На могильных камнях можно было прочитать весьма любопытные эпитафии: не только обычное «О странник, здесь остановись / И я когда-то был как ты» и «Земной бутон, цвети в раю», но и несколько более оригинальных. Одна из надписей оплакивала некоего моряка, который бесследно сгинул в пучине и, следовательно, едва ли мог здесь лежать. На другом камне под изображением лица на фоне крыльев летучей мыши красовалось: «Смерть оплачивает все долги» и дата — 1907. Коббет решил, что все это имеет непосредственное отношение к тогдашней финансовой панике.
Ближе к центру кладбища под поникшей ивой темнело похожее на сарай строение из тяжелых гранитных глыб. Ли приблизился к двери: на тяжелой металлической решетке висел ржавый замок размером с банку сардин. На притолоке можно было различить высеченную в камне надпись: «Честель».
Значит, именно здесь была похоронена прекрасная актриса, о которой у Персиванта сохранились столь романтичные воспоминания. Коббет внимательно всмотрелся сквозь прутья решетки.
Внутри было темно и пыльно. В глубине, среди мрачных теней, на неровном, вымощенном плитами полу возвышалось некое подобие каменного саркофага, в котором, должно быть, и находилось тело. Ли развернулся и направился к выходу с кладбища.
В театре неистово гремело фортепиано, артисты репетировали что-то из последних сил (по всей видимости, это был народный танец).
— Ах, просто потрясающе, — сказала Лорел севшему подле нее Коббету. — А где ты был?
— На могиле Честель.
— Честель? — откликнулся Персивант. — Мне необходимо увидеть эту могилу.
Актеры из хора и массовки продолжали петь и танцевать. Посреди представления появился оживленный репортер из Хартфорда, желающий взять у Персиванта и Коббета интервью. В конце концов Драмм громовым голосом отпустил артистов со сцены и присоединился к своим гостям.
— Ведущие исполнители репетируют в восемь вечера, — объявил он. — Будет и Гонда Честель, она обязательно захочет вас увидеть. Могу я рассчитывать на ваше присутствие?
— Можете. По крайней мере, на мое, — подтвердил Персивант. — А сейчас мне и, я думаю, Лорел необходимо немного отдохнуть перед ужином.
— Да, я бы прилегла ненадолго, — призналась девушка.
— Почему бы нам не встретиться вечером и не поужинать в том ресторанчике, где мы сегодня завтракали? — предложил Коббет. — Вы тоже приходите, Фил.
— Спасибо, но у меня встреча с финансистами из Нью-Лондона.
Когда они выходили из театра, было полшестого.
Коббет отправился в свои апартаменты, растянулся на кровати и задумался.
Он оказался в Деслоу вовсе не из-за музыкальной интерпретации легенды о Дракуле. Ли очутился здесь потому, что знал: этот край был и, возможно, до сих пор остается краем вампиров. Лорел поехала вслед за ним, а судья Персивант подчинился неожиданному порыву, за которым могло скрываться нечто большее, чем просто желание посетить могилу Честель.
Коббет вспомнил истории о вампирах из Джеветт-Сити, пересказанные в книге Персиванта, в которой тот цитировал газету «Норвичский курьер» 1854 года. Хорес Рэй, родом из ныне исчезнувшего Грисволда, умер от «изнурительной болезни». Вскоре за ним последовал его старший сын, затем средний. Когда заболел третий отпрыск, друзья и родственники выкопали Хореса и двух мертвых братьев из могил и сожгли тела. Выживший молодой человек быстро пошел на поправку. Нечто подобное произошло ранее в Эксетере, неподалеку от городка Провиденс в Род-Айленде. Прекрасно, но зачем же тогда ставить мюзикл о Дракуле здесь, в Деслоу, в непосредственной близости от тех мест?
С Драммом Коббет первый раз повстречался годом раньше, на юге. Блестящий и непоседливый продюсер, обожающий истории о дьяволе и блуждающих по ночам мертвецах, Фил был достаточно искушен в сценической магии, чтобы устроить представление с призраком в окне отеля в Нью-Йорке. Если это и вправду было лишь представление и лицо не было настоящим. Могло ли невозможное произойти на самом деле? Коббет повидал на своем веку немало такого, что разумные люди считали невозможным, невероятным, и потому сейчас испытывал некоторые сомнения.
В дверь негромко постучали: на пороге стояла Лорел, облаченная в зеленые брюки и зеленую же куртку. Как всегда при виде Коббета, она улыбнулась. Вместе они отправились на поиски коттеджа Персиванта. Записка на двери его номера гласила: «Ищите меня в кафе».
Когда молодые люди вошли в ресторанчик, судья окликнул их от дверей кухни.
— Ужин готов, — поприветствовал он пришедших. — Я лично руководил процессом и хорошо заплатил за эту привилегию.
Официант принес нагруженный поднос и расставил на столе миски с салатом и тарелки с политыми красным соусом спагетти. Персивант собственноручно посыпал их сыром пармезан.
— Не солите и не перчите, — предупредил он. — Я сам добавлял приправы, и поверьте мне на слово, это как раз то, что надо.
Коббет разлил по бокалам красное вино. Лорел, попробовав спагетти, воскликнула:
— Восхитительно! Что вы туда положили?
— Ну, помимо молотой говядины, помидоров, лука и чеснока, — отозвался Персивант, — я добавил майоран, зеленый перец, перец чили, тимьян, лавровый лист, ореган, петрушку и еще несколько важных ингредиентов. И еще немного итальянской ветчины.
Коббет ел с большим аппетитом.
— Я не буду заказывать десерт, — объявил он, — хочу сохранить этот вкус на языке.
— Если вам так понравилось, на кухне осталась добавка, как раз вместо десерта, — уверил его судья. — Кстати говоря, у меня для вас два небольших подарка на память.
Он вручил молодым людям по маленькому серебристому свертку. Ли внимательно изучил свой: небольшой предмет, аккуратно завернутый в фольгу. Коббет решил, что это орешек.
— Я полагаю, у вас есть карманы? — поинтересовался Персивант. — Положите их туда. И не открывайте, а то желание, которое я загадал для вас, не сбудется.
Когда ужин закончился и они отправились в театр, в темнеющем небе уже всходила полная луна.
В зале сидело несколько посетителей, ярко светили софиты. Драмм стоял у фортепиано и беседовал с двумя тучными людьми в летних деловых костюмах. Когда Персивант с друзьями появились в проходе между кресел, Фил энергично помахал им рукой, а затем представил своим собеседникам — финансистам, с которыми он недавно отужинал.
— Мы весьма заинтересованы, — признался один из них. — Легенды о вампирах всегда увлекают, если не принимать во внимание тот факт, что мотивация здесь — простое насыщение.
— Не совсем, здесь нечто большее, — отозвался Персивант, — это скорее социальная мотивация.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});