Да отец и сам может проболтаться об этом по пьяни — этого ли Адольфу было не знать?
А если папаша разбогатеет и завладеет кладом, то с ним и вовсе не совладать. А что же тогда достанется самому Адольфу? Сидеть и еще десять или пятнадцать лет (а в его возрасте это должно было казаться бесконечно длинным сроком!) ждать, когда уже ему достанется наследство от отца, да и достанется ли — или отец найдет ему другое применение, закупив, допустим, тысячу-другую ульев, а все пчелы потом разлетятся в разные стороны! С него ведь станется!
Не могло не коробить Адольфа и отношение отца к его матери, родителей которой тот порешил жесточайше уничтожить.
В то же самое время сам Алоиз, как мог полагать Адольф, теперь уже нисколечки не был нужен для окончательного завершения дела по добыче клада Иоганна Непомука! — и это было очень существенно!
В общем, ответ на все эти вопросы напрашивался сам собою, и при этом решающую роль играет вопрос, целесообразно это или нет!
И похоже на то, что Алоиз, определенное время подождав, а затем заявив в очередной раз сыну, что не намерен больше ждать и терпеть, подписал этим себе окончательный приговор!
Заметим, что у Адольфа имелся серьезнейший мотив (вероятно — наисерьезнейший изо всех его мотивов!) не соглашаться на убийство бабушки.
В свое время, незадолго до смерти деда, Адольф, как мы это предполагали, объявил именно дедушку и бабушку главными помехами для развития операции в Шпитале. Если это было не так (а мы, напоминаем, считаем такими главными помехами шпитальских мальчишек, не исключая и другие варианты!), то убийство деда и бабки становилось абсолютно бессмысленным, поскольку ни на шаг не придвигало Алоиза с Адольфом к овладению кладом.
Выдумка Адольфа должна была казаться очень удачной ему самому, но в результате, скорее всего, привела к гибели деда. При этом поклеп, который возвел Адольф на дедушку и бабушку, оказывался, однако, неразвенчанным: еще оставалась бабушка, которая якобы продолжала мешать.
Но если убить и ее, а цель — овладение сокровишами! — останется по-прежнему недостижимой, поскольку по-прежнему продолжают мешать шпитальские мальчишки, то обман Адольфа становится очевидным для отца.
И Адольфу затем придется иметь дело с отцом, обнаружившим, что сын водил его за нос, спровоцировал два совершенно бессмысленных убийства, а дело по-прежнему остается незавершенным и безнадежно осложненным!
Вот к чему должно было бы привести убийство уже и бабушки!
Понятно, что оно было совершенно не в интересах Адольфа!
Выше мы указывали, что рассудительность была не только сильным, но и слабым качеством Шикльгруберов, заставлявшим их подозревать самые изощренные козни противников, — и трезвомыслящий Адольф должен был обладать и этими силой и слабостью, несмотря на свой нежный возраст.
Поневоле он должен был задуматься: а к чему должно было бы привести то, что теперь он, Адольф, жесточайшим образом упрется — и тогда его отец окажется не в состоянии не только убивать тещу, но и должен будет на какой-то срок (совершенно не известно — на какой именно) отказаться ото всей возможности завладеть сокровищами Иоганна Непомука — главной мечты, главного дела всей его жизни?
А не приведет ли это к тому, что отец окончательно разобидится на сына, а разобидившись, возьмет — и попросту отравит!?
И решение, к которому подходил Адольф, должно было казаться ему абсолютно естественным и даже оправданным необходимой самообороной.
В первый раз эту ситуацию разыгрывал не кто-нибудь, а тринадцатилетний мальчишка, из которого уже выветрили всю прежнюю церковную мораль, не привив взамен никакой иной — одни лишь соображения о целесообразности!
Существует, однако, и еще один чрезвычайно существенный фактор, который, вполне возможно, дополнительно обострил отношения отца и сына, еще более усилив соответствующие настроения последнего.
«Только в августе 1969 г. у одного из двоюродных братьев Адольфа Гитлера отыскалось составленное между 1897 и 1903 гг. одним из служащих суда в Вайтре /…/ завещание крестьянки Вальбурги Гитлер, которая в 1853 г. вышла замуж за Йозефа Роммедера, жила в достатке и умерла бездетной в своем доме в Шпитале»[629] — это, напоминаем, вторая дочь Иоганна Непомука и жена, а в 1903 году, по-видимому, уже и вдова одного из свидетелей, заявивших в 1876 году о том, что Алоиз является сыном Георга Гитлера.
«В этом завещании Вальбурга, родившаяся в январе 1832 г., указывает, что все имущество должна после ее смерти унаследовать сестра Иоганна[-старшая], родившаяся в 1830 г. В том случае, если эта сестра умрет раньше ее, /…/ право на наследство имеют ее дочери Клара, Иоганна[-младшая] и Терезия».[630]
Из контекста изложения Мазера можно сделать вывод, что указанная Вальбурга скончалась в 1903 году, но, конечно, дата такого незначительнейшего события Мазера вовсе не интересует, что существенно снижает точность и убедительность наших последующих построений. Хотя, исходя из здравого смысла, трудно предполагать, что эта смерть, если она действительно пришлась на 1903 год, оказалась в узком интервале времени до 3 января, когда умер Алоиз Гитлер; почти очевидно, что она наступила позднее.
Так или иначе, но речь здесь идет о суммах, исчисляемых, по-видимому, некоторым количеством тысяч крон. Мазер поясняет: «Величину суммы установить не удалось. Умершая в 1911 г. Иоганна Пёльцль[-младшая], бывшая одной из трех наследниц, оставила после себя 3800 крон. Сумма, унаследованная Кларой Гитлер, должна была быть примерно такой же».[631]
Последняя информация порождает целое дерево сюжетных вариантов, продвигаться по которому можно крайне ограниченно — ввиду ужасающего дефицита информации.
Можно, однако, предположить, что о завещании Вальбурги было кое-что известно заранее — она сама могла об этом публично сообщить, не ожидая при этом никакой опасности для себя ни со стороны любимой сестры Иоганны-старшей, ни со стороны ее мужа Иоганна Баптиста Пёльцля (он уже мог умереть к моменту составления завещания, напомнив этим, кстати, и Вальбурге о том, что все мы смертны, и именно этим актом и вдохновить ее задуматься о посмертной судьбе ее собственных средств), ни со стороны уже их наследников. Если так и было, то в последнем она жестоко ошибалась, поскольку среди ее наследников определенное место занимал и Адольф Гитлер. Он (совместно с сестрой Паулой) был наследником и своей матери, и, потенциально, бездетной горбатой тетки Иоганны-младшей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});