— Будет лучше, если ты убьешь меня.
Морэм медленно опустил его руку. Взгляд смягчился, огонь в глазах угас. Он вздрогнул, словно увидел нечто. Когда он снова заговорил, голос его был похож на пыль.
— Ах, Кавинант, прости меня, я забылся. Великан — тот понимал это. Я должен был прислушаться к его словам внимательнее. Неправильно просить больше, чем ты отдаешь по своей воле. Иначе мы становимся похожими на то, что мы ненавидим.
Он отпустил запястье Кавинанта и отступил назад.
— Мой друг, это не твоя ноша. Она давит на нас, и мы понесем ее до конца. Прости меня.
Кавинант не в силах был ответить. Он стоял с перекошенным лицом, словно готов был разрыдаться. Глаза болели от раздвоенности зрения. Доброта Морэма подействовала на него больше, чем любой приказ. С жалким видом он повернулся к Протхоллу. Неужели он не может найти силу для этого риска? Быть может, тропа избавления лежала именно в этом направлении, — быть может, ужас Дикой Магии и был той ценой, которую он должен был заплатить за свое освобождение? Ему не хотелось быть убитым юр-вайлами. Но когда он поднял руку, то не мог сказать, какая из двух принадлежала ему, какой из посохов настоящий.
Потом с низким гудением пролетела последняя стрела. Пещерники издали громкий вопль злобы и ликования. По команде юр-вайлов они начали приближаться. Воины вытащили мечи, приготовившись к бесполезной кончине. Стражи Крови замерли на пятках, готовые прыгнуть в любую сторону.
Дрожа, Кавинант пытался дотянуться до Посоха. Но голова кружилась, и клубящаяся тьма набрасывалась на него. Он не мог преодолеть страх, его ужасала мысль о той мести, которую могла причинить ему проказа за такую дерзость. Его рука преодолела половину расстояния и остановилась, в бессилии сжимая пустой воздух.
— Ах! — крикнул он. — Помогите!
— Мы — Стражи Крови, — голос Баннора слышался сквозь громкие вопли пещерников, — в наших руках — защита Лордов. Твердо взяв руку Кавинанта, он положил ее на Посох Закона, посередине между напряженными кулаками Протхолла.
Сила, казалось, взорвалась в груди Кавинанта. Беззвучное сотрясение, шок, не воспринимаемый слухом, потряс овраг, словно гора забилась в конвульсиях. Взрыв сбил всех членов отряда с ног, расшвыряв их среди камней, а с ними — всех юр-вайлов и пещерников. Только Высокий Лорд удержался на ногах. Голова его гордо откинулась, и энергия Посоха забилась в его руках.
На мгновение в овраге воцарилась тишина — такая напряженная, что казалось, будто взрыв оглушил всех сражающихся. И в этот миг все небо над Грейвин Френдор заполнилось непереносимым грохотом.
Потом раздался звук — какая-то глубокая нота, словно кричал сам камень горы, — сопровождаемый длинными волнами горячего, шипящего бормотания. Тучи опустились вниз, закрыв вершину горы Грома. Огромные желтые костры зажглись на скрытой тучами вершине. Некоторое время отряд и нападавшие оставались на своих местах в овраге, словно боясь пошевелиться. Все смотрели наверх, на огни и молнии. Внезапно с вершины горы начал извергаться огонь. С чудовищным ревом, словно загорелся сам воздух, огненные языки, похожие на огромных голодных зверей, устремились вниз по всему пространству горного склона. Завизжав от страха, пещерники вскочили и побежали. Некоторые с безумным видом пытались карабкаться по стенам оврага, но большинство, обтекая камень, где стоял отряд, бросились вниз, пытаясь опередить Огненных Львов. Юр-вайлы поступили иначе. В яростной спешке они понеслись наверх по оврагу, ко входу в катакомбы.
Но прежде, чем они оказались в безопасности, из расщелины над ними появился Друл. Пещерник двигался ползком, не в силах удержаться на ногах. Но в кулаке он сжимал зеленый камень, излучавший прямо сквозь его руку в черноту туч интенсивное зло. Его вопли перекрыли даже рев Львов:
— Искоренить! Искоренить!
Воспользовавшись их замешательством, отряд поспешил вниз.
Протхолл и Кавинант были слишком ослаблены, чтобы идти, поэтому их несли Стражи Крови, передавая друг другу через камни, таща по вдавленному дну оврага.
Впереди пещерники уже почти добрались до конца оврага. Некоторые из них были так ослеплены страхом, что, наткнувшись на утес, так и остались стоять на месте. Остальные рассеялись в том или ином направлении по уступу, пытаясь найти дорогу к спасению.
Но в тылу отряда юр-вайлы образовали клин и снова устремились вниз. Отряд едва успевал сохранять расстояние, отделяющее его от клина. Рев опаляемого пламенем воздуха становился все более сильным и свирепым. Сдвинутые мощью со своего места на вершине, валуны Огненных Львов сорвались со скалы. Огненные Львы катились вниз как слюна, выплюнутая из сердца Инферно. А еще дальше над оврагом удалявшееся завывание мощи, казалось, удваивалось и утраивалось с каждым новым рывком. Порыв обжигающего воздуха несся впереди них, словно герольд, возвещающий о приближении огня с его вулканическим голодом. Грейвин Френдор сотрясалась до самых корней.
Идти по оврагу стало немного легче, когда отряд приблизился к его нижней части, и Кавинант нашел в себе силы идти самостоятельно. Ориентируясь лишь с помощью поврежденного зрения и перегруженного слуха, приходя постепенно в ярость, он вырвался из рук Стражей Крови. Двигаясь на негнущихся ногах, словно кукла, он вырвался из неровной спотыкающейся шеренги, направлявшейся к утесу.
Остальные члены отряда повернули на юг вдоль уступа. Но он прошел прямо к пропасти. Когда он дошел до нее, его ноги едва нашли в себе силы остановиться. Шатаясь от слабости, он взглянул в бездну. Она уходила отвесно на две тысячи футов, а утес был по меньшей мере в половину лиги шириной. Спастись всем было невозможно. Львы настигнут отряд прежде, чем он доберется до какого-нибудь возможного спуска за утесом — намного раньше. Люди окликали его, тщетно предупреждая. Он едва слышал их сквозь рев воздуха. Он перестал обращать на них внимание. Такое бегство было совсем не тем, чего он хотел. Он не боялся падения — он не видел дна, чтобы бояться.
Ему надо было что-то делать.
На мгновение он заколебался, собирая все свое мужество. Потом подумал, что кто-нибудь из Стражей, вероятно, попытается спасти его. Он хотел выполнить свое намерение прежде, чем это могло случиться.
Ему нужен был ответ смерти. Стащив кольцо, он твердо зажал его в искалеченной руке и размахнулся, чтобы бросить его с утеса.
Когда он заносил руку назад, его глаза следили за кольцом, и внезапно он замер, пристыженный до ошеломления.
Металл был чист. Он по-прежнему видел два кольца, оба были абсолютно одинаковыми, но пятна исчезли.
Повернувшись спиной к бездне, он посмотрел вдаль, ища Друла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});