Примерно на этом месте мысли Эрика прерывались, потому что он заходил под арку, а через пару десятков шагов выныривал обратно на улицу, под дневное небо или усеянный звёздами купол, и оказывался на финишной прямой перед своим домом. Течение мыслей тут же делало петлю и сворачивало совсем в другую сторону — теперь ум молодого человека занимали повседневные заботы, радости и неприятности, а не чудн ы е фантазии, которые детство оставило ему в качестве подарка.
В обычный день Эрик набирал на домофоне код, заходил в подъезд, поднимался по лестнице, открывал ключом дверь квартиры и погружался в полумрак давно знакомого помещения. Раздевался и занимался домашними делами, а когда дела заканчивались, читал в кресле книгу, смотрел телевизор, общался в Интернете, вёл дневник. Странная привычка: хотя большинство людей излагали свои мысли на электронных страницах, Эрик, по старинке, брал ручку и записывал всё, что с ним случилось, в толстую книжицу с золотыми буквами на обложке. Таков, в общих чертах, был обычный день Эрика Стейнберга, год назад окончившего экономический университет и активно ищущего работу.
Но сегодняшний день отличался от предыдущих. Кто-то боится, что жизнь преподнесёт ему сюрприз, кто-то ждёт этого с нетерпением — к Эрику ни то ни другое не относилось. Он просто принял предложение своего старого друга Джейми Уайнорски.
Дружба с Джейми была одним из самых приятных и запоминающихся событий в школьные годы Эрика. Весельчак и балагур Джейми, этот малолетний разбойник, вечно что-нибудь выдумывал: то намажет страницы классного журнала клеем, так, что злючка Каллахен, учительница английского языка, даже если захочет, не сможет поставить ему «пару»; то подначит Эрика забраться по высокому дереву и заглянуть в окно третьего этажа в то время, когда девочки занимаются там физкультурой (почему-то занятия по физ-ре у мальчиков и девочек проходили раздельно, и Джейми это определённо не устраивало). В тот раз Джейми чуть не навернулся с высоты в двадцать пять футов, а Эрик свалился с нижней ветки на спину и больно ударился позвоночником. Из-за этого им и не удалось смыться. Директриса стала допытываться, в чём дело. Джейми врал напропалую, но миссис Стоун была тёртый калач и не верила не единому его слову. Тогда директриса взялась за Эрика: она забрала его в свой кабинет и там угрозами, жутким шипением и надсадным сопением выудила из него правду.
Дерево пришлось спилить. Протесты не помогли. Пусть это дерево — символ школы, пускай его украшают разноцветными ленточками и шариками во время праздников, но спокойствие дороже. «Ничего, будем украшать фонарные столбы», — заявила директриса в своей речи, произнесённой в тот знаменательный день, 12 мая, который вошёл в школьную историю под названием Большой Взбучки. А его герои — Джейми Уайнорски и Эрик Стейнберг — стали для всей школы символами мужества, отчаянными борцами за права учеников, не побоявшимися пойти против жестокой и закоснелой системы.
Чтобы оправдать свой статус, Джейми и Эрик время от времени совершали геройские подвиги, вроде такого: Джейми пробирался в кабинет директрисы, пока там никого не было — Эрик отвлекал мисс Стоун разговорами о выдуманном бронхите, — и ножовкой, позаимствованной у отца, подпиливал ножки стула. Джейми был мастером розыгрышей и приколов, которые, когда надо, принимали форму изощрённой мести тем людям, что заставляли его изо дня в день учить законы Ома и читать Уайльда, ставили «колы» и «двойки», да ещё хотели, чтобы ему это нравилось. Невинным детским убеждением — «Зачем мне учить то, что мне неинтересно?» — и объяснились все выходки Джейми; этим и ещё хулиганским началом, которое в нём было очень сильно. Джейми был крайне энергичным, умным и способным пареньком, но он никогда ничего не учил из-под палки; он много читал, в том числе научно-познавательную литературу, но интересовало его только то, что он изучал по собственной воле. Всё остальное казалось ему скучными и ненужными. Эрик же, в отличие от друга, не был безобразником, итальянским арлекином в маске курчавого черноволосого сорванца. Он безумно уважал Джейми за его ум, находчивость и преданность их дружбе и старался от него не отставать.
Кнопки на стульях директрисы, заведующих, учителей, докторов и охранников… Жвачки в замках дверей… Всё это было элементарно и в конце концов наскучило Джейми. Надо было идти дальше, развиваться. Так появились грандиозные розыгрыши и мистификации, многие из которых удостоились чести быть записанными в тайную хронику борцов за свободу от школьного произвола, в фолиант команды УС, как они себя называли, возглавляемой… естественно, Джейми Уайнорски. Эрик Стейнберг был его бессменной правой рукой. Состоявшие в гильдии Джейми и Эрика занимались тем же, чем и они сами: ученики младших классов клали на стулья кнопки и совали жвачки в дверные замки; ребятам постарше поручали более сложные «диверсии». Некоторые из особо масштабных операций, спланированных лично Уайноем и Штейном, даже получили названия: Большой Потоп, Взрывающаяся Песочница, Операция «Тёмный Свет» и, разумеется, Революция под Знаком УС. За последнюю Эрика с Джейми едва не исключили из школы, но родители защищали своих детей с таким усердием, которое не снилось и лучшим в мире адвокатам, получающим за процесс несколько миллионов долларов, а кроме того, Джейми и Эрик умели заметать следы. Так что переворота в школе не случилось, Эрик и Джейми получили от родителей свою порцию взбучки, о которой, как всегда, немедленно и благополучно забыли, а тайную организацию пришлось распустить. Но всё ещё находились инициативные личности, продолжавшие светлое дело Уайноя и Штейна по борьбе с учительско-директорским произволом, и мы не ошибёмся, если предположим, что всё это происходило не без участия бывших лидеров повстанцев.
С того времени прошли годы. Раз за разом с деревьев облетала листва, потом на них снова распускались зелёные листки, такие же свежие и красивые, как прежде; снег падал и таял, и вновь падал; лили дожди; светило солнце. Шло время…
Эрик, который всегда чувствовал тягу к точным наукам, поступил на экономический факультет. За пять лет обучения он почти не виделся с Джейми. Друзья изредка переписывались, вспоминали старые деньки и обсуждали новые шалости революционера Уайноя, и пусть они потеряли прежний яркий окрас и былой масштаб, в них всё ещё чувствовалась рука гения. Когда Эрик говорил что-нибудь подобное, Джейми подолгу смеялся, а потом неизменно заявлял, что в Эрике пропадает писатель. Эрик пожимал плечами и отвечал, что экономист, которым он хочет стать, должен помочь будущему писателю появиться на свет. Если же ничего не получится… экономисты ведь неплохо зарабатывают, верно? А потом спрашивал, почему Джейми решил стать дипломатом. Друг снова смеялся и отвечал, что дипломаты тоже умеют зарабатывать деньги. Как жаль, что к этому всё и свелось. А помнишь, как было раньше… Джейми помнил — и они опять возвращались к воспоминаниям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});