Маша кивнула Сяме, и тот скомандовал выход. Отряд, построившись уже привычной походной колонной, тронулся из ворот постоялого двора мимо госпожи баронессы, а она с высоты своей лошади внимательно оглядывала своих подчиненных.
Они отошли уже на полкилометра, когда из ворот постоялого двора вынесся пестрый шарабан, и маленькие лошадки, налегая на упряжь, понеслись вдогонку ушедшему отряду. Скоро весьма довольный бесплатным ночлегом и завтраком Эго Шарц занял свое привычное место в голове отряда, рядом с госпожой баронессой. Несмотря на свой несвежий вид, он был, как обычно, бодр и доволен.
– Моя прекрасная госпожа, – сразу заорал он своим пронзительным фальцетом, – как почивала на новом месте?
– Прекрасно, – ответила Машенька и в свою очередь поинтересовалась: – А ты как отдохнул?…
– Ой, ты, наверное, смеешься надо мной? – заверещал карлик в ответ. – Как можно отдохнуть, когда вокруг храпит целое войско мужиков, половина из которых на ужин стрескала по головке чеснока!… Я весь разбит и ужасно хочу спать!… Но я никак не могу упустить возможность путешествовать в твоем изысканном обществе!…
«Совершенно неисправимый льстец», – подумала Машенька, а вслух спросила:
– Что же ты не взял отдельную комнату? Ты же, по-моему, намеревался это сделать?
– О-о-о, ты не представляешь, какую цену заломил этот косноязычный злодей с толстой жо… животом, – вовремя поправился карлик. – За маленькую грязную комнатенку с продавленным матрацем и обглоданные кости на ужин и завтрак этот живоглот потребовал половину гульда!
Малыш от возмущения задохнулся и даже привстал на облучке.
– Да? – удивилась Машенька. – Сколько же он содрал с Жана за мою комнату?…
– Я думаю, не меньше пяти гульдов… Этот толстяк наверняка раскрутил твоего кап… кап… кап… тьфу, Жана на кругленькую сумму. Я по его толстой роже сразу определил мошенника.
– Хм… А мне он показался вполне приличным человеком.
– Моя прекрасная госпожа, ты еще слишком молода и неопытна, чтобы разбираться в людях!… Ты, конечно, думаешь о людях только хорошее, а тебя в это время обманывают, обманывают, обманывают!… Не верь никому. Даже мне!…
– Ну, тебе-то я сразу верить перестала, – успокоила карлика Маша.
– А я между тем единственный достойный твоего доверия, – осуждающе покачал головой Эго. Маша в ответ только усмехнулась.
– Ничего, – пообещал тот, – ты еще убедишься, кто тебе друг… Вот мы приедем в столицу, и там ты убедишься…
– Лейтенант, – повернулась Машенька к Сяме. – В лагере герцогского войска у вашего отряда было какое-то свое место?
– Да в общем-то нет, – пожал плечами Сяма. – Так, кучковались, где шалашики получше да огонек поярче…
– А у баронов с их дружинами?…
– Ну, эти старались пристроиться поближе к герцогскому штандарту. Хотя самого герцога в лагере никогда не бывало…
– А большие у этих баронов дружины, и вообще сколько их там – этих баронов?
– Главных четверо: Гуго с Холмов, Кости да Кости, Стаб Щербатый да Фальфаст Четвертый. У этих в дружинах человек по двадцать – двадцать пять. Еще пяток баронов имеют человек по десять, и то в основном прислугу, а остальные… – Сяма презрительно махнул рукой.
– Но если у самых мощных баронов по двадцать человек в дружине, то сколько всего народу в войске герцога? – удивленно спросила баронесса.
– О, войско у герцога очень большое! – воскликнул Сяма. – Говорят, что под стенами столицы собралось больше трех тысяч человек! Да еще три сотни герцогских гвардейцев!
– Сколько?! – переспросила Маша.
– Да, да, – завопил из своего возка карлик. – В армии герцога почти четыре тысячи человек, считая его гвардию. И больше половины – конные! – с гордостью добавил он.
«Так, – подумала Маша. – И это – великая армия. Да чтобы проверить вооружение четырех тысяч человек мне нужно самое большее пару месяцев, а что я буду ждать здесь дальше?!»
– А что, герцог устраивает смотры своим войскам? – поинтересовалась Машенька у обоих своих собеседников.
– Смотры? – переспросил Сяма. – Что такое – смотры?
Эго Шарц тоже с любопытством поглядывал на баронессу.
– Ну, – несколько растерялась Мария от такого невежества, – смотр – это когда все войска проходят мимо главнокомандующего во всем своем блеске, со всем оружием, какое есть…
– А!… – сообразил сообразительный Сяма. – Вот почему ты пропускаешь нас перед собой каждое утро! Это есть смотр?
– Ну в общем-то похоже, – согласилась Машенька.
– А ведь это потрясающая мысль! – завопил карлик. – Надо намекнуть герцогу, он, без сомнения, оценит ее!…
– Дарю, – с улыбкой бросила Машенька.
Отряд размеренно продвигался вперед. А движение на дороге становилось все оживленнее. Гвардейская колонна обогнала два длинных медлительных каравана, по-видимому, свернувших на тракт с боковых дорог. Несколько верховых галопом обогнали отряд, внимательно оглядывая строгую колонну и останавливая взгляд на Машеньке. Двое из них, на белоснежных лошадях, были через плечо опоясаны алыми шарфами. Маленький Эго, увидев первого всадника, зашептал Маше драматически:
– Личный гонец герцога!…
Обедать остановились в небольшой рощице. Ребята разожгли костер и вскипятили воды. Обедали на скорую руку всухомятку – большими бутербродами с копченым окороком, запивая это лакомство горячим грогом. Уже через полчаса колонна снова двигалась по тракту. А он превратился в широченную дорогу, по которой двигался нескончаемый поток путников, как в одну, так и в другую сторону. Чувствовалось, что отряд приближается к большому городу.
И вот вдалеке, под опускающимся солнцем, показались высокие стены, отчеркнутые еще более высокими круглыми башнями. Но Сяма не повел отряд в город, а свернул на разбитую дорогу, ведущую вдоль стен города, к невидимой за холмами реке. Карлик, неожиданно для Маши, повернул вместе с отрядом. Уловив удивление баронессы, он с самой сладкой улыбкой пробормотал:
– Я же должен знать, где вы остановитесь…
Сразу стало свободно, эта дорога была пуста. Они проскакали еще около часа, и с вершины очередного холма увидели большой военный лагерь, раскинувшийся вдоль обоих берегов широкой и быстрой реки. Стены города подходили практически к самому берегу, поэтому части, стоявшие на этом берегу, жили чрезвычайно скученно. Зато на противоположном берегу лагерь раскинулся вольготно – последние шалашики маячили в паре километров от реки.
Маша остановилась на вершине холма и внимательно оглядела цель своего путешествия. Ей сразу стало ясно, что появившись в стане герцогского войска во главе пусть небольшого, но собственного отряда, она получала солидное преимущество. Вряд ли одинокая, пусть даже очень хорошая лучница смогла бы пробиться в ближнее окружение герцога. А только с этой позиции можно было начинать выполнение своей задачи. Теперь надо было утвердиться в элите войска. Это надо было делать быстро, и Маша решила форсировать события.
– Лейтенант, – подозвала Маша Сяму, – покажи, где здесь самое достойное место?
Сяма встал рядом с Марией и принялся объяснять:
– Вон тот каменный мост, прямо напротив городских ворот, ведет к штандарту герцога. Видишь шест с вымпелом, а под ним шатер?
– Тот что на темном холме?
– Точно, – подтвердил Сяма с ноткой уважения к зоркости своего командира. – Так вот, все пространство на сто метров от шатра считается зоной особо приближенных к герцогу войск. Не считая, естественно, герцогскую гвардию, но она стоит в городе…
– Что за пустое место справа от герцогского шатра, видишь, рядом с пятном от костра? Вон, за зеленой палаткой…
– Да нет, это не пустое место, это лагерь барона Кости да Кости. Просто он меняет шатер каждую неделю. Видимо, старый сняли, а новый еще не поставили…
– И почему он меняет шатер?
– Там становится… грязно. Очень грязно…
– Жан, – повернулась Машенька к своему каптенармусу.
– Я здесь, командир, – вырос Пожир рядом с баронессой.
Она полоснула его серой сталью глаз, и ее голос окаменел.