— И очень вам за это благодарна. Но не могли бы вы сейчас выполнить одну мою небольшую просьбу?
Скосив взгляд на окно, и грустно отметив, что небо медленно начинало светлеть, я уточнил:
— И какую же?
Шейлия обняла меня, прижавшись всем телом, и прошептала в самое ухо:
— Господин учитель, примите у меня экзамен.
Ну, в общем-то, никакого экзамена в чистом виде у нас не получилось. Нет, сперва я какое-то время дал ей продемонстрировать хорошо усвоенный урок, но потом взял дело в свои руки… Заодно я решил проверить, можно ли усиливать свои эмоции, впитывая чужие. Оказалось — можно, но сильно это делу так и не помогло, поэтому когда тяжело дышащая, но весьма довольная Шейлия устало вытянулась рядом со мной на кровати, я лишь только констатировал, что потребности в сексе теперь у меня уже не появится. Во всяком случае, с представителями человеческой расы. Интересно, можно будет договориться с Хором, чтобы он в следующий раз закрыл глаза на исчезновение подопечного, а самому в это время навестить Мару? Нужно попробовать.
— Похоже, Лейена говорила чистую правду, вы попросту не чувствуете такого удовольствия, как все остальные мужчины, — оторвала меня от размышлений хозяйка, внимательно рассматривая мое лицо. — А могу я поинтересоваться, чем это вызвано? Неудача в каких-то магических экспериментах, или неизлечимая болезнь?
Я мысленно отметил, что даже если Шейлея не ставит перед собой цель собирать информацию с клиентов, но навыки в развязывании языков у нее имеются. Дождалась нужного момента, точно выбрала интонацию, психологически обоснованно надавила на сознание, проявив беспокойство с сочувствием, и теперь ждет, когда я начну удовлетворять ее любопытство. Блеск!
— Ни то ни другое.
— Тогда почему вы не чувствуете себя счастливым? Или вы занимались со мной любовью только для того, чтобы не обидеть?
Высший класс! Теперь я по идее должен срочно начать оправдываться, но у меня совсем другой вариант ответа:
— Представьте себе человека, который всю свою жизнь пьет дрянное кислое вино, цена которому не выше медяка за кружку. Для нас с вами употреблять такую отраву можно лишь только в крайнем случае, например, чтобы не умереть от жажды, но ему эта бурда, по странному стечению обстоятельств носящая название благородного напитка, кажется восхитительной. Она веселит его разум и рождает радость в душе. А теперь представьте, что по чистой случайности в руки этого человека попали несколько кувшинов дивного напитка, предназначенного императору, и ответьте, сможет ли этот человек, отведав великолепного вина, все также продолжать восторгаться привычными помоями?
Весьма доходчивое объяснение заставило Шейлею задуматься, а потом уточнить:
— И вы, подобно этому человеку, недавно вкусили настоящего напитка?
— Можно сказать, я случайно наткнулся на его источник, — поправил я с улыбкой.
— И где же он находится? — рискнула поинтересоваться женщина, подключив к делу допроса ненавязчивую ласку.
— А вот этого я никому рассказывать не собираюсь, уж простите, — ответил я, чувствуя мягкие прикосновения пальчиков к своей коже.
— И я вас прекрасно понимаю, — прошептала Шейлея. — Кто же захочет делиться найденным сокровищем с остальными, рискуя потерять все.
Это она так тонко намекнула на нашу ночную прогулку? Ладно, не буду зацикливаться, так как тогда уже можно предположить в ее фразе завуалированную угрозу, а после остается только свернуть ей шею.
Дальнейшее было не так интересно. Хозяйка, сообразив, что расспросами от меня ничего не добьется, поумерила свое любопытство, а, видя, что я никак не реагирую на ласку, неспешно оделась и пожелала мне добрых снов. Ага, часа на полтора, так как ночь уже подошла к концу. Но, уже открыв дверь комнаты, она обернулась и сказала:
— А вы не думали, что спустя какое-то время этот человек может забыть вкус настоящего вина?
— Может, не спорю. Но даже тогда он вряд ли станет радоваться своей бурде, а позабытые ощущения великолепного напитка будут всю жизнь будоражить его воображение… Доброй ночи!
Шейлия закрыла дверь, а я еще полежал немного с открытыми глазами, размышляя о том, что вышло все довольно забавно. Я нашел сокровище Скряги, но вместе с этим понял, что лишился своего, и как его вернуть, даже не представлял. Вот только смеяться над этим мне вовсе не хотелось, поэтому, заведя свой будильник, я позволил подруге унести мое сознание прочь.
Глава 25. О доверии
Утром меня разбудили душераздирающие звуки, в сравнении с которыми даже колокол Академии был не так ужасен. Помотав головой, я решил больше никогда не использовать звук своего будильника в качестве сигнала к подъему. Прикинув время по лучам бьющего в окно солнца, я быстро оделся и отправился в знакомую комнату освежиться, справедливо полагая, что завтрак уже проспал. Открыв дверь в душевую, я обнаружил, что она не пуста. Еще одна поздняя пташка, плескавшаяся в ванной, старательно отмывала от грязи свою густую шерсть. Поприветствовав блаженствовавшего Хора, смотревшегося в мыльной пене донельзя комично, я скинул шмотки и подставил тело горячим струям.
— И как тебе заведение? — поинтересовался демон.
— Нормально, — ответил я, формируя плетение для бритья, не забыв про ограждающий контур.
— Нормально? — удивленно переспросил Хор. — Я ожидал восхищения, восторга или нечто подобного, а для тебя, оказывается, это все — лишь норма?
— Хорошо, данный бордель — лучший из всех, что я когда-либо посещал в своей жизни. Доволен?
— Главное, что ты доволен, мне это и нужно было.
— Нет, я совсем не доволен, так как вчера выяснилось, что Шейлия слишком много обо мне знает. Хор, тебе что, больше потрепаться не о чем было, кроме как о новой знаменитости Академии?
Демон выглядел весьма смущенным, но попытался оправдаться:
— Алекс, она никому ничего не расскажет.
— Так и рассказывал бы о себе, раз ей так доверяешь! Зачем мной было хвастаться? Нет, я понимаю, что после Скряги я — самая интересная тема для беседы за ужином, но выкладывать хозяйке борделя все, что знаешь обо мне, мягко скажем, неразумно.
— Во-первых, я ей выложил далеко не все, что мог бы, — возразил Хор. — Во-вторых, о себе я рассказал Шейлие уже давно, а в-третьих, как я уже говорил, она никому ничего не расскажет.
Хмыкнув, я принялся смывать пахучее мыло с кожи и констатировал, не желая больше бессмысленно препираться:
— Приятно видеть столь искреннюю веру в порядочность людей. А не боишься разочароваться?
— Не людей, а лишь отдельных представителей этой расы. И нет, не боюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});