Читать интересную книгу Рабыня демона «Золотой горы» (СИ) - Порохня Анна

Серые камни обвил плющ и их выщербленные края с укором смотрели на нее - как на нежданную гостью.

"Холодный угол"! - мелькнула в ее голове мысль и по хрупкой девичьей спине поползли мурашки.

Длинными зимними вечерами эта история будоражила ее душу, подслушанная под дверями комнаты для слуг. Их кухарка, Дуся, с воодушевлением рассказывала о том, что произошло в давно заброшенном имении "Холодный угол" и Зинуля возбужденно вздрагивала под дверью от каждого ее слова.

" - В некогда богатом и процветающем имении жили приезжие графья из далекой Англии. Они наезжали туда в основном весною и находились в нем до конца лета, устраивая пышные приемы и балы. Семейство состояло из красивой дамы, статного и холодного графа и их сына, потрясающе привлекательного мужчины с мефистофельской внешностью. Молодые барышни томно вздыхали, поглядывая на него и трепещущей кучкой собирались возле белоснежного рояля, на котором задумчиво играл этот загадочный чужестранец. Его длинные белые пальцы плавно бегали по клавишам и инструмент выдавал настолько прекрасную и щемящую музыку, что на некоторое время все находящиеся в комнате застывали, пораженные дивной красотой этих звуков.

Он был молчалив и властен, словно чувствовал себя хозяином всего окружающего, в том числе и людей. Его темные глаза были всегда спокойными, неподвижными как очи покойника, покрытые прозрачной дымкой. Всегда безупречен в одежде, он имел прямую осанку, и его темные костюмы никогда не морщились на широких плечах. Чужестранца часто видели утренними часами на черном жеребце, которого звали Чёрт. Он застывал на нем, под длинными ветвями ивы возле озера, и смотрел куда-то вдаль своими мертвыми глазами, похожий на каменного всадника..."

После этих слов кухарка делала многозначительную паузу и Зинуля трепетала, прижав ладошки к груди и навострив ушки.

"- ...Никто и никогда не мог понять сколько ему лет. Лицо его не имело признаков возраста - он то казался молодым, то вдруг древним как сам дьявол. Его родители тоже имели совершенно свежий вид и больше походили на сестру и брата, что естественно вызывало пересуды среди их соседей и прислуги.

Однажды, перед самим праздником девяти мучеников Кизических, началась в имении паника. После сильнейшего ливня возле озера нашли мертвую княжну Раевскую. Горемычная повесилась на иве, привязав к толстому суку свой шелковый шарф. Народ говорил, что возле ее хладного трупа, на мокрой земле, было великое множество следов...и не простых, а чертовых! Пошел слух, что закрутила ее нечистая сила, оморочила и заставила совершить сие богопротивное дело... Но тут вот еще что...

После этого начали девки вешаться на этой иве как оглашенные, оставляя записки, что мол в смерти своей никого не винят и помирают от несчастной и безответной любви к чужестранцу. Кто-то из мужиков взял и поджог "Холодный угол", намереваясь то ли напугать его жителей, то ли покончить с ними, обвиняя в связи с самим дьяволом!.."

Зинуля ойкнула тихонечко и ее глаза стали похожи на огромные блюдца. Она стрельнула ими в сторону лестницы, подумывая убежать и больше не слушать эту страшную историю, но Дуся заговорила снова и девушка прикусив кулачок, прижалась к двери.

" - ...Но не загорелось имение. Огонь вспыхнул ярко и погас, а по земле вихрь пронесся со стоном тихим. Мужики, прятавшиеся за кустами жимолости, увидели как на балкон вышел англичанин и, не смотря на сумерки, уставился на них своими покойничьими глазами, словно знал, что они там схоронились. Он вдруг поднял голову и стал смеяться...жутко так, громко... Уже и уши они закрывали и по земле катались, но этот смех все больше в душу проникал, раздирая на части...

"Холодный угол" дрожать начал, осыпаться, камни во все стороны летели, поднимая пыль да комья земли. Все погибли под этими камнями, кто по близости был, а хозяева имения исчезли, будто и не было их никогда... Только после того в домах и поместьях стали змеи заводиться, мыши летучие и всякая чертовщина твориться начала... Говорят, сами бесы из преисподней в имении жили... А на том месте и до сих пор зло живет...мается..."

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Зинуля задрала юбки и помчалась по лестнице, будто за ней гнались сами бесы из "Холодного угла"...

И вот теперь она стояла возле заросшего травами и вьющимися растениями дома, вернее возле того, что от него осталось. Темный проход, увитый еще совсем нежными листочками хмеля, наблюдал за Зинулей своей темной пастью и у девушки затрепетало сердечко, заныло, охваченное легким страхом. Вдруг ей почудилось как будто из дома полилась тихая музыка, словно кто-то легко касался клавиш... Зинуля прислушалась. "Лунная соната" Бетховена плыла из темных внутренностей имения, завораживая своей магией. Она вдруг встрепенулась. Кто может играть в заброшенном доме? Господи! Зинуля резко развернулась и побежала прочь, путаясь длинными юбками в густой траве.

* * *

2015г

Я сидела возле окна и тупо пялилась на улицу, разглядывая прохожих, проходящих по тротуару мимо моего дома. Даже яркие краски молодого мая, не смогли разогнать мою скуку. Первый день отпуска, а такая скукотища! Я думала, что переехав в другой город, изменю свою жизнь к лучшему. Ведь и работа манила новыми перспективами. Заведу знакомых, встречу принца и начнется прекрасное будущее... Знакомых я конечно завела, но у них были семьи и проблемы, и долгих занимательных посиделок с новыми подругами у меня не вышло. Вообщем месяц моего нахождения в этом городке не увенчался ни весельем, ни любовными приключениями. Я вздохнула и все таки решила пойти прогуляться, выбрав в этот раз объектом своих исследований изумрудную балку, разделяющую город на две части. Старую - где жила я и новую - где высились многоэтажки. Натянув кроссовки и легкую куртку, вышла из дома и направилась к зеленеющей вдалеке стене деревьев.

Чем дальше я заходила в густые заросли, тем глуше становились звуки города. Что меня удивило, так это отсутствие мусора, который был обязательным спутником таких вот уголков природы. Тишина была оглушающей, даже птички не свистели в этой гостеприимной зелени и мне стало как-то не по себе. Впереди замаячил просвет между деревьями и мне вдруг открылась чудесная поляна с длинным холмом посреди, на котором качали головками дикие тюльпаны. Позади этого холма блестело озеро, а за ним начинался овраг. Я огляделась, рассматривая разбросанные вокруг камни, поросшие мхом и взбежала на холм стараясь не задеть нежные желтые цветы не осторожным движением.

Вид, открывшийся передо мной был восхитителен: города не было видно совсем за стеной высоких деревьев, казалось будто я нахожусь одна посреди леса. Мне так понравилось это чудесное, хранившее свою первобытную красоту, место притаившееся среди каменных громад города, что я не удержавшись закричала, раскинув руки и подпрыгнув вверх:

- А-а-а!!!!

Последнее, что я услышала, перед тем как провалиться под землю - было мое эхо...

* * *

1877г

Зинуля взбежала на крыльцо и еле перевела дух. Она прислонилась к стене и уставилась на деревья, закрывавшие "Холодный угол". Что же происходит там? Неужели зло, живущее в этих полуразрушенных стенах, все еще ищет жертвы? Но как прекрасна музыка, которая послышалась ей...разве зло может издавать такие чудесные звуки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она кинулась к себе в комнату и схватив со стола свой дневник, обтянутый розовым бархатом, и чернильницу с торчащим пером отправилась в сад. Усевшись на качелю, украшенную белоснежными лентами, она поправила кружевную подушечку и открыла своего "милого друга" - так Зинуля называла дневник. Ручка ее на минуту застыла в воздухе, а потом опустилась на чистый лист.