Подумал я: законы о конкуренции меня не касаются. Пусть капиталисты друг другу ножку подставляют — и согласился.
К якорной цепи под водой вела железная лесенка. Путь знакомый. Сколько раз я по ней лазал. Но риск был все-таки немалый, если ты понимаешь в водолазном деле. Водолаза одеть надо — шлем завинтить, а потом развинтить. Один человек на часах стоит, один на сигнале, один на помпе. Трое-четверо одного водолаза обслуживают. А тут одному справиться. Смит обещал скафандр снять, когда вернусь. Без человека на помпе обойтись можно. Компрессор у нас был электрический. А все же риск. Вдруг зашалит компрессор. Справился я скоро — железо электричеством, как масло ножом, режется. Поднялся на «остров» — нет Смита. Оглядываюсь, пароход отходит. Обманул, значит. Стою я одураченный, и скафандр с меня снять некому. Думаю, как…
Вблизи мелькнул плавник акулы Один бок плота вдруг резко приподнялся.
— Держись…
Рыжий и черноволосый скатились в воду. Плот накрыл их. Над водой показалась рука рыжего и быстро догрузилась.
ОТВЕТНЫЙ ВИЗИТГейден вошел в кабинет Шеринга, поздоровался, положил перед хозяином газету с отчеркнутой статьей и молча уселся в кресло. Шеринг быстро просмотрел статью.
«Гибель острова-аэропорта».
«Наконец мы получили достоверные сведения о судьбе столь загадочно исчезнувшего острова-аэропорта неудачливого инженера Дэнхема.
Океанский пароход «Стаар», совершающий рейсы между Лондоном и Рио-де-Жанейро, подобрал в океане 27 человек, плывших на плотах. Спасенные оказались рабочими с «острова-аэропорта», который, по их словам, погрузился в океан вследствие того, что холодильники оказались испорченными и «ледяной остров» растаял.
Инженер Дэнхем покончил самоубийством. В оставленном письме он обвинял в гибели «острова» своего соперника на конкурс-проектах, мистера В. Судебное следствие установило, однако, непричастность В. Причиною гибели «острова», по всей вероятности, являются технические ошибки при проектировании.
Убытки акционерной компании определяются в сорок миллионов долларов».
Шеринг прочитал, улыбнулся и многозначительно спросил Гейдена:
— Fertig? (готово?)
— Klar! — по-морскому ответил Гейден.
Его медвежьи глазки смеялись.
— Ну, а теперь обедать. Я вас таким мозельвейном угощу…
СЛЕПОЙ ПОЛЕТ
Закон причинности — это бесконечно сложный механизм из зубчатых колес и шестерен. Кто бы мог подумать хотя бы о такой связи явлений: в Свердловске молодой ученый Меценко предложил своему другу — летчику Шахову осмотреть его лабораторию. Шахов осмотрел ее, похвалил работу товарища и ушел. Только и всего. А из-за этого визита старший радист в Гонолулу едва не сошел с ума. Редактор «Нью-Йорк трибюн» разбудил по телефону среди ночи сотрудника, ведущего отдел «Новости науки и техники», заставил его писать статью, которую потом еще и не принял. Советские граждане Барташевич и Зубов целые сутки ужасно волновались, а с самим летчиком Шаховым случилось такое, чего он всю свою жизнь не забудет.
1. ЛОВЕЦ СИГНАЛОВДжон Кемпбелл был старшим радистом морской радиостанции США в Гонолулу. Молодые помощники называли Кемпбелла «господином эфира». Он знал позывные всех дальнодействующих радиостанций мира. Виртуозно отстраивался и настраивался. Имел эфирные знакомства во всех частях света. Для него не существовало границ и местного времени. Он жил во всех широтах и полюсах. На протяжении одной минуты он успевал излучить своим друзьям и «доброе утро», и «добрый день», и «добрый вечер», и «доброй ночи». И никогда не путал, где сейчас на земном шаре день, где ночь, где утро.
Таков был Кемпбелл до второго ноября — даты пятидесятого года его рождения. И вот что случилось с ним в этот день.
Утром морская метеорологическая обсерватория США сообщила, что в Тихом океане проходит тайфун чрезвычайной силы, пересекая три морских пути между Азией и Америкой. Приходилось быть начеку.
В два часа дня Кемпбелл уже поймал первый характерный писк SOS и быстро определил место кораблекрушения. В три часа новый сигнал о бедствии.
Кемпбелл успел сообщить в Осаку, прежде чем там узнали о крушении парохода возле японских берегов. Но с третьим SOS случилось непонятное.
Было восемь часов вечера. Небо безоблачное. Только необычайно сильный грохот прибоя напоминал о том, что где-то в океане свирепствует шторм.
«SOS!» — вновь запищало в приемнике. Призыв о помощи несся из района острова Карагинского вблизи мыса Лопатки (южной оконечности Камчатки). И Кемпбелл радировал об этом карагинской радиостанции.
Оттуда ответили: «У нас штиль. Гидропланы летят на разведку».
Через час карагинская рация сообщила, что нигде тонущего корабля не обнаружено. Что они там подумали о Кемпбелле — радисте из Гонолулу?.. Скандал!
В десять вечера Кемпбелл услышал тот же сигнал, но уже из района Берингова моря, со сто восьмидесятого градуса восточной долготы.
Сам «Моряк-Скиталец» не мог лететь с такой чудовищной скоростью! Более полутора тысяч километров в час, если учесть сдвиг местного времени.
Кемпбелл проверил расчеты. Все оказалось правильно. Но первый раз в жизни он воздержался сообщать «всем» о принятом сигнале бедствия.
В двенадцать ночи тот же сигнал, но уже на полтора градуса восточнее. Несмотря на удушающую жару тропической ночи, Кемпбелла прошиб холодный пот. Что это, мистификация? Радисты сговорились подшутить над ним? Но сигналами бедствия не шутят. Или у него в мозгу неладно?
Кемпбелл просидел без смены всю ночь. Но этих сигналов больше не было слышно. Наутро Кемпбелл подал начальству рапорт, прося отпуск по болезни.
Так до конца своих дней Кемпбелл и не разрешил задачи: кто же посылал тогда сигналы бедствия, летя с запада на восток быстрее урагана.
2. ТАИНСТВЕННЫЙ БОЛИД«О. Кадьяк. З.Х1. Четыре часа ноль минут местному времени островом Кадьяк пролетел болид ослепительной яркости направлении запада восток тчк Полет сопровождался орудийным гулом тчк Телеграфные деньги исходе тчк Жду аванса тчк Дельтой».
Вечное перо в руке ночного редактора «Нью-Йорк трибюн» быстро запрыгало по бумаге. Золотой клюв ручки, как дятел на стволе дерева, долбил телеграфные строки, оставляя темно-синие следы. Через полминуты телеграмма была обработана.
О. Кадьяк. З.Х1. В два часа утра над островом Кадьяк пролетел огромный болид такой ослепительной яркости, что все окрестности были освещены, как прожектором. Полет болида сопровождался оглушительным гулом, напоминавшим канонаду. Гул был слышен в порту Руперта и Эдмонтоне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});