На фоне рубахи прекрасно смотрелась витая золотая цепь в руку толщиной. Еще минуту назад я бы предположил, что это просто позолота, но после инцидента с гобеленом мог поклясться рогами, что на ювелирное украшение пошло именно золото, да еще и самой чистой пробы.
Завершали картину хитрый взгляд из-под тяжелых век, не знающие расчески черные кудри, с живописной свободой раскинувшиеся по плечам, и длинные, любовно подкрученные усы, свисающие на грудь.
— Приветствую вас, джен! — радостно провозгласил гость, раскрывая объятия. — А вот и я — барон Лайош! Вчера мы породнились через мою дочь Азу. Аза, йов! — Чмок, чмок!
Невзирая на робкие попытки уклониться от родственного лобызания, мы все удостоились этой сомнительной чести. Правда, со мной и Третьим вышел небольшой конфуз — Лайош едва приложился к моей щеке, отскочил как ошпаренный и тут же кинулся к Третьему, после поцелуя с которым у него волосы окончательно встали дыбом.
Наверное, слухи о необыкновенной проницательности цыган имеют под собой реальное основание, и цыганский барон учуял в нас враждебную силу.
Дальше было еще интересней. Дверной проем затрещал, и в гостиную стали набиваться члены свиты Лайоша. Бритоголовые мужчины, седые старики, прыщавые подростки, ватага разнокалиберных ребятишек, старушки, закутанные в пестрые платки, молодухи с растрепанными косами и младенцами под мышками, протестующе ревущий тролль с кольцом в носу — его бока были истыканы кинжалами не меньше, чем у корридного бычка. Каким-то непостижимым образом табор сумел уместиться в гостиной (до этого момента она казалась мне просторной), заполнив собой все пространство.
Несчастных родичей покойного графа (включая и нас с Третьим) просто выдавили в коридор, слегка потрепав в процессе перемещения и лишив мелких деталей одежды и ювелирных аксессуаров. Короткий вскрик моего друга — и мелкая цыганская девчонка, злорадно посмеиваясь, утянула с его головы аптекарскую шляпу вместе с личиной (а заодно и с частью волос, судя по страдальческому выражению глаз толстяка). Из угла, где раньше стояла мягкая «двойка», а теперь сидели на головах друг у друга вновь прибывшие, раздался детский басок:
— Мами! Дае! Хочу тетину висюльку!
Чья-то рука просунулась в коридор, едва слышно щелкнуло, и единственная дама-вамп нашей компании беспомощно взмахнула голыми запястьями — браслеты-наручники как ветром сдуло.
— Как же… без ключа? — растерялась красавица Анна, беспомощно округляя голубые глаза и комкая в кулаке единственную оставшуюся удавку.
— Мои кинжалы! — спохватился Квыч, нервно ощупывая свои бока. — Этого не может быть!
Нечего и говорить, что после церемонии знакомства с новым претендентом на графское наследство старые претенденты несколько подрастеряли задор. Зато в наших рядах возникло нечто вроде единения, желание немедленно устранить Лайоша сотворило чудо, и мы перестали недоброжелательно коситься друг на друга.
К обеду табор разместился окончательно. Взволнованный мажордом пытался спасти особо ценные экспонаты коллекции фарфора, фамильное серебро и кое-что из мебели, но цыгане оказались значительно расторопнее слуг. Когда в очередную комнату взволнованно врывалась тройка «спасителей имущества», оттуда уже нечего было выносить, за исключением черепков и обрывков парчовых штор — цыгане явно питали слабость ко всему блестящему.
В итоге, махнув рукой на хозяйское добро, мажордом заперся у себя в компании с бутылью каньи и отвергнутым за вчерашним обедом миндальным суфле — из-за схожести запаха миндаля с цианидом его не рискнул отведать даже Третий. Я же в свою очередь отправил Вторую в подвал — раз уж винному погребу суждено быть разграбленным, то по справедливости лучше отдать наиболее дорогие напитки истинным ценителям. Сомневаюсь, что цыгане отличат на вкус «королевское мерло» от банального «столового».
Вернулась наша «служанка» не скоро, с единственной бутылью под мышкой и в удивительно плачевном состоянии. Губы распухшие, пальцы дрожат, корсет перекошен, юбка превратилась в набор драных полосок, держащихся на талии за счет пояса.
— Что случилось? — испугался я. — Неужели тебе пришлось отбивать вино от этих вандалов?
— Хуже! — рявкнула чертовка. — Их интересовало вовсе не вино! Представь, что на тебя набрасываются несколько похотливых самцов, с которыми ты в обычное время легко расправишься одним дуновением! Представил?
— Ну… — замялся я.
— Я уже приготовилась порубать этих сексуально озабоченных типов на фарш и скормить друг другу, но тут вспомнила: нам же нельзя применять силу! А теперь представь, каково это — отбиваться, практически не применяя своих способностей и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться!
— Что-о-о?! — Глаза Третьего налились кровью, как у породистого быка в разгар корриды. — Грязные смертные посягнули на… посмели коснуться… Да я их сейчас!..
— Спокойно, спокойно! — Удержать толстяка руками не получилось, и мне пришлось повиснуть на его спине. — Да постой же ты! Куда? Не смей!
Изящная туфелька с размаху подрубила Третьего под колени.
— Расслабься. — Вторая присела на корточки рядом с рухнувшим напарником и успокаивающе похлопала его по плечу. — Девичья честь и репутация не пострадали, если ты об этом. Даже обидно, что родные напарники меня недооценивают. Нет, посягнуть эти наглецы, конечно, посягнули, но вот насчет коснуться — это ты переборщил, все-таки я не совсем беспомощная овечка, кое-что умею. Не пугайтесь — чистая самооборона, менее 13 единиц воздействия на каждого. Пятый, поможешь оттащить тела от входа в погреб?
— Тяжкие телесные повреждения, несовместимые с жизнью? — предположил я.
— Телесные повреждения средней степени тяжести, несовместимые с интимной жизнью. Во всяком случае, в ближайшие пару недель, — поправила меня Вторая и, довольно почесав оттопыренное ухо, мурлыкнула: — Ладно, схожу пока переоденусь.
Хлопок закрывшейся двери совпал с шорохом в наушнике.
— Пятый! Пятый! — Голос куратора был полон тревоги. — Вот уже два часа, как замковые «глаза» транслируют какую-то пеструю круговерть. Доложите обстановку!
— Последняя светская новость: мой брат барон Рик, он же Третий, потерял лицо, — сообщил я. — Точнее говоря, его украли вместе со шляпой Ниацина. Остальное пока все в ажуре. Во время церемонии знакомства новые родственники играючи разоружили старых, элементарно сперев у них приспособления для незаметного убийства. У пани Катрины Паш не осталось ни одной иголки в маргаритках, ваша любимица Анна полностью деморализована, Квыч — счастливый владелец пяти пустых ножен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});