятилетнего мальчика, уже умевшего ездить верхом и мечтавшего стать вождем. Девушки – в лучших своих, расшитых узорами нарядах из тончайшей кожи, с бусами из ракушек, а дакотские девушки к тому же, согласно традиции их племени, с пробором, окрашенным в красный цвет, – вышли на праздничное поле. Во главе процессии шествовали племянница вождя Махпии-Луты и Ситопанаки. Девушки шли, опустив глаза, так как знали, что на них все смотрят. Длинная череда сомкнулась в круг. В центре поля был установлен окрашенный в красный цвет камень, перед которым торчали из земли две стрелы. Каждая девушка, прежде чем занять свое место в кругу, коснулась камня и стрел.
Рогатый Камень и Горный Гром, как и другие воины, стояли в задних рядах и смотрели на девушек поверх голов матерей и бабушек. Рогатый Камень узнал свою сестру. Она шла последней и теперь стояла рядом с племянницей Махпии-Луты и Ситопанаки. Среди зрителей показался Шонка. Маттотаупы не было видно. Из верховных вождей трех племен тоже пришли лишь немногие. Возможно, остальные были на совете.
Племянница Махпии-Луты говорила просто и внятно. Она назвала имя своего отца и собственное имя, рассказала, как трудится в родительском вигваме, как выделывает шкуры, шьет платья и украшает их вышивкой, рассказала, как однажды зимней ночью в отсутствие отца ножом защищала вигвам от голодной пумы, и показала шрам на руке – след от удара лапы хищника. Ее рассказ всем понравился. Два молодых воина и две пожилые женщины вышли вперед, чтобы похвалить девушку за ее добродетель и трудолюбие, достойные дочери вождя.
Потом говорила Ситопанаки. Речь ее, по обыкновению, была очень краткой, и она тоже говорила очень отчетливо, сопровождая слова жестами, понятными и для индейцев других племен – для дакота и ассинибойнов. Она рассказала между прочим, как две зимы назад ее маленький брат ушел слишком далеко от стойбища, на горные склоны, и был засыпан снежной лавиной. Никто не знал, куда он пропал, и Ситопанаки вместе с большой черной собакой искала его, рискуя